Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри - Страница 38

Я повернулся к юноше и поднял руки ладонями вперед, полагая, что здесь, как и во всей Галактике, этот жест означает «мир».

– Ты не ошибся, мы чужестранцы. А что еще ты сказал? «Мои друзья», да?

– Друзья, да! Друзья! – Он закивал, как безумец, и отшатнулся от Бобика, которому приспичило гавкнуть.

– ИРИНа, я тебя умоляю! Заткни пластмассового пуделя. Он пугает нашего гостя.

Псевдопес перестал лаять и вымолвил:

– Я всего лишь хотела сообщить, что вступила в контакт с наблюдателями. По их словам, усыпленные пришли в себя и ретировались.

– Прекрасно. Ты все фиксируй, а после доложишь. – Я повернулся к «языку», который ошалел при виде говорящей собаки. – Валяй дальше, приятель. Меня зовут Джим, его – Флойд. Мохнатого трепача – Бобик. У тебя тоже есть имя, я угадал?

– Меня зовут Дредноут, сын Неотзывчивого.

– Рад знакомству! А теперь не соблаговолишь ли поведать, почему тебя едва не отправили в расход?

– Неподчинение приказу. Я стоял в Карауле. Видел приближение вашей группы. Открыл огонь из Караульной Турели… но не гневайтесь, чужеземцы! Я стрелял мимо. Открывать огонь разрешается только с ведома Начальника Караула. Поэтому меня отправили на казнь. Я не спросил разрешения.

– У всех бывают ошибки.

– Это не ошибка. Я выполнял приказ.

– Ты хоть что-нибудь понял? – поинтересовался Флойд.

– Немногое. Скажи-ка, Дредноут, кто, если не Начальник Караула, приказал тебе стрелять?

– Это было коллективное решение.

– Что значит – коллективное?

– Я не вправе рассказывать.

– Понятно. Не хочешь выдавать товарищей. – Я панибратски хлопнул его по спине и обнаружил, что он дрожит. – Холодает вроде. Дам тебе куртку.

Я зарылся в рюкзак и, конечно, не упустил случая поболтать по радио.

– Ну что, идеи есть? Если не у вас, то у бесценного компьютера стратегического планирования?

– Да. Если «язык» не желает разговаривать, то, возможно, упомянутые им сообщники будут откровеннее. Попытайся встретиться с ними.

– Ладно. – Я вернулся с курткой. – На, Дредноут, не мерзни. – Он поднялся и натянул куртку. – Вот так-то лучше. А сейчас я тебе скажу, что думаю. Если не желаешь кое о чем рассказывать, не надо. Но как насчет товарищей, о которых ты говорил? Может, они согласятся объяснить нам, что происходит?

Он прикусил нижнюю губу и замотал головой.

– Нет? Попробуем по-другому. Ты не хочешь вернуться к своим? Потолковать, узнать, не готов ли кто-нибудь встретиться с нами? Согласен?

Он перевел взгляд с меня на Флойда, затем опустил его на Бобика, помахивающего хвостом, и наконец решился.

– Следуйте за мной.

Он был молод, силен и бежал уверенной трусцой. Флойд и механическая шавка подражали ему без особого труда, ко мне же мигом вернулись боль и слабость. Я тащился в хвосте и вскоре вынужден был взмолиться о передышке, но за миг до этого Дредноут остановился на краю полпеттоновой рощицы.

– Ждите здесь, – сказал он, когда я, жутко сопя, доковылял до них.

Он скрылся среди деревьев, не заметив, как Бобик, укоротив лапки и втянув в туловище голову и хвост, скользнул за ним, точно черная половая щетка.

Перерывчик в физической деятельности пришелся как нельзя кстати, да и быстро саморазогревающаяся еда, которую я достал из рюкзака, тоже. Свинобургер с подливкой. Флойд тоже распечатал консервы, и мы слизывали соус с пальцев, когда бесшумной тенью вернулась «половая щетка»: лапы, хвост и голова – врастопырку, из пасти – заливистый лай. Я ощерился.

– Докладывать – в первую очередь, брехать – во вторую.

– Ваш новый помощник не заметил слежки. В лесу находится валун, под ним – отверстие в земле. Он скрылся там. Показать?

– Чуть позже… если понадобится. А сейчас дай нам сосчитать до десяти и выяснить, передаст ли он нашу просьбу.

