Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри - Страница 36

– Вот тебе новый рюкзак. Почти все, что в него напихано, может сгодиться, а это – распечатка описи. Надо думать, в синтезаторе ты таскал много чего незаконного, даже, наверное, смертоносного. Можешь выковырять, когда я уйду. ИРИНа собирает новый тахиметр. Скоро подойдет Флойд… А вот и Мадонетта! Просим, просим!

Стинго удалился со всей грацией, какую только допускали костыли. В комнату впорхнула Мадонетта – воплощенное обаяние – и взяла меня за руки. Затем, обнаружив, что одними рукопожатиями чувства не выразить, ласково поцеловала меня в щеку. Мои руки машинально раскинулись для объятий, но сомкнулись в пустоте, так как она уже выскользнула и опустилась на кушетку.

– Эх, Джим, как бы я хотела пойти с тобой… Но знаю – это невозможно. Ужас до чего неохота возвращаться в тесный, душный офис.

– Мне будет не хватать тебя. – Я надеялся, что это прозвучит спокойно и ровно, однако со страхом поймал себя на слезливо-елейном тоне. – То есть всем нам, конечно.

– А мне – вас. Не все было гладко, но ты всегда держался молодцом.

Должно быть, я залился румянцем, настолько тепло и нежно звучал ее голос.

– И вообще, в моей жизни еще не бывало таких приключений. И мне совершенно не хочется возвращаться к папкам, заседаниям и запертым окнам. Даешь работу на свежем воздухе! Как тебе эта мысль?

– Отлично, отлично, – покивал я.

Мне ее уже не хватало. Не знаю, чем бы все это кончилось, если б не вошел Флойд – жизнерадостный до тошноты.

– Доброе утречко! Денек – в самый раз для экспедиции. Мадонетточка, милая ты наша спутница и товарищ по оружию, здравствуй и, увы, прощай. Работать с тобой было одно удовольствие.

– А ты бы не согласился поучить меня самообороне без оружия?

– С превеликой радостью. Это совсем просто, главное – стараