Враг у порога - Гаррисон Гарри - Страница 27

В графу неприятностей следует внести тот факт, что через перешеек Теуантепек ныне строится дорога для войск агрессоров. Британцы возвели оборонительные укрепления вдоль всей ее длины и оказывают отчаянное сопротивление. Моральный дух мексиканцев на этом фронте крайне низок, потому что генерал Диас и его люди считают, что сражаются за наше дело, а не за свое собственное, и жаждут прекратить действия против британцев, чтобы присоединиться к наступлению на столицу. Их чувства можно понять – и в ближайшее время в этом отношении следует что-либо предпринять. Далее генерал Шерман поведает вам о предложении высадить наши войска в Веракрусе и атаковать дорогу в надежде перерезать ее. Ныне же контр-адмирал Портер сообщит вам последние новости о военно-морском аспекте мексиканского театра военных действий.

Контр-адмирал Дэвид Диксон Портер беспокойно заерзал в кресле. Ему было бы куда уютнее на мостике судна, чем один на один с политиками и офицерами, собравшимися вокруг этого стола.

– Все довольно просто, – начал он. – Британцам удалось всерьез провести нас. К нам поступило немалое число донесений, представлявшихся точными и достоверными, что крупный военный конвой с войсками и крупнокалиберными орудиями отплыл из Англии в Вест-Индию. Теперь же выяснилось, что это была лишь уловка, ставившая целью ввести нас в заблуждение. Вынужден сказать, что в этом они весьма и весьма преуспели. Они высадили оккупационный десант в Мексике, в пункте, являющемся, как нам теперь известно, атлантической оконечностью дороги. Деревня называется Коатсакоалькос. Они выгрузили на берег чудовищное количество войск и орудий и утвердили на берегу надежную цитадель. Согласно первым донесениям, взять ее с моря невозможно. Ныне отдан приказ о проведении более тщательной разведки, результаты которой будут изложены здесь сразу по поступлении. Кроме того, британские корабли по-прежнему останавливают наши суда в море, отбирая грузы, якобы являющиеся контрабандой.

– 1812 год сызнова, – проронил Гидеон Уэллс. Будучи министром военного флота, он воспринимал это как личное оскорбление. – Они пропускают наши протесты мимо ушей и не выказывают ни малейшего интереса к тому факту, пребываем ли мы в состоянии мира или войны с ними.

– Они предпочитают войну, – заметил Шерман. Сидевший рядом с ним Роберт Э. Ли угрюмо склонил голову в знак согласия. – С момента высадки в Мексике они пребывают в состоянии войны с Мексикой и явно имеют намерения расширить границы конфликта, дабы перенести его на нашу территорию. Тропические джунгли перешейка не представляют для них ни малейшего интереса – кроме возможности построить дорогу, чтобы атаковать нас. В конечном итоге мы не могли не понять истинного назначения этих плацдармов – вторжения в нашу страну. Не объявляя войны, они ввели нас в заблуждение, что дало возможность укрепить и вооружить восточную оконечность дороги. Я настоятельно предлагаю, чтобы – с объявлением войны или без оного – мы послали армию перерезать эту дорогу. Я телеграфировал генералу Гранту, чтобы он незамедлительно прибыл в Вашингтон. Я предлагаю поручить ему возглавить армию, которая должна атаковать и перерезать эту дорогу, прежде чем войска смогут пройти по ней маршем до Атлантики.

– Поддерживаю, – сказал Ли. – Существует множество способов вести военные действия, и способ генерала Гранта – самый подходящий для грядущей битвы. Он бульдожьей хваткой вцепляется в противника и не выпускает его, добиваясь победы, как бы ничтожны ни были шансы на успех и как бы надежны ни были бастионы противника.

– Предстоит долгая, изнурительная позиционная война, и Грант самый подходящий человек для этого, – добавил Шерман. Бесстрастно оглядел сидящих за столом, и взгляд его светлых глаз был холоден, как взор орла. – Грант удержит их войска, может быть, и не разобьет, но удержит уж наверняка. Британцы дорого заплатят за свое решение пересечь Мексику.

– Вы подразумеваете, что Грант лишь может разгромить врага, – заметил Линкольн. – Не могу поверить, что вы столь легко поддаетесь пораженческим настроениям, потому что знаю, это не в вашем характере.

