Тайны Истинного мира - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 14

– Не знаю, – честно признался Сэм, – но ты была ее хорошей подружкой. Какое-то время. А потом, – парнишка замахал руками, – это все слухи, вы отчего-то там поругались.

– Да, ты в курсе всех светский сплетен? Владилена – моя добрая фея?

– Скорее всего, злая мачеха. Она глава Зачистки.

Неожиданно пред глазами у меня мелькнул образ женщины с иссиня-черными волосами, чуть прищуренными глазами с подведенными стрелками, ярко накрашенными губами. Конечно, именно она сидела вчерашним вечером в автомобиле и очень вежливо грозила мне.

– Нет, злую мачеху я бы не зашифровала.

– А в отместку? – с надеждой вопросил мальчишка.

– Даже в отместку, – отрезала я.

– Может Данила? – снова вынес гипотезу Сэм.

– Данила?

– Ну, друг все-таки.

– Ты говорил, что я стерва, а у стерв друзей не бывает, – съязвила я.

– Не бывает, были, – подтвердил тот и жалостливо сморщился: – Его стерли сразу после твоего исчезновения. Мне жаль.

– Тебе не жаль, и мне не жаль, чего душой кривить, потому что я ничего не помню. Манка! – прищурилась я. – Код – Манка!

Я быстро набрала буквы. На секунду мы притихли и, услыхав щелчок, перевели дыхание.

– Твоя вспышка памяти очень своевременна, – хмыкнул Сэм, – просто, как по сценарию.

– Ага, – я открыла ячейку. – Так меня в школе называли.

Внутри лежала дамская сумка из светлой натуральной кожи с названием известной марки на серебристой бляшке и синий пластиковый пакет, похожий на тот, который я обнаружила дома.

Трясущимися от волнения руками я раскрыла сумочку и вытряхнула содержимое. На стол выпали портмоне, связка ключей, вероятно, от квартиры, помада, влажные салфетки, цепочка с хрустальной каплей-подвеской и прочая дамская ерунда. От разочарования я поджала губы и надела на шею цепочку. Все равно принадлежит мне, так отчего не покрасоваться?

– Маш, смотри, – Сэм развернул пакет, в котором лежали пачки тысячерублевых купюр.

– Ничего себе, – присвистнула я.

– Хорошо вы жили в Зачистке, – Сэм уважительно покачал головой, – а у тебя что?

– Ничего. Ничего похожего на кристаллы. Знать бы, как они выглядели, было бы проще искать. Только не понимаю я, для чего. Правда. Пока они у меня, я не в меньшей опасности, даже большей. Спекулировать камнями все равно не получится. Все мои раздумья сходятся к одному – меня все равно сотрут, и тебя тоже, если не вернешься в свою приветливую дьявольскую семейку.

– Найти бы кристаллы, – мальчишка тяжело вздохнул, – а уж план придумаем.

Между тем он раскрыл портмоне, в котором оказался лишь пропуск и продемонстрировал его. С цветной фотографии смотрела девушка, как две капли воды похожая на меня, но с длинными светлыми волосами и неестественно синими глазами.

– Это пропуск в Зачистку. Пятый уровень. – Инферн покачал головой. – Тебе были открыты половина дверей.

Я взяла в руки карточку и покрутила между пальцами:

– Наверное, стоит туда наведаться, может, там нароем что-нибудь?

– Глупо и рискованно. Тебе цвет сначала вернуть надо, а потом уже в Зачистку лезть. Ты если не знаешь, то это первое место, куда нас потащат, когда поймают. Ты можешь идти в змеиное гнездо, а я лучше спрячусь в каком-нибудь подвале и дождусь, когда тебя укокошат, а там, глядишь, про меня все забудут.

– Тоже верно, но кто сможет вернуть мне цвет?

– Понятия не имею, – признался Сэм.

Мы сложили мелочи обратно в сейф, туда же вернули оказавшуюся бесполезной дорогую сумочку и закрыли ячейку.

– Ладно, – скомандовала я, убирая деньги, ключи и пропуск в мой удобный вместительный ридикюль, и нажала на звонок для вызова клерка, – пойдем отсюда. Здесь делать нечего.

Через несколько бесконечных секунд, заставивших нас поволноваться, дверь все-таки дернулась и стала очень медленно отъезжать с глухим шорохом.

Отчего-то внутри у меня неприятно ныло. Я быстро отодвинула Сэма себе за спину, привычным естественным жестом, и мальчишка поспешно отступил к стене.

