Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пелко и волки (сборник) - Семенова Мария Васильевна - Страница 69


69
Изменить размер шрифта:

Тут-то Бёдвильд, прятавшаяся на дне, почувствовала, как что-то живое зашевелилось у неё в ногах. Протянув руку, она откинула лежавшую в лодке старую сеть и увидела кудрявую головку невольницы Хильд.

– Откуда ты здесь?.. – спросила Бёдвильд изумлённо. Рабыня обняла её колени и заплакала.

Тогда Бёдвильд обратилась к своему младшему брату, державшему руль. Она сказала:

– Куда ты правишь, Сакси?

Он ответил с удивлением:

– Как куда? К родичам Хильдинга ярла!

Бёдвильд сказала:

– Прошу тебя, Сакси, свези меня к острову Севарстёд.

Сакси долго молчал, прежде чем отозваться:

– Ведь там, на острове, наш отец!

Бёдвильд сказала так:

– Там Волюнд на острове, Сакси. Я чувствую, братец, с ним что-то случилось. И если ты откажешься свезти меня туда, я выпрыгну из лодки и поплыву.

Сакси нахмурился и проворчал:

– Мне он нравится не меньше, чем тебе. Но я почему-то не прыгаю в воду и не плыву!

Бёдвильд сказала:

– Я не могу объяснить тебе, Сакси. Может быть, ещё семь зим пролетят над тобой, а может, пять. Тогда ты поймешь сам.

Очень не нравилось Сакси, когда ему так вот напоминали о малости его лет!.. Молча переложил он руль. Быстро помчалась лодка к острову Севарстёд...

Волюнд взобрался на вершину утёса, волоча за собой крылья. Широко легла перед ним бушующая морская равнина. Окутанный белой пеной прибоя, высился вдали берег...

Он грудью встал против ветра и надел на себя крылья, отливавшие нетронутой белизной. И распахнул их, еле заставив подняться свою правую руку. Крутым и коротким будет его полёт и завершится в море, у каменных ног этих скал...

Он вдохнул побольше холодного воздуха и шагнул вперед, на самую кромку утёса, стремительно обрывавшегося вниз. И уже занёс ногу над пустотой, когда ветер вдруг с бешеной силой ударил его в грудь, хлестнув по лицу внезапным дождем!.. И не выдержали, подогнулись больные колени. Скрипнул зубами Во-люнд и навзничь повалился на чёрный гранит. Хрустнули о камень тростниковые рамы. И ветер, свистевший над морем, принялся растаскивать лебединые перья...

И пока он лежал так, не в силах даже доползти до края и рухнуть с него вниз, – показалось, будто чёрные тучи опустились к самой воде, и подскакал к утёсу чудовищный серый конь о восьми ногах, одинаково быстро скользящий по воздуху, по морю и по твёрдой земле. И сидел на нём воин в развевающемся синем плаще и шапке, надвинутой на самые брови. И смотрел на Волюнда единственным оком, сжимая в руке копьё. Билась на ветру длинная седая борода. Два ворона каркали на плечах...

– Это ты! – сказал ему Волюнд. – Нехудо ты сделал, приехав сюда. Твои воины изранили меня, и я умираю. Теперь ты радуешься, Один?

Один ответил:

– Не радуется мудрый, если видит, что не сбылась его воля. Я не погибели твоей добивался, кузнец. Смени ты свой молот на секиру и меч, прославилось бы в битвах и твоё имя, и моё. Подумай! И суша и море содрогнутся от страха, когда я стану покровительствовать тебе!

– Нет! – сказал Волюнд.

А может, ему лишь показалось, что он выговорил это вслух.

– Подумай! – повторил Один, замахиваясь копьём.

Но для Волюнда уже не было страха.

– Нет! – молча сказал он ему и в другой раз. – Вечно будет мой молот вновь поднимать всё то, что разрушишь ты, жаждущий битв!..

Ничего больше не сказал ему предводитель Богов. Каркнули вороны у него на плечах. Вздыбился восьминогий конь Слейпнир, взвился к облакам и пропал...

Готторм и Хильд остались у лодки, а Сакси отправился с сестрой. Никто не встретился им на пути, лишь ветер одно за другим опускал на тропу белые перья. Когда они поднялись на макушку скалы, Сакси обвёл глазами пасмурное небо и сказал:

– Прошло стороной!

