Стальную крысу в президенты! - Гаррисон Гарри - Страница 16

— Будьте добры, покажите паспорт нам.

К тротуару у выхода подкатила наша машина. Она совсем близко, до нее рукой подать, но погони, перестрелки… Надоело!

Я развернулся на каблуках и уставился на полицейского взглядом василиска.

— Как тебя зовут, грубиян?

— Виладелмас Пуюол, ваша честь.

— Напряги слух, повторять не буду. Я никогда, слышишь, никогда не общаюсь с полицией на улице. Тем более не показываю документов. Ты свободен.

Я вновь повернулся, но тот, что покрупней, был то ли тверже, то ли глупее.

— Если ваша честь настаивает, мы проводим вас к Верховному комиссару. Он будет счастлив лично принять вас в нашем городе.

Соображать, да побыстрее. Обмен репликами подзатянулся, скоро мы привлечем всеобщее внимание. Что же предпринять? Бежать к машине? Полицейские дадут описание и номер машины по рации, дороги перекроют… В общем, неприятностей не оберешься. В моей голове молнией вспыхнуло решение.

— Благодарю за предложение. — Я добродушно улыбнулся. Они немного расслабились и тоже заулыбались. — Я издалека, здешних мест не знаю. Садитесь со мной в машину, покажите дорогу в город, заодно и с комиссаром потолкую.

— Спасибо! Спасибо!

Улыбаясь до ушей, они залезли в автомобиль, опустили свои зады на обитые кожей ручной выделки сиденья напротив нас с Анжелиной. Уверен, позволь я, они бы расцеловали мне руки.

— Дорогая, здешний комиссар желает приветствовать нас лично, — обратился я к Анжелине. — Эти милые полицейские сопроводят нас к нему.

— Прелестно, — проворковала Анжелина, едва заметно приподняв левую бровь.

— Водитель, следуй указаниям полицейских, — распорядился я.

— Вперед, третий поворот направо, — сказал Пуюол.

Автомобиль плавно покатил к городу.

— Друзья должны помогать друг другу, — глубокомысленно изрек я, с улыбкой глядя на полицейских. — Или, как написал великий поэт: «При счете три усыпишь своего, я — своего».

— Что-то я не уловил рифмы, — пожаловался Пуюол.

— Сейчас объясню. Слушайте. Один, два, три…

Я схватил Пуюола за горло и сдавил. Он дернулся, судорожно глотнул и, закатив глаза, обмяк. Анжелина всей душой ненавидела полицейских, и ее подопечному пришлось совсем не сладко: она пнула его стройной ножкой в живот и, когда он сложился вдвое, ударила тыльной стороной ладони по шее. Он без чувств свалился у ее ног.

— Аккуратная работа, — одобрил Боливар, глядя в зеркало заднего вида.

— Прохожие на улице ничего не заметили. А мы только что миновали третий поворот.

— Езжай вдоль берега, а мы решим, что делать с ищейками.

— Чего тут решать? Перережем глотки, привяжем по камню к ногам — и в воду, — Анжелина победно улыбнулась.

— Нет, дорогая. — Я похлопал ее по руке. — Мы — освободители. Разве забыла? Убивать и калечить никого не будем.

— К колам это не относится! — Она, мрачнее тучи, откинулась на спинку.

— К колам тоже, дорогая. Спросив, что с ними делать, я имел в виду, куда их запрячем, накачав предварительно наркотиком. Наркотик, как ты, несомненно, знаешь, стирает воспоминания о событиях последних двадцати часов.

— Стрихнин действует надежнее.

— Слишком надежно, дорогая.

— Отец, впереди развилка, — сообщил Боливар. — Боковая дорога ведет прямиком в лес.

— Сворачивай, а я вколю им по дозе.

Не хотелось, чтобы полицейские через двадцать часов очухались калеками, и от помощи Анжелины пришлось отказаться. Я достал из-под сиденья аптечку, ввел полицейским наркотик. Автомобиль тем временем, прошуршав шинами по грунтовой дороге, остановился. Вокруг — лес. Мы с Боливаром отволокли спящих красавцев подальше в кусты, сели в машину и покатили обратно.

У ресторана нас поджидал Джеймс.

— Свежим воздухом дышали? — спросил он.

— Дышали, заодно избавились от двух приставучих полицейских, — ответил я. — Как там Хорхе?

— Я с ним зашел в бар, пропустил за соседним столиком рюмочку. Он сказал своим друзьям, что всю ночь промаялся с туристами и теперь отправляется в постель.

— Где он сейчас? И как его найти?

— Так и думал, па, что ты решишь потревожить его сладкий сон. Пошли покажу.

Никем не замеченные, мы добрались до многоквартирного дома, поднялись на третий этаж. Я отослал Джеймса к матери и, как и подобает профессионалу, открыл замок входной двери легким движением пальцев.

В квартире царил сумрак, шторы были задернуты.

Спесь до добра не доводит. То ли сон у Хорхе, как у кота, то ли дверь его квартиры снабжена бесшумной сигнализацией. Когда я на цыпочках дошел до середины комнаты, вспыхнул свет. В двери спальни стоял Хорхе и целился в меня из большого, страшного на вид пистолета.

— Сейчас ты умрешь, шпик! Читай молитву!