Время для мятежника - Гаррисон Гарри - Страница 48

Две тысячи пятнадцатый. Невообразимо. Что это за мир? Но почему-то ему не хотелось знать о нем.

– Но это не мой мир. Теперь, когда ты здесь, я понял, что мой мир, который я оставил, воистину исчез и для меня закрыт. Я его никогда не увижу, но к тому же не уверен, что сожалею об этом. Он еще не существует, а когда появится, я давно уже буду мертв. От места, в котором мы сейчас, он еще – далекое будущее, от того, куда ты вернешься, – далекое прошлое. Только пойми меня правильно: я страшно благодарен тебе за попытку мне помочь. Но я понял, что мой мир здесь. И эти люди – мой народ. Знала бы ты их, Роксана. Бедны, но как горды! Больше половины из них не знает букв, а один мальчишка даже помнит Африку и помнит, как его поймали работорговцы. Они – моя семья. Спасибо тебе, Роксана, за то, что ты пришла, за все, что ты хотела для меня сделать. Но твой мир – уже не мой. А этот – мой. Я им нужен. И думаю, и они мне нужны.

Его лицо вдруг посуровело.

– И я не могу оставить их – это было бы дезертирством. Мы друг другу нужны уже завтра утром. Предстоит битва – великая битва, она будет поворотной точкой войны. Мы должны разбить врага. Никогда уже не восстанет Юг, не сможет собрать силы. Ты понимаешь?

Роксана кивнула головой и открыла сумку.

– Те, кто работал в проекте, не сомневались, что ты так и скажешь. Мы знаем тебя, Трой. Мы помним, как ты ушел сквозь время без надежды вернуться. Потому-то мы и считали, что обязаны дать тебе шанс. Тебе не интересно, как мы тебя нашли?

– Я не подумал об этом. А в самом деле, как? По армейским архивам личных дел?

Она покачала головой и вынула листок бумаги.

– Архивы оказались более чем бесполезны. Но мы знали, где ты, знали из твоего доклада, знали, что собираешься вступить в армию. А ты, наверное, помнишь, что это самая изученная война в истории. – Она передала ему листок. – Фотокопия страницы истории участия в этой войне негритянского полка. Прочти. Вот почему я пришла.

Трой внимательно и медленно прочитал слова из будущего – о настоящем. И его сердце забилось.

«…Поворотный пункт войны. Битва длилась три дня, и все негритянские батальоны несли сильные потери. Но они храбро сражались и удержали свои позиции. Особо следует отметить старшего сержанта Троя Хармона, который возглавил контратаку на Калис-Хилл, принесшую победу. Битву выиграли, но Хармон был смертельно ранен и скончался…»

Непослушными пальцами Трой вытащил из кармана спички. Чиркнул одну и поднес огонь к уголку бумаги, подержал, пока клочок полностью не загорелся, и выпустил.

Хриплым голосом Трой произнес:

– Не каждому выпадает привилегия прочесть собственный некролог.

Он тщательно растер пепел каблуком.

– Но ведь это не обязательно должно случиться, – сказала Роксана. – Пойдем со мной, все готово. Ты не обязан умирать.

– Не обязан? Но ведь написано, правда? Не стоит создавать временных парадоксов.

– Мы не знаем. В конце концов, ты и Мак-Каллох, вы оба прибыли из будущего, и похоже, что ничего не изменилось. Трой, я тебя умоляю. Не оставайся умирать. Вернись со мной…

– Нет, Роксана, ты же знаешь, что я не могу. Это дезертирство. Понимаешь, даже зная, что погибну, я не могу бросить своих людей. Не проси, пожалуйста. И не надо плакать.

– Я плачу? В самом деле, плачу. – Она улыбнулась сквозь слезы и промокнула глаза кружевным платком. – Все годы, что мы работали, я знала, что ты так ответишь. Но мы должны были. Ты особый случай, Трой Хармон. Ты не один, а целых два раза поступил так, что заставил меня гордиться принадлежностью к человеческой расе.

Они стояли друг против друга, Трой взял ее за руку и крепко пожал:

– Не беспокойся. Возвращайся спокойно домой и не волнуйся за меня. Помни, что мы еще встретимся. Если твоя машина хоть чего-то стоит, приезжай еще раз и расскажи мне, что все кончилось хорошо.

Снаружи приближались звуки голосов, и Трой заторопился:

– И не стоит беспокоиться о том, что случится завтра. Книга может ошибиться, потому что историю можно изменить.

– Не понимаю.

– Забудь ты мой доклад и вспомни школьные учебники истории. Помнишь нападение Джона Брауна на Харперз-Ферри? Помнишь. Что в учебниках по этому поводу написано? Уцелевшие схвачены и приговорены к смерти, верно? – Она кивнула. – А ты помнишь, что случилось с заводом? С оружейным, на острове?

– Который был взорван при нападении? Помню. После твоего доклада мы поняли, что это была твоя работа. Взрыв раз и навсегда разрушил планы Мак-Каллоха.

– Разрушил, верно. Но я по истории был в школе первым и точно помню, что в Харперз-Ферри не было разрушений. Нападавших схватили, а оружейный завод им взять не удалось. Это история, которую помню я. И вот еще что. На деньги Мак-Каллоха я за год до войны организовал батальон добровольцев-негров – вот был бы, кстати, ему сюрприз! Однако по моим учебникам черные батальоны впервые появились гораздо позже.

Она выпустила его руки и поднесла ладони к лицу, пораженная внезапной мыслью.

– Это значит, что история изменилась! Изменилась благодаря тебе. Значит, теория альтернативных миров справедлива! И события вызывают к жизни одну из параллельных взаимоисключающих реальностей!

– Верно. – Трой широко улыбнулся. – И не надо бы нам стоять здесь держась за руки и мило трепаться, как старые друзья. Мы никогда раньше не встречались. Мы из разных миров. Я пришел из того мира, в котором негритянские батальоны появились только через год после начала войны. А здесь все не так. В моем мире нападение на Харперз-Ферри оказалось безрезультатным. А значит, мой доклад не был написан. Когда копали под скалой, ничего не нашли. А в твоем мире был взорван винтовочный завод. И доклад найден. И значит, я пришел в этот мир из параллельного мира, а не из твоего, мы вообще даже и незнакомы.

Теперь она тоже улыбнулась:

– И значит, ты можешь не погибнуть завтра. Я пришла, сказала тебе, и это могло изменить историю.

– Не только могло, но и изменило. Теперь, когда я предупрежден, я уж точно постараюсь уцелеть.

– Но все равно ты можешь погибнуть…

– Шанс есть. Но на войне каждый из нас имеет шанс. Шанс возрос, когда я потратил оставшиеся антибиотики на своих людей. Но пока остался жив. Так что есть и шанс дожить до конца войны. Я на это надеюсь. Теперешняя жизнь во многом ужасна, но это моя жизнь. Я хочу увидеть конец войны и тот мир, который наступит потом.

Откинулся полог, и вошел капитан. Трой вытянулся:

– Я должен вернуться к своим людям, сэр.

– Мисс Делькур с вами закончила?

– Да, капитан, спасибо. Беседа с сержантом меня весьма просветила. Он много рассказывал о работе, которой мы здесь занимаемся, и теперь я вернусь и доложу об успехе наших усилий.

– Спасибо, мэм, – сказал Трой. – Передайте вашим сотрудникам благодарность за все, что они для нас делают.

– Обязательно передам, сержант, заверяю вас.

Трой отдал честь, повернулся и вышел в ночь. Ярко горели на небе звезды, и поблескивали внизу сторожевые костры. Шел год тысяча восемьсот шестьдесят третий, и, несмотря на войну, несмотря на возможную гибель, хорошее было время для жизни.

Как весело насвистывал старший сержант Трой Хармон, шагая к своему батальону в канун решающего дня битвы под Геттисбергом!