В логове льва - Гаррисон Гарри - Страница 16

Несмотря на непрекращающийся ливень, впереди, близ Клайда, замаячили огни паба. Понурив головы, оба двинулись к нему. Пэдди бросил взгляд на вывеску над входом.

– «У Маккатчина». Я здесь бывал. Самое что ни на есть ирландское заведение.

– Надеюсь. – Макграт никак не мог отделаться от подозрений. – Дай мне потолковать с ними, пока не уверимся окончательно.

Подозрения его оказались весьма оправданными. Они молча потягивали свое пиво, прислушиваясь к окружающему гомону все более озабоченно. Потом быстро допили, оставив муть на дне кружек и вышли обратно в дождливую ночь.

– Ни единого ирландца промеж них, – подвел итог Пэдди. – Все до одного шотландцы.

– Это англичане, – мрачно отозвался Макграт. – Протестанты или католики – их разве разберешь? Пэдди для них просто Пэдди.[19]

– И что же делать?

– Раздобыть деньжат и двинуть к берегу. На рыбной ловле сильно не разживешься. Надо только найти рыбака, что не откажется от пары монет за то, чтоб взять пассажира-другого. Вот что надо делать.

Шло заседание парламента – весьма бурное, как оказалось. На повестке дня был отчет премьер-министра, и глава оппозиции Бенджамин Дизраэли взывал к вниманию спикера наряду с многими другими. Как только ему дали слово, он поднялся, горестно поглядел на лорда Пальмерстона и покачал головой.

– Разделяет ли палата недоверие, разбуженное в моей груди словами премьер-министра? Неужто мы и вправду служим Британии, останавливая корабли в открытом море, обыскивая и захватывая их? Неужто память о тысяча восемьсот двенадцатом не будит у нас неприятные воспоминания? Бесполезная война, развязанная тогда, подвергла нашу страну огромной опасности. Началась она, если память мне не изменяет, с того, что британские военные останавливали американские корабли в море и заставляли их моряков перейти к нам на службу. Тогда Америка не смирилась с подобной практикой, и я сомневаюсь, что смирится теперь. Безрассудная политика премьер-министра вовлекла нашу страну в две гибельные войны. Следует ли нам искать третьей?

Из зала послышались возгласы одобрения – вперемежку с улюлюканьем и гневными воплями. Пальмерстон медленно поднялся на ноги и, дождавшись, когда гомон стихнет, заговорил:

– Было ли сие восклицание достопочтенного джентльмена вопросом или попросту упражнением в демагогии? Международная торговля – кровь в жилах империи. Пока она течет, все мы процветаем и живем в гармонии. Хлопок так же нужен плантациям Индии, как и мануфактурам Манчестера. Я буду не на своем месте, если не предприму действий против тех, кто угрожает нашей торговле, – а ведь американцы заняты как раз этим. Монеты в ваших карманах и облекающее вас платье – плоды международной торговли. Поставьте ее под удар – и вы поставите под удар империю, вы поставите под удар само ее существование как мировой державы. Британия будет править морями и ныне, и в обозримом будущем, как правила ими в прошлом. Морские пути планеты не должны стать тропами американской экспансии. Враг у порога, и лично я не пропущу его. Опасные времена нуждаются в позитивной политике.

– Вроде политики ареста и заключения под стражу определенных слоев нашего общества? – парировал Дизраэли.

– Я уже говорил прежде, – разъярился Пальмерстон, – и повторю снова: вопросы военной политики не будут обсуждаться в этой палате, на публике, в присутствии прессы. Если достопочтенный лидер оппозиции имеет законный вопрос касательно политики правительства – что ж, дверь за номером десять всегда открыта для него. Но чего я не могу допустить – и не допущу – это упоминания об этих вещах на публике. Ясно ли я выразился?

Дизраэли лишь отмахнулся. Вопросом об ирландцах Пальмерстона не поколебать. О происходящем известно даже прессе, не рискующей опубликовать сведения из страха перед гневом премьер-министра. Но надо продолжать тыкать всем в глаза опасной политикой противников. Пусть о ней узнают избиратели, пусть-ка поволнуются. Скорые выборы могут запросто привести к смене правительства.

Именно на этот день Бенджамин Дизраэли и уповал.