Сердце стучало как сумасшедшее. В открывшемся зазоре появился слетевший с ноги мужской ботинок, потом и ступня в черном носке, истонченном на пятке так, что просвечивала светлая кожа. Наконец мы увидали тело полностью, с неестественно повернутым к нам бледно-синеватым лицом и аккуратной черной дырочкой посреди лба. Над мертвым клерком возвышался знакомый тип из кафе, в черной шапочке, натянутой до бровей.

В тот момент, когда в лицо мне пахнула горячая волна, я схватила Сэма за шкирку и заслонила собой от обжигающего удара. Стена воздуха прозрачным потоком накрыла хранилище, смяла стол, превратив в искореженную груду металла, и швырнула в противоположную стену. На долгие секунды воцарилась тишина. Я слышала каждый удар пульса, фиксировала любое движение.

Весельчак из кофе пошатнулся, растратив крохи своей силы на бессмысленную демонстрацию. Наши глаза встретились, в руке он держал самый настоящий пистолет, представлявший опасность гораздо большую, как мне тогда казалось, нежели спертый пошатнувшийся воздух.

– Держи! – выкрикнула я и резко выбросила вперед сумку.

Мужчина от неожиданности нажал на спусковой крючок, оглушительным выстрелом поразив летящий предмет, и замахал руками.

– Твою мать! – взвизгнул он зло.

Схватив за руку Сэма, я выскочила из хранилища, хорошенько толкнув нападавшего плечом, что тот пошатнулся. Как сумасшедшие мы неслись на лестнице, а вслед нам раздался вопль:

– Стой, Комарова! Все равно бежать некуда!

Снова загрохотало, и рядом с ухом пролетела раскаленная железная оса. Ударившись в стену, она оставила в бетоне черную аккуратную дырочку с опаленными краями. От испуга я отскочила, едва не толкнув мальчишку. В позвоночнике появилось неприятное сверление, будто бы ожидание крохотной пули. Все тело замерло в предчувствии разрезающей боли, и ноги двигались сами собой, словно кто-то сверху дергал за веревочки и заставлял их шевелиться.

Мы перескакивали ступени и задыхались, уходя от погони. Опять прогремел выстрел, но он казался не страшным – мы уже миновали длинный узкий коридор и выскочили через большую железную дверь в холл. Не сразу я поняла произошедшее. Только когда здоровяк в маске железными ручищами схватил нас с Сэмом за шкирки, как расшалившихся щенят, и почти по-доброму прогундосил:

– Ну, привет!

– Полный, – прохрипел мальчишка, которому ворот плаща врезался в шею.

Холл банка был заполнен веселыми ребятками в черных масках и в форме с эмблемой очень известного подразделения. Автоматы в руках у «налетчиков» были направлены в спины распластавшихся на полу испуганных сотрудников банка. В уголке, рядом со стойкой, свернувшись калачиком, тихо подвывала секретарь и размазывала черные от туши слезы. Банковский охранник сидел на стуле почти в бессознательном состоянии и диковато озирался вокруг.

Весельчак, преследовавший нас, выскочил нам вслед, задыхаясь и обливаясь потом. Его перекосило от злости и усталости, он сдернул с коротко стриженой головы шапочку и оттер багровое лицо. Сплюнув на мраморный пол, мужчина накинулся на меня и завопил буквально в лицо:

– Ну что, поймали тебя? Поймали?!

– Ты молодец, Виталик, – неожиданно для себя я назвала незнакомца по имени глубоким очень вкрадчивым голосом, от которого вдруг стало гадливо. – Только зачем демонстрацию устроил? Теперь сколько восстанавливаться будешь, неделю? Пистолет убери, а то распсихуешься и подстрелишь кого-нибудь, невзначай.

Мне казалось, что сознание мое раздвоилось. Была я одна Маша, а стало две. Первая дерзила и насмехалась незнакомым голосом, а другая сжалась в маленький клубочек и дрожала с несусветного страха и у нее бежали мурашки по спине. Сэм затравленно покосился на меня и тихо буркнул:

– Черт, этот твой голос. Вас в Зачистке специально учат так говорить?

У Виталия вытянулось лицо, а глаза наоборот сощурились до щелочек. Он зло прошипел:

– Не играй со мной, Маша, ты знаешь – рука у меня тяжелая! – Мужчина повернулся к заложникам. – Господа, шоу окончено, все свободны! Хорошего всем дня!