Узкие улочки жизни - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 9

– В аптечный киоск. Здесь рядом. Мы проходили мимо, помнишь?

– А…

– Думаю, успею до прихода наших голубков. Ланч закажи на свой вкус.

Ева лукаво смежила веки:

– Сумма?

– Ни в чем себе не отказывай. Только не перестарайся: заставлю съесть все, что закажешь.

– Бука!

Она уткнулась носом в меню, а я поспешил отойти от столика прежде, чем работник ресторана окажется в пределах моей досягаемости. Ненавижу читать тех, кто находится при исполнении служебных обязанностей. Все равно что стараться понять контроллер автомата по продаже напитков. То есть разобраться, что к чему, вполне реально, особенно для выпускника Ройменбургского технологического, но спустя минут пять твои собственные мозги начинают работать в чуждом их природе алгоритме.

За то время, пока мы осваивали столик в «Кофейной роще», у киоска успела скопиться небольшая очередь. Оно и понятно, наступила осень, каждый второй ухитрился промочить ноги или посидеть на сквозняке, и спрос на средства от простуды резко вырос. А что начнется недели через две… Настоящая жуть! Но к середине декабря эпидемии насморочных носов и надрывного кашля сами собой исчезнут, и те, кто еще месяц назад закутывал горло в теплый шарф, будут выбираться за город, поближе к природе, чтобы покидаться друг в друга снежками.

Я пристроился за женщиной, одетой в слегка помятый костюм из серо-зеленого твида. Вернее, мятой была только юбка, слишком широкая, такие, насколько могу судить по многократным мысленным переживаниям озабоченных своим внешним видом женщин, мнутся во всех возможных и невозможных местах. Впереди еще три человека. Хорошо это или плохо? Вернуться в ресторан до того, как Кларисса Нейман приступит к обеду, или позже? Что предпочтительнее? И первый и второй вариант обладает своими достоинствами. Если прийти раньше, вызовешь меньше настороженных взглядов, если прийти позже, можно невзначай оказаться совсем рядом с объектом и… Положусь на волю Провидения. В конце концов, ему наверняка виднее, ведь оно смотрит сверху.

– Вы стоите? – Громкий вопрос почти в самое ухо заставил меня недовольно мотнуть головой.

– Да, конечно, – ответил я и сделал шаг, чтобы сократить расстояние между собой и существенно продвинувшейся за время моих размышлений очередью. Вернее, между собой и буйством волос.

В первое мгновение мне показалось, что глянцево блестящие темные пряди живут своей жизнью, как змеи на голове небезызвестной героини древнегреческих мифов, но призрак странного впечатления быстро рассеялся. Двигаются? Почему бы и нет? Во всем виноваты восходящие потоки воздуха. Да, точно! Кончики локонов подрагивают даже от долетающего до них дыхания. Моего дыхания.

Чувствуя себя малолетним проказником, чуть наклоняюсь, оказываясь совсем близко к голове незнакомки, и тихонько дую, стараясь пошевелить волоски. Прядь, свисающая из узла, заколотого костяной шпилькой, и в самом деле приподнимается, но не подчиняясь моему желанию, а чтобы… Хлестнуть меня по носу.

Сама собой? Невозможно! Выдох не мог быть настолько силен. Или я ничего не понимаю, или…

– Что вам угодно?

Это спрашивают из окошка киоска. Машинально собираюсь ответить, но вовремя вспоминаю, что моя очередь еще не подошла. Незнакомка с шаловливыми волосами, которой, собственно, и адресован вопрос, молчит. Десять секунд. Полминуты. Минуту. Аптекарю торопиться некуда, а вот мне не стоит задерживаться дольше необходимого. Если молчание затянется, придется тронуть женщину за плечо, хрупкое, но отчетливо округлое даже под плотным твидом. Положить пальцы тихонечно-тихонечко, словно поглаживая…

– Бумажные платки, пожалуйста. Пять пакетиков.

Так много? Или про большой запас, или для большого плача. Она собирается на похороны?

Стук монеток по пластику. Шуршание целлофана. Рассеянно скользнувший по моему лицу взгляд темных глаз с чуть припухшими веками.

«Время слез всегда приходит без приглашения…»

Она? Да, это ее мысли, вне всякого сомнения. Но какое странное сочетание равнодушия и глубокого горя: словно женщина одновременно скорбит и скучно зевает над собственной скорбью. Впрочем, мне некогда разбираться в случайных проблемах, когда оплаченные заждались.