Искушение судьбы

Генерал Шерман поднялся на палубу «Авроры» вскоре после пересадки лоцмана на катер у Дангнесса, когда яхта на всех парах покинула мелкие воды устья Темзы. Внизу было жарко и тесно, и теперь он с наслаждением вдыхал свежий морской воздух. Чуть позже к нему присоединились и Фокс с Корженевским.

– Такие испытания не по мне, – посетовал Фокс. – Я думал, что повидал всякое и страх мне не в диковинку, но вынужден сознаться, что до сих пор внутри весь дрожу. Наверно, это от ощущения полнейшей беззащитности в окружении врагов. Теперь я прекрасно понимаю, что одно дело раздавать приказы полевым агентам и совсем другое – выполнять их работу самолично. Крайне унизительное испытание. Я и прежде уважал агентов, но теперь буду откровенно восхищаться теми, кто сталкивается с подобной опасностью повседневно.

Граф кивнул в знак согласия, но Шерман лишь пожал плечами.

– Что было – то прошло. Сражение заново не переиграешь.

– Завидую вашей невозмутимости, генерал, – улыбнулся Корженевский. – Должно быть, для закаленного бойца приключение в Гринвиче – не более, нежели забавный инцидент.

– Как раз напротив. Оно привело меня в крайнее замешательство. Пожалуй, я бы предпочел встретиться с ними на поле боя.

– Искренне сожалею, что подверг вас подобной опасности, – вздохнул граф. – Впредь буду продумывать планы более тщательно и прикладывать все силы, дабы избежать подобных стычек.

– И что же вы запланировали для нас дальше? – осведомился Шерман.

– А это как раз зависит от вас. Но, следует вам знать, ныне мы приближаемся к весьма опасным районам Британии. Не так уж далеко отсюда, на южном побережье Англии, находятся главные военно-морские порты Саутгемптон и Плимут. Почти весь британский флот базируется либо там, либо там. Я уверен, что там найдется масса интересного.

– А стоит ли нам подвергаться риску разоблачения, входя в военные порты? – встревоженно спросил Фокс. – Боюсь, опасной близости к недавнему врагу вчера вечером для меня покамест более чем достаточно.

– Испытываю искушение поддержать вас, Гус, – сказал Шерман. – Не вижу повода снова совать наши головы в пасть льва.

Поклонившись, граф щелкнул каблуками.

– Признавая, что у вас больше здравого смысла, нежели у меня, снимаю все предложения посетить какой-либо из этих портов. Факты таковы, что у меня в Англии есть другие агенты, пребывающие вне подозрений, которые могут осмотреть порты, составить их планы и проследить за передвижениями судов, буде получат такой приказ. Пожалуйста, выбросьте все это из головы.

– Будучи офицерами флота, – кивнул Шерман, – вы, джентльмены, вполне естественно, рассматриваете все с точки зрения моря и судовождения. Но для меня важнее всего суша и ландшафт. Я был бы признателен, если бы мы могли учесть это обстоятельство. Я хотел бы знать куда больше об английских крепостях, ландшафтах и железных дорогах…

– Ну конечно! – Граф даже всплеснул руками от удовольствия. – У меня внизу есть русские карты, но они начинаются от побережья и почти не показывают внутренних территорий страны. Мой генерал, мы должны раздобыть вам экземпляр «Брэдшоу».

– Боюсь, не понял…

– Зато я понял, – встрял Фокс. – У меня есть эта книга в библиотеке в Вашингтоне, но тут, конечно, от этого толку мало. «Брэдшоу» – английская публикация с расписанием всех поездов, ходящих на Британских островах.

– Я бы с радостью такой обзавелся.

– И обзаведетесь, – ответил граф. – Я намеревался остановиться в Дувре, чтобы пополнить припасы у тамошних портовых торговцев. Заодно навещу и местную книжную лавку. Поскольку Дувр – главные ворота для прибывших с материка, сей бесценный справочник наверняка будет выставлен там на продажу.

Хорошая погода все еще держалась, так что Корженевский приказал накрыть стол для ленча на верхней палубе. Уилсона, с головой ушедшего в свои чертежи и карты, ждать не стали. Подали холодный свекольный суп, который граф называл «borscht»,[20] пришедшийся всем по вкусу. Вместе с неиссякаемым потоком шампанского. Ко времени, когда с едой было покончено, «Аврора» уже бросила якорь на рейде Дуврской гавани. Извинившись, граф отправился в шлюпке на берег, чтобы позаботиться о припасах. В ожидании его возвращения Шерман и Фокс наслаждались на палубе сигарами.