Зеленый вертоград. Слова поцелуйные - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 10

ГРЕХ ОДИН

Есть грех один и грех мучительный,

       Хотя и много есть грехов.

Один чрезмерно унизительный,

И продолжающийся, длительный,

       В себе таящий сонм гробов.

То грех души с душою скованной,

       То принуждение для губ,

Когда привычно-уготованный

Есть поцелуй не очарованный,

       И тело с телом — труп и труп.

На этот грех, с безмерной ратию,

       Иду, и вешний ветр струю.

Я предаю его проклятию,

Я предаю его треклятию,

       Четвероклятью предаю.

ЧЕТВЕРОКЛЯТИЕ

Четвероклятие мое

     Не только в отверженьи

На сжатой ниве есть старье,

Я жгу его, свящу ее,

И, освящая бытие,

        Так возвещаю в пеньи.

Заклятье первое — Огонь.

        Сквозь сне! ведет он к Маю.

Им стебель жив, и волк, и конь,

И человек. Идет — не тронь,

Придет — впусти, он свят, Огонь.

        Иначе — сожигаю.

Второе слово есть Земля.

        В ней свежесть вешней силы.

В ней спит зерно, о дне моля,

Стволы растут для Корабля,

Люби ее, нам мать Земля

        Иначе — мрак могилы.

Заклятье третие — Вода.

        В ней вечность возрожденья

В ней отражается Звезда,

В ней дождь и слезы, нет и да,

Люби ее, сестра Вода.

        Иначе — потопленье.

Четвертый голос — Ветра дух.

        В нем вольный зов свирели.

Святую тайну мысли вслух,

В цветке лелей нежнейший пух,

Пойми, что в Ветpe дышит Дух.

        Иначе — свист метели.

ОБЩНИКИ СВЯТОСТИ

Общники некоей святости, кою в словах

                                    не замкнуть.

С вами сливаюсь я мыслию, вот раскрывается грудь

Нет, не ключом отмыкается. Нет, не блестящим

                                           ножом.

Все же открылась, как горница. В горнице клад

                                         бережем.

Гнали нас. Это мне ведомо Голову секли враги.

Сердце теснили и мучили. «Лги, заблуждайся, и лги».

Меч был не страшен искателям Нужно вам

                                  жертвы? Так что ж,

Примем — отсюда отшествие Только не примем мы —

                                               ложь.

Гнали нас. Даже скончавшихся вырыли низкой рукой.

В пламень кощунственно бросили призрачность, прах

                                             дорогой.

Пепел развеяли в воздухе. Благо! Священен огонь.

Ветер, ты, веющий вольностью, спас от чрезмерных

                                              погонь!

Дальше! В верховную сторону. Дальше! Опять

                                             и опять.

Между людей изумившихся звездная светит печать.

К брату от брата свечение. Брату от брата венец.

Светлая длинная лестница. Дети и звездный Отец.

ИСХОД

Из темного подполья,

Где пряталися мы,

Во время своеволья

Метелистой Зимы,

На праздник богомолья

Выходим мы теперь,

На вольное раздолье

Из тьмы раскрылась дверь.

И Диво-Голубица,

Что первая меж нас.

Заветная криница,

Негаснущий алмаз,

Сияет нам — Звездица,

Проходит череда,

И в каждом сердце — птица,

Во всех очах — звезда.

К СЛАДИМ-РЕКЕ

Сладим-Река, ты слышишь?

Я правду говорю.

Дышу — когда ты дышишь,

Горишь — и я горю.

Лукавишься ты Змеем —

Змеино мы скользим,

Мерцаем и немеем,

Живем огнем твоим.

От века и до века,

И раньше веков всех,

Твое мы пили млеко,

Лелеяли твой смех.

Как молния любил я

До дней моих земных,

Как жаворонок был я,

Испивши вод твоих.

И был звездистым тигром,

Зеленой был змеей,

Чтоб вечно — к новым играм,

Чтоб вечно — быть с тобой.

И я свирельник ныне,

Сладим,— чтоб жить, любя,

С тобой журчать в пустыне,

Певцам пропеть — тебя.

ЖЕНИХ

Жених идет, Жених грядет,

Невесту отыскал,

Его дворец — небесный свод,

Его ковер — зеркальность вод,

А башня — глыбы скал.

Жених пришел, Невесту взял,

Приданое — Земля,

Его же знак есть цветик ал,

Замкнут в начале всех начал,

В движеньи Корабля.

Пришел Жених, пришел Жених,

Невеста хороша,

Века и дни делили их,

Теперь поем мы брачный стих,

Венчается — Душа.

ЗЛАТОЙ ТКАЧ

У тебя венец златой,

У тебя в глазах — лазурь.

Над глубокою водой

Ты дышал рожденьем бурь.

У тебя венец златой,

Очи — светлый изумруд.

В сердце — пламень молодой,

В мыслях — горлицы поют.

Нашей Утренней Звездой,

Нашим Солнцем ты рожден.

У тебя венец златой,

А в очах — мудреный сон.

К нам Вечернею Звездой,

К нам Луною ты введен.

У тебя венец златой,

Вкруг тебя не молкнет звон.

Светлый лук возьми — и стой,

Сердце каждого — как лань.

Ты стрелою золотой,

Ты стрелой певучей — рань.

Будь нам Утренней Звездой,

Солнцем жги, и Солнцем встань.

Всем нам нужен ткач златой,

Чтоб соткать златую ткань.

У тебя венец златой,

У тебя в очах — намек.

Над Землей и над Водой

Ты поставил свой станок.

ГУСЛЯР

Невеликая обида,

Если кто меня не хвалит,

У меня зато есть гусли,

И в душе поет смычок.

Эти гусли — от Давида,

И уж раз ладья отчалит,

Сам не ведаю, вернусь ли,

Бог уводит мой челнок.

Звонки в сердце голубином

Зовы горлиц, их журчанье,

Стройно ангельское пенье,

Я уверовал в себя.

Дух владеет Божьим сыном,

В каждом цветике — вещанье.

А меня несет теченье

Там, где вёсны ждут, любя.

Так и ждут и не проходят,

От Апреля и до Мая,

Чуть посмотрятся в Июне,

И опять глядят в Апрель.

И цветочно звоны бродят,

Перекличка голубая,

Словно в птице Гамаюне

Разыгралася свирель.

Разблажились и гуторят,

Словно море Морю вторят,

Разыгравшиеся гусли,

От цветка к цветочку вздох.

И не ссорятся, не вздорят,

Лишь в любви любовью спорят,

Я уплыл в напеве,— вернусь ли,

Это ведает лишь Бог.