Зеленый вертоград. Слова поцелуйные - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 14

ВЕЩАНЬЕ

Мы плыли по светлой вечерней воде,

Все были свои, и чужого нигде,

А волны дробились в своей череде.

Живые они, голубые

Играли мы веслами, чуть шевеля,

Далеко, далеко осталась земля.

Бел Сокол — названье того Корабля.

Родные на нем, все родные.

Сидел у руля златоокий Пророк,

И был он как будто совсем одинок,

И страшный внезапно пропел он намек.

Морские в нем страсти, морские.

Год скрепился, день сосчитан, миг бежит

                           и не вернется,

Час назначен, в диком плаче словно пыль

                          взметнутся все,

Кто тебе казался Богом, волколаком обернется,

     Сорок громов, водоемов, сорок молний в их красе.

Бойтесь, бойтесь! Безвозвратно! Ничего уж

                                        не исправишь!

     Все убитые — восстали. Все задавленные — тут.

Горше всех лукавств убогих — что теперь еще

                                          лукавишь,

А глаза твои  как щели, сам себе назначил суд.

Сядешь — пламень, ляжешь —камень, в пропасть

                                 кинешься — замкнется,

         В ночь склубишься — сорок молний миру выявят

                                                уклон,

Вся Вселенная смутится, и в седой клубок свернется.

         Слышишь громы? Сорок громов! Падай, падай

                                              осужден!

         Был бледен и страшен Пророк у руля,

         И все мы дрожали, вещаньям внемля,

         И волны качали оплот Корабля.

         Живые они, голубые.

         Мы поняли, что он хотел нам сказать,

         О бездне скорбел он, скользя через гладь,

         Мы в Свете, но Бездна должна отстрадать.

         Родные грехи нам, родные.

         Мы плыли по тихой и светлой воде,

         Все было свое, и чужого нигде,

         Молитву мы пели Вечерней Звезде.

         Мария! Мария! Мария!

КОРАБЕЛЬЩИКИ

Будьте тверды в буре дикой, корабельщики мои,

Он придет, кто нам обещан в быстротечном

                                       бытии.

Он поставит мачты крепки, паруса несокрушимы,

Он направит руль глядящий, он пронзит пожаром

                                        дымы.

Вспыхнет с нами он огнями, как комета в бурной

                                         мгле,

Он уж с нами, между нами, на плывущем корабле.

Бросит якорь в добром месте, как дойдем

                             к заветным далям.

Корабельщики, он с нами. Мы причалим.

                                  Мы причалим.

ПЛАВАНИЕ

Как по синему по Морю все мы плыли без печали,

Легки ветры нам шумели, тихи ветры восставали.

Говорили нам, шептали, что богатый брег вдали,

И по синему потоку нас к Востоку понесли.

В синем Море с каждым часом ярки птицы нам

                                     мелькали,

И невиданные рыбы островами возникали,

Мы проплыли три недели, счетом ровно двадцать

                                          дней,

Мы не пили и не ели, в изумленности своей.

Души были в нас певучи от крылатостей летящих,

В ароматах были тучи, как в цветущих вешних

                                        чащах,

И от радости иные низвергались к грудам рыб,

Но никто меж них, плавучих, из певучих

                                     не погиб.

Так мы плыли в синем Море, и проплыли три

                                        недели,

Мы от рыб засеребрились, вместе с птицами

                                       мы пели,

И когда приплыл Корабль наш на сияющий Восток,

Каждый был певуч, и светел, и угадчив, и высок.

ДУХ СВЯТОЙ

Дух Святой по синю Морю над водою ходит,

Невод шелковый по Морю Дух Святой заводит.

Белу рыбицу он ловит для садков садовых,

Золотых Он манит рыбок, сам в златых

                                 покровах.

Ходит утром, ходит ночью, ходит на рассвете,

Вы доверьтесь полномочью. Духу верьте, дети.

В тонкой сети миг побывши, выйдите из Моря,

В сад предивный вы войдете, светом свету вторя.

В голубых прудах садовых, в хрусталях-озерах,

Поплывете, пробуждая по осоке шорох.

В хороводы ваши глянут яблони в расцвете,

Вы не бойтесь, не оковны шелковые сети.

Дух Святой во грозном Море дал побыть вам

                                         вволю,

Раз берет вас, золотую вновь Он даст вам долю.

ТРУБАЧИ

По горам, по горам,

Трубачи.

Чу! поют и кличут нам.

Солнце встало, шлет лучи.

По лугам и по лесам,

По широким небесам,

Словно рдяные мечи,

Словно вытянулись в бои,

По стремнине голубой,

Исполинские мечи.

Над отшедшей тьмой слепой,

С золотой своей трубой

Встали, кличут, трубачи,

Обещают гулко нам

Золотые дать ключи

К тем жемчужным воротам,

За которыми прильнем,

Над рубиновым путем,

Мы к невянущим цветам.

Так вещают трубачи,

По горам, по горам.

ЕДИНСТВЕННЫЙ

Лес забыт. Лишь сад пред нами,

Он с высокими стенами.

Год придет, и год уйдет,

За железными вратами

Здесь мы тешимся цветами,

Мы мудреными замками

Возбранили чуждым вход,

Братья наши — вечно с нами,

Сестры наши — здесь, пред нами,

Пенны чаши за пирами,

Но чего-то сердце ждет.

Он за дальними морями,

Он, Единственный, не с нами,

Он над бездной вечных вод.

Мы здесь нежимся струнами,

Мы здесь ходим под стенами,

Он над вечными волнами,

Он над пропастью идет.

Спорит с ветром и с громами,

Вихрь уводит в вышний свод,

Гром пред ним над кораблями

С свитой молний не падет.

Мраку светит он глазами,

Ум овеет голосами

И взовьет в живой полет.

Тот, кто стонет, здесь он, в храме.

Буря спит за облаками,

Но чего-то сердце ждет.

Он, Единственный, не с нами,

Он ушел за жемчугами,

Ходит Морем, островами,

Опускает в бездну лот,

Шлет поклон нам с журавлями,

Ищет днями и ночами,

Он найдет,

Он придет.