Это Бёдвильд было простительно падать на колени, приподнимать Волюнду голову и спрашивать, слышит ли он её. Воин не плачет – воин высматривает крадущуюся опасность. И тот бессовестный лжец, недостойный имени викинга, кто скажет, что у Сакси хоть чуточку защипало в носу!..

Наконец Волюнд очнулся. Открыл глаза. Увидел над собой заплаканное, любимое лицо. И улыбнулся. Он сказал:

– Бёдвильд... А я уже думал, что больше тебя не увижу. Теперь мне незачем умирать.

Бёдвильд обнимала его, плача и смеясь. Волюнд сказал:

– Я не умру. Пока тебя не было, приезжал Один... Он говорил со мной. И я так понял его, что он мной недоволен и моя душа ему пока не нужна...

Потом он обратился к Сакси. Он сказал:

– Тебе следует знать. Я сражался с твоим отцом. Я оставил его в хижине. Сходи к нему, если хочешь.

Бёдвильд кивнула.

– Сходи, братец...

А сердце так и замерло у неё в груди при этих словах. Сакси убежал и вернулся, проворный, как золотистая белка, снующая в сосновых ветвях. Он сказал:

– Отец наш сидит в хижине, прикованный за ногу цепью.

И снова смотрел вперёд зоркоглазый Готторм, устроившись, как прилично храброму, на носу корабля. А Сакси сын Нидуда конунга, пренебрегая кормовым сиденьем, стоя держал руль. А Волюнд лежал на дне лодки, укрытый от холода остатками крыльев, и его голова покоилась на коленях у Бёдвильд. Он крепко спал, потому что силы его оставили. И сидела над ним одна-единственная, первая и последняя его любовь. И это было для него самым лучшим лекарством и прекраснейшим из снов, являющихся наяву.

Солнце готовилось скрыться из глаз, чтобы жители срединного мира отдохнули от блеска его лучей, а звери, промышляющие в ночи, смогли добыть себе пищу. И ветер, по-прежнему сильный, гнался за ним с послушной сворой облаков, рыже-серых, как стая волков, бегущая мимо костра...

Готторм вдруг сказал, указывая вперед:

– Паруса!

– Где? – спросил Сакси, недовольный, что не сумел первым их разглядеть. Потом присмотрелся: – Это боевые корабли! Четыре корабля, и правят сюда!..

Он отдал команду и повернул рулевое весло, надеясь спрятаться за островами. Четыре корабля, как один, повернули следом за лодкой.

– Мы зря сделали это! – сказал Сакси. – Они решили, будто мы их испугались!

Бёдвильд молчала.

Сын Нидуда конунга хорошо знал, что добра от подобной встречи ждать не приходилось; однако его решимости это не сломило. Он приказал:

– Роняй парус, Готторм ярл! Пусть видят – мы не бежим!

Закатное солнце поджигало полосатые полотнища ветрил. Стремительно мчались над волнами узкие чёрные корабли, похожие на распластавшихся в беге коней. И вот они уже вплотную приблизились к лодке и закачались вокруг, нависая над нею оскаленными пастями чудовищ, украшавших носы.

Гордо выпрямившись на корме, Сакси оглядывал незнакомые, усатые, скуластые лица, гривы волос, мокрых от брызг... Потом крикнул:

– Если вы с миром, так ступайте себе мимо! А если вы враги, так знайте, что без боя нас не взять!

С кораблей раздался одобрительный смех. Кто-то сказал:

– И сразиться бы, да боязно промахнуться по тебе, храбрец, уж очень ты мал! А что, будто не случалось тебе ни от кого убегать?..

Присутствие Готторма не дало Сакси слукавить. И он ответил, уязвленный в самое сердце:

– За это не поручусь, но от тебя-то я ни разу не бегал!.. Ещё громче засмеялись на кораблях.

На одном из них, на том, что был длиннее и больше всех остальных, стоял возле борта сам вождь. Темно-синими были его глаза, а волосы напоминали по цвету рыжий корень сосны, щедро запорошенный снегом. Улыбаясь, слушал он маленького Сакси. А потом обратился, минуя его, прямо к Бёдвильд, смотревшей на него из лодки. Он сказал:

– Красавица! Мы не тронем ни тебя, ни этого человека в лебедином плаще. Скажи только, не видала ли ты кого-нибудь в здешних местах, кто был бы, как брат на братьев, похож вот на этих парней?..

И он указал ей на двух ясноглазых молодых великанов, стоявших на палубах соседних лодий.