Навалилась усталость. Я закрыл глаза, утонул в беспамятстве и вынырнул вовсе не по счету десять, а в час дня, – солнце балансировало уже в зените. Когда я решил выяснить, сколько потерял времени, компьютер услужил по-медвежьи, поменяв красную шестерку на пятерку. Не волнуйся, Джим, адмирал Стинго на твоей стороне. Вялые попытки самоуспокоиться не принесли успеха, мне даже казалось, будто в моих жилах булькает и струится яд.

Флойд спал сном праведника, даже похрапывал. Но стоило Бобику нечаянно сдвинуть на осыпи несколько камешков, как мой напарник вмиг распахнул веки.

– Гав-гав, джентльмены, то есть доброе утро. Из-под камня только что появился ваш новый друг в сопровождении сослуживца, и они направляются сюда. Заметьте: я вам первым об этом сообщил.

Бобик посидел, подождал, а затем приветственно тявкнул двум мужчинам в опрятном камуфляже и касках с блестящими шпилями. Грудь каждого перекрещивали набитые патронташи, на бедрах висели пистолеты впечатляющих размеров. Однако кобуры были застегнуты. Я тут же успокоил себя мыслью, что Флойд – под рукой и малейшее прикосновение к кобуре будет означать для них мгновенную потерю сознания.

– А, Дредноут, – приветствовал я, – рады тебя видеть. И твоего товарища.

– Его зовут Неутомимый, он – Комендант Участка. Этот, с бородой, – Флойд, а второй – Джим.

Неутомимый воздержался от рукопожатий, зато звучно саданул себя в грудь правым кулаком. Мы поступили точно так же, ибо никогда не вредно перенимать обычаи туземцев.

– Цель вашего прибытия? – осведомился Неутомимый самым что ни на есть холодным и непререкаемым тоном.

Я позволил себе слегка обидеться.

– Скажем так: мы пришли, чтобы спасти твоего друга от неминуемой казни. И принимаем вашу благодарность.

– Если бы вы не пришли, он бы не открыл огонь и не был бы приговорен к расстрелу.

– Веский аргумент. Но, как мне помнится, он открыл огонь, исполняя волю коллектива. Вы – из этого коллектива?

Я уже заметил, что под бесцеремонностью Неутомимого скрывается изрядная тревога. Обстреливая нас глазами, он пожевал нижнюю губу. Не обошел пристальным вниманием даже псевдопса, тявкающего у наших ног. Наконец промолвил с великой неохотой:

– На это я ответить не могу. Но мне поручено доставить вас к тому, кто ответит. А теперь ваш черед отвечать. Зачем пришли?

– Не вижу смысла секретничать. Мы ищем того, кто взорвал некое здание и стащил из него – а значит, у нас – некий важный предмет.

Похоже, новость их немного успокоила. Неутомимый перестал кусать губу, а Дредноут даже слегка улыбнулся, прежде чем наклонился к товарищу и зашептал ему что-то. Затем они кивнули, вспомнили, где находятся, и к ним сразу вернулся воинственный вид.

– Вы пойдете с нами, – произнес Комендант так, что стало ясно: возражения бессмысленны.

– Возможно. – Я всегда недолюбливал приказной тон. – Но сначала вы нам скажете… это не опасно?

– В опасности мы рождаемся и живем. И покидаем ее только в момент гибели.

Это здорово смахивало на лозунг, тем более что Дредноут, внимая Коменданту, шевелил губами.

– Да, конечно, но ведь это не более чем расплывчатый философский постулат. А я имею в виду совершенно конкретную ситуацию.

– Вы будете под защитой. – Очевидно, он старался не насмехаться над нашими скудными силенками и не кичиться своим превосходством.

– О! Спасибо! – восторженно откликнулся Флойд. Для пущей достоверности он даже глаза выпучил. – Под такую гарантию мы готовы с вами хоть к черту в пекло. Верно, Джим?

– Совершенно верно. Под защитой этих бравых солдат нам ровным счетом не о чем беспокоиться.

Флойд запросто мог бы слопать за завтраком дюжину таких молокососов, но я не видел проку в хвастовстве.

Мы потянулись к рюкзакам, но Неутомимый остановил нас:

– С собой ничего не брать. Вы должны довериться нам.

Флойд равнодушно пожал плечами – он всегда ходил «при оружии».

– Хоть воды-то можно глотнуть? – Я откупорил флягу и сделал два-три глотка, а укладывая ее на место, припрятал в ладони несколько гранат. – Ну и конечно, с нами пойдет верная спутница – игрушечная собачка.