– В этом вы совершенно правы, господин президент. Мы должны воспринимать мексиканское вторжение и посягательства на наши суда как помехи, призванные отвлечь нас от главной цели.

– То есть? – осведомился Стэнтон.

– Выиграть войну. Все упирается в войну, и британцы наверняка уже поняли это. Мы должны экспортировать войну к ним и диктовать им нашу волю. Они должны проиграть – и проиграть настолько безоглядно, чтобы им больше и в голову не приходило предпринимать военные авантюры подобного рода против нашей суверенной нации. Силой оружия их надо вынудить отбросить малейшее упование на грядущие завоевания.

Многие из сидящих за столом невольно охнули, осознав значение заявления Шермана. Общее мнение выразил Линкольн.

– Генерал Шерман, не предлагаете ли вы, чтобы мы экспортировали войну к врагу – то есть захватили Британию?

– Я не предлагаю этого, сэр, хотя такая возможность не исключена. На самом же деле я имел в виду, что мы должны перестать плясать под их дудку. Они уже вторгались в наше суверенное государство, и мы дали им отпор. Теперь они возобновят эту войну, угрожая вторжением во второй раз. И их надо остановить.

– Но как?

– Вот это мы и должны решить здесь, в зале военного совета. Здесь собрались лучшие стратеги нашей страны. Мы должны отыскать выход из этого тупика. Но пока решение не принято, я хотел бы переговорить с генералом Ли. Сегодня он присутствует здесь по моему личному приглашению. Думаю, я не погрешу против истины, сказав, что все мы признаем, что он умеет выигрывать сражения против превосходящих сил противника. Он знает, как перехитрить вражеских генералов, нанести удар там, где этого меньше всего ожидают, на несколько ходов опережая противника и разя в самые уязвимые места. Именно он может отыскать способ переправить войну к нашему врагу.

– Вы возьметесь за такое, генерал? – спросил Линкольн.

Ли выдержал – и выиграл – так много сражений, что утратил им счет. И до сих пор еще не оправился от серьезной болезни; морщины на лице и бледность были свидетельством тому. И, несмотря на это, он не колебался ни мгновения. И ответил президенту, как только вопрос прозвучал:

– Полагаю это своим долгом, господин президент.

– Хорошо. Вы творили чудеса, выигрывая сражения во время Конфедерации. Мы будем весьма обязаны вам, если вы приложите те же таланты, дабы ныне повергнуть в замешательство и разбить нашего общего врага.

Томас Мигер испытывал весьма смешанные чувства. Прошло уже больше двух десятков лет с той поры, когда он в последний раз глядел на зеленые холмы Ирландии. И вот теперь перед ним на фоне ослепительно-голубого неба впереди поднимались Дублинские горы. Уже два десятка лет назад он покинул Дублин на военном транспорте, скованный кандалами по рукам и ногам, как дикий зверь. Приговор ему был смягчен до пожизненной каторги в Тасмании, на другом конце света. Он и не думал, что ему доведется вернуться в Ирландию снова, даже когда бежал с каторги, покинув Тасманию, и добрался до Америки. Теперь он стал солдатом, генералом, командиром Ирландской бригады в американской армии. Недурная карьера для приговоренного революционера. Америка была добра к нему, но его ирландская кровь и земля предков все еще взывали к нему. И то, что он вернулся в страну праотцов, казалось ему восстановлением справедливости. Ирландия! Глядя через океанский простор на землю, где был рожден, он вдруг ощутил странное удовольствие, утолившее жажду души, которую он прежде даже не осознавал. Он вернулся. Он дома.

– Дивный вид, а, генерал? – заметил сержант Уильям Г. Тайрелл, стоявший рядом с ним у фальшборта пакетбота.

– Воистину. И, кроме того, для вас и вам подобных я мистер О’Грэйди, если не хотите увидеть меня на каторжном судне снова. – Он не осмелился вернуться под своим именем, поскольку – даже после стольких лет – оно могло пробудить в памяти властей нежелательные воспоминания. Вместо этого имевшиеся при нем письма и документы удостоверяли его как У. Л. Д. О’Грэйди, его сослуживца по Ирландской бригаде. Кроме того, в свое время О’Грэйди служил морским пехотинцем в Королевском флоте и имел безупречный послужной список.