Колокольчики мои - Христолюбова Ирина Петровна - Страница 19

— Сам забыл! Чулан там!

Арканя помнил, что там чулан, не раз играли. Ну, а вдруг в чулане ещё дверь имеется незаметная? Хотя зачем Затейник в чулан пойдёт? А чего ему у Егорки дома делать? Никто его в гости не звал.

Они осторожно поднялись по лестнице, словно шли в чужой дом. И под лестницу заглянули: не сидит ли там Затейник? Но Затейник сидел не под лестницей, а за столом, и пил с Егоркиным папой чай.

— Здравствуйте! — бойко поздоровался Егор и бросил ранец на диван, как будто ему всё нипочём. На самом деле он чувствовал себя совсем неуверенно: о чём Затейник с папой говорят? И почему папа так хитро посматривает на них, рыжую бороду покручивая?

А Затейник пьёт крепкий чай, отдувается. И чего он так чай любит?

Арканя тоже поздоровался, только не так бойко, как Егор, и одёрнул пиджачок, словно собирался урок отвечать.

— Вас-то мы и ждём, — сообщил отец.

— Я только к бабушке загляну, — предупредил Егор.

Бабушка по-прежнему лежала в кровати. Увидела Егора, обрадовалась.

— Тебе сегодня веселее? — спросил Егор.

— Веселее.

Егору тоже стало веселее.

— К тебе хороший гость пришёл, — сказала бабушка. — Иди к нему.

— Как ты знаешь, что хороший?

— Догадываюсь.

Затейник всё ещё пил чай, сам себе подливая из чайника.

— Мне пора на работу, — сказал папа. — А вы тут поговорите. — И ушёл, оставив их с гостем.

Затейник отодвинул чашку: видимо, напился.

— Что вы стоите как по стойке? — спросил он.

Ребята присели на диван, как будто они в гости пришли.

А Затейник отошёл к окну, посмотрел на Каму.

— Я зашёл с вами попрощаться, — сказал он.

Мальчики с удивлением уставились на него: как это попрощаться?

— Жалко мне с вами расставаться. — Затейник взял стул и уселся напротив.

— Почему расставаться? — недоверчиво спросил Егор.

— Уезжаю. Я здесь временно работал.

— А сейчас куда? — поинтересовался Арканя.

— Учиться. Я же студент. По болезни отпуск брал.

— Что болело? — деловито спросил Егор.

— Прыгнул и ногу сломал.

— Откуда прыгнул?

— С самолёта. На парашюте, разумеется.

Егор с Арканей понимающе улыбнулись. Понятно, с какого самолёта! С инопланетного! И ещё неизвестно: в институт он сейчас уезжает или обратно возвращается, откуда прибыл. Нога-то зажила, дескать, что тут ещё делать? Надо восвояси собираться. Сядет на «летающую тарелку» — только его и видели. Проплывёт одинокой точкой в тёмном небе и навсегда исчезнет в пространстве.

— Ну, а как вы будете жить, когда я освобожу вас от своего влияния? — спросил Затейник.

— Не освобождайте меня! — торопливо произнёс Егор.

— Почему? — удивился Затейник. — Разве ты не хочешь быть самостоятельным?

— Хочу. Только не хочу расти.

— Ты чего это, Егорка? — расстроился Арканя.

— Погоди, погоди, что-то я ничего не понимаю, — сказал Затейник. — По-моему, совсем недавно ты хотел вырасти и дрожжи ел.

— Хотел. А сейчас не хочу. Сделайте, дяденька Затейник, так, чтоб я больше не вырос!

Затейник был в растерянности.

— Ты что — навсегда хочешь маленьким остаться?

Егор кивнул.

— Почему?! — воскликнул Затейник.

— Чем быстрее я вырасту, тем раньше бабушка состарится, — шёпотом объяснил Егор и оглянулся, чтобы бабушка в другой комнате не услышала. — Не хочу, чтоб она болела и старилась!

Затейник задумался. Снова подошёл к окну, поглядел на Каму.

— Что ж, Егор, молодец, — наконец сказал он. — От мечты своей отказался ради бабушки. Но я ничем не могу тебе помочь. К сожалению, мы не можем дарить время: ты мне — своё, я тебе — своё. Не можем время ни перегнать, ни задержать. Так что всё равно ты, Егор, вырастешь. И ты, Арканя, тоже.