Разумеется, голубки уже сидели за своим столиком: я добрался до покупки шалфейных пастилок примерно в тринадцать тридцать пять. Ева, заметив меня в дверях ресторана, укоризненно поджала губы, но предпочла заняться чизкейком, пока я лавировал между обедающими офисными работниками и участниками конгресса садоводов Южной Саксонии, а заодно разглядывал избранника фройляйн Нейман.

Выглядит обыкновенно. В том смысле, что не плейбой и не замученный наукой очкарик. Скорее всего человек хорошо образованный и обеспеченный. Одет со вкусом, хотя эти жуткие галстуки красно-бордовых оттенков в сочетании с розовыми рубашками… Брр! Последнее слово моды, к которому, хочешь не хочешь, но приходится прислушиваться. Если от рождения не настолько туг на ухо, как я.

Черты лица словно немного размыты. Легко поддается влиянию? Для мужа не самое плохое качество. Правда, существует вероятность, что и помимо законной супруги найдутся желающие покомандовать, но это уже ее трудности. На первый взгляд ничего опасного или тревожного не наблюдается. Попытаемся заняться чтением?

– Вкусно? – спрашиваю у Евы, придвигающей к себе вторую порцию десерта.

– Очень!

– А как насчет дела?

– Фыфас, – отвечают испачканные коричной пудрой губы.

Так, а что заказали на мою долю? Чашечку кофе и стакан минеральной воды без газа. Браво! Больше не буду приносить на работу подарки фрау Ксаны.

– Я пошутила. Извини.

Светло-голубые глаза смотрят на меня не особенно виновато, но с выражением, вполне заслуживающим прощения.

– Ладно, проехали.

– Позвать официанта?

– Не нужно. Потом перекушу. По дороге.

Знала, мерзавка, что делает! Знала на двести процентов. Я не люблю кофе. Пить могу, ничего похожего на аллергию у меня не возникает, но… В темно-шоколадном напитке мне всегда чудился привкус лекарства. Поэтому можно считать, что сегодня разгрузочный день. Вернее, разгрузочный обед, поскольку вечером все-таки захочется покушать. Я свой организм изучил хорошо: если за завтраком поленюсь, ближе к ночи желудок потребует двойных усилий на кухне.

Не слышно, о чем разговаривают наши объекты? И не надо. Мысли, превратившиеся в звуки, обычно сохраняют в себе лишь часть изначально вкладываемого смысла, потому люди очень редко понимают друг друга. Стоило бы вводить специальные курсы, начиная еще со школы, тогда в человеческих отношениях возникало бы меньше ссор и обид. Возможно, в будущем так и произойдет, ведь научно-технический прогресс не стоит на месте. И лет через десять – пятнадцать супруги, влюбленные или просто друзья, придя на прием к врачу, смогут узнать, о чем и как думает их вторая половинка, а заодно и сами поделятся тем, что рождается в сознании и умирает на губах…

Улыбается, вежливо и смущенно. Ковыряет ложечкой шоколадный пудинг, но никак не донесет до рта ни кусочка.

Хммммм.

«Это невыносимо. Ну когда же? Я больше не могу ждать. Устал как собака. Да, я тоже не против игр и недомолвок, но рано или поздно наступает время, когда… Пора решать. И решаться. Если ожидание затянется, я не выдержу и скажу прямо. Скажу так жестко, как только умею…»

«Хрум-хрум. Чмок-чмок. Аппетитненько, жирненько, вкусненько. Хочу-хочу-хочу! Мерзкая женщина все никак не закроет свой рот и не даст мне насладиться этим роскошненьким, этим сладеньким, этим долгожданненьким… Ку-у-у-ушать! Скорее-скорее-скорее заканчивай болтать, старая метелка! Мой животик пуст, а когда я голоден, я… М-ням!..»

Судорожно сделанный глоток воды едва не заставил меня поперхнуться.

Что за ерунда? Это его мысли? В самом деле? Странно и непонятно. Настроение очень похоже, и все-таки… Да, нетерпение – главная тема. Но воплощение… Не понимаю. Они слиты вместе так плотно, что их почти не разделить. Но потоков два. Точно, два!