Понять Россию умом - Калюжный Дмитрий Витальевич - Страница 10

Если построить условную карту мира, на которой расстояния от источников сырья до потребителей будут измерены не километрами, а стоимостью доставки, то все океаны «стянутся» в небольшое пятно, и все приморские страны окажутся рядом друг с другом, зато центр России[6] будет значительно удален от всех стран мира.

Говорят, что у нас много сырья. Это миф. После развала СССР мы потеряли половину пахотных земель (причем лучшую половину) и большую часть минеральных ресурсов. К настоящему времени выявлены, разведаны и предварительно оценены крупные запасы полезных ископаемых, потенциальная денежная ценность которых в текущих мировых ценах составляет около 30 трлн. долларов. Из них 32,2% приходится на долю газа, 23,3% – на уголь и горючие сланцы, 15,7% – на нефть, 14,7% на нерудное сырье, 6,8% на черные металлы, 6,3% на цветные и редкие металлы и 1,0% – на золото, платину, серебро и алмазы.

Обеспеченность России разведанными запасами некоторых видов полезных ископаемых (расчет проведен, исходя из уровня добычи 1991 г.)

В России не так уж много сырьевых месторождений, пригодных для разработки в условиях мирового рынка. Большинство наших месторождений золота, например, требует больше затрат на разработку, чем стоят запасы. Нынешние «инвесторы» просто расходуют сделанные когда-то советские инвестиции!

Наше сырье с удовольствием берут, но инвестиций нет даже в сырьевые отрасли. Сейчас продается все, что в принципе можно продать, но минеральных ресурсов – не более чем на 40 млрд. долларов ежегодно.

Производство меди и никеля в Норильске полностью зависит от близлежащих газовых месторождений. Иссякнут они – а это вполне возможно, – и цена добытых металлов станет запредельной. Доступные запасы урана у нас близки к исчерпанию, и тот, кто за бесценок продает в США оружейный уран, совершает государственную измену.

У нас себестоимость добычи нефти в 3,5 раза выше, чем в Кувейте, и объемы ее добычи упали с более чем 500 млн. тонн в 1990 году до 280 млн. тонн в 1998 из-за исчерпания разработанных месторождений и износа инфраструктуры. Можно смело прогнозировать, что лет через десять в земле нефть останется, но ее добычи хватит разве что на отопление городов.

Знаменитая «труба» (система нефтепроводов из Сибири в Европу) выслужила все сроки. Марганец остался на Украине и в Грузии. Хром Казахстана сейчас принадлежит японской фирме, которая нам его просто не продает.

С развалом Союза наша экономика перестала быть самодостаточной. Например, хлопка у нас теперь нет. Наши леса дают примерно по 4 куба ежегодного прироста древесины на человека. А даже дров из этого прироста получится разве что куба три.

Попытка сырьевых регионов выделиться из России ничего им не даст. Инвестиции могут туда пойти на первых порах, но только из политических соображений. Как только нужда в борьбе с Русским государством отпадет, никто не будет давать денег на починку выходящих из строя трубопроводов.

Те, кто считают, что предел падения нашей страны – это превращение ее в сырьевой придаток Запада, – неисправимые оптимисты.

Технологии

Считается, что у нас есть уникальные технологии, а это тоже ресурс, вроде сырья или оборудования. На самом деле подавляющее количество товаров массового потребления делаются не по секретным патентам. В принципе любую технологию можно и купить – технологии продаются и покупаются, как любые ресурсы, хотя есть и исключения.

За десять лет «открытости» все сколько-нибудь ценное стало всем известно. Технологии – это первое, что у нас купили в начале «открытости». Наши НИИ и КБ продались за гроши.

Энергия

Одно дело – поднять температуру многотонной печи, начав с плюс 20°С, другое – с минус 20°. Это обойдется в дополнительный расход топлива.

Когда разница между температурой внутри здания и снаружи достигает 40—50°, то расходы на отопление, то есть на создание условий, пригодных для обитания, становятся сравнимы с остальными производственными издержками.

Для средней полосы России доля отопления в объеме общих энергозатрат промышленности составляет три четверти. А ведь у нас еще и затраты на освещение выше, чем в более южных широтах!

Правда, у нас цена электроэнергии в 3 – 5 раз ниже чем, в Западной Европе. Но это приводит к некоторым неожиданным проблемам. Ведь электричество – это, в основном, те же уголь, мазут, природный газ и уран, преобразованные соответствующим образом. Их можно продать по мировым ценам. Энергокомплекс страны пока составляет единый механизм, поставщики поставляют электростанциям топливо себе в убыток, по обязанности, под угрозой отключения от экспортной «трубы». Стоит разбить этот комплекс на отдельные предприятия – и цепочка разорвется в самом начале, а цена электроэнергии прыгнет до небес. Сейчас ее удерживают на низком уровне искусственно!

Алюминиевая промышленность, работающая по принципу толлинга – просто вывоз даровой электроэнергии! Кстати, история с толлингом лишний раз показывает ситуацию с конкурентоспособностью даже нашего сырьевого производства. Ведь у нас довольно много бокситов: и на Кольском полуострове, и под Волховом, и в Приуралье – тем не менее, бокситы выгоднее купить в Тунисе и привезти на Алтай, а там потратить нашу народную «дармовую» электроэнергию и вывезти ее в виде алюминия из страны вон.

Аммиак – третья статья в нашем экспорте, после нефти и газа. Фактически при экспорте килограмма таких энергоемких продуктов мы дарим западным экономикам несколько килограммов топлива бесплатно.

Если бы внутренние цены на энергоносители были доведены до уровня мировых, либеральный эксперимент давно кончился бы, а значит, кончился бы и экспорт. Вот чтобы сохранять экспорт, энергоэкспортеры и делятся пока теплом с городами!

Транспорт

Если учитывать только так называемую «эффективную» площадь страны, где и сконцентрировано все ее население, то это узкая полоса, вытянутая в широтном направлении на тысячи километров. Это – к вопросу о расстояниях.

Если же говорить о стоимости перевозок на эти безумные расстояния, то сразу видно, что самые распространенные у нас виды транспорта: трубопроводный и автомобильный, чрезвычайно дороги и энергоемки. Наша нефть вязкая, ее трудно перекачивать, и приходится подогревать, особенно зимой. На подогрев и перекачку расходуется, по сути, значительная часть добытых энергоносителей.

В мире самый дешевый вид транспорта – морской. Вот как раз его у нас нет. Следующий по дешевизне – речной. Увы, прекратилось движение судов по многим рекам, фарватеры не чищены несколько лет по «экономическим соображениям», корабли выходят из строя.

Налоги

Кроме налогов, собираемых на основе государственного закона, в государстве может существовать еще ряд поборов, расположенных в шкале законности от настоящих налогов до обычного рэкета. Конечно, при четкой государственной системе контроля над коммерческой деятельностью у мафии нет экономического базиса, – просто неоткуда взяться оплате бандитской «крыши». Бандиты добирают то, что упускает государство. Если не упускает, то бандитам не хватит. А потому для простоты назовем все нерыночные издержки, или, как их называют, «прочие затраты», налогами. То есть налоги – это те затраты, которые установлены законом.

Налоги нужны для содержания государственного аппарата, минимальной инфраструктуры и полиции, для социальных целей, на оборону, на экологию. И если в стране нет профсоюзов и левых партий, а трудящиеся не требуют лишних благ, вроде оплачиваемых отпусков и социального страхования, если еще и о природе никто не беспокоится, то для сохранения этой идиллии придется оплатить и военную диктатуру, и «эскадроны смерти».