— Значит, бабушка состарится, — нахмурился Егор. — А вы мне помочь не хотите? Зачем тогда притягивали? Зачем свои часики доставали? — Он встал напротив Затейника, как бычок. — Нарочно, да? Думаете, мы маленькие, да? Обманывали нас?

— Что ты, Егор! — У Затейника на щеках даже пятна выступили.

— Перестань, Егорка! — пытался остановить его Арканя.

Но остановить его было трудно.

— Знаю я, вы сейчас скажете, что пошутили!

— Да не хотел я этого! Ну, честное слово! — Затейник разволновался и стал, как школьник, вертеть на пиджаке пуговицу. — Я ведь тоже не всё могу. Да и часы у меня сломались.

Он достал часы, щёлкнул крышечкой, протянул Егору:

— Посмотри.

Егор осторожно взял часы. Подставил к уху. Таинственный механизм молчал.

Он поднёс к уху Аркани.

— Не идут, — подтвердил Арканя.

Стрелочки остановились на цифре 6 и не двигались, словно прожили свою жизнь, отстучали своё время.

— К мастеру надо отнести, — посоветовал Арканя.

— Тут мастер едва ли поможет, — вздохнул Затейник и сунул часы обратно в карман. — Так что кончилось моё влияние. Да и вы повзрослели, сами разбираетесь что к чему. — Он обнял мальчиков за плечи. — Знаете, что самое главное? Хорошим человеком быть! Неважно, сколько тебе лет: семь или семьдесят.

СНЕГОПАД

Циклон, поднявшийся над Северным Ледовитым океаном, пробился сквозь Уральский хребет, и теперь ничто не могло задержать его движение в сторону посёлка Сосновый бор.

К вечеру выпал снег. Он неожиданно лёг на неопавшие деревья. Среди ещё зелёной листвы снег выглядел неестественно, словно его кто-то нарочно разбросал.

Егор прильнул к окну. Всюду было белым-бело: и наверху, и внизу. Лишь только тёмной полосой просвечивала сквозь пелену снегопада Кама.

— Уж точно как снег на голову, — сказал папа. Он тоже стоял у окна и смотрел.

— Ещё утром было тепло, — сказал Егор. — А сейчас как в Новый год.

— Ранняя зима будет, — сказала мама.

Егор против ранней зимы ничего не имел. Он с нетерпением ждал и зиму, и весну, и лето. Не любил только осеннюю слякоть, потому что приходилось сидеть дома.

— Я побегу на улицу! — Разве он мог усидеть, когда шёл первый снег?

— Скоро стемнеет, — сказала мама. — Побыстрее возвращайся.

— Мы пойдём ещё Затейника провожать, — предупредил Егор, надевая куртку.

— Опять затейника! — рассердилась мама.

— Он уезжает, — пояснил папа.

— Только приехал и уже куда-то уезжает. Летун какой-то.

— Он навсегда уезжает, — сказал Егор.

— Ну если навсегда… А вдруг опять вернётся? — засомневалась она, но всё же отпустила Егора.

На улице ребятишки уже играли в снежки. Егор тоже голыми руками стал лепить влажные белые шарики и кидать их просто так, куда попало.

Выпавший снег на глазах таял. В земле ещё жило тепло.

— Егорка, скорее! — По тропинке бежал Арканя. — Тонька уже ушла Затейника провожать!

Они заторопились на автобусную остановку.

— Посмотри, какой снег! — радостно сказал Егор, словно он лично устроил этот снегопад.

— А дед Семён ещё утром сказал, что скоро снег выпадет, — сообщил Арканя.

— Как он знал?

— Просто. У него как раненая нога заболит — так и жди снега или всякой непогоды. Иногда по радио объявляют: «Осадков не предвидится!» А дед Семён ногу гладит и ругается: «И чего брешут! И чего брешут!»

— А как нога знает? — спросил Егор.

— Как-то знает…

Они прошли мимо школы. Она стояла непривычно тихая, тёмная. Отдыхала.

— А я перед Еленой Васильевной извинился, — сказал Егор. — И задание выполнил. Целую страницу исписал.

— А она что? — спросил Арканя.

— Сказала, что во мне ответственность пробуждается, — с гордостью сообщил Егор.

— А во мне пробуждается? — спросил Арканя, который тоже хотел, чтоб в нём что-то пробуждалось.

— И в тебе, Арканя, пробуждается, — заверил Егор.

На остановке было безлюдно. В такую непогоду никто никуда не ездил. Только Антонина стояла одиноко, усыпанная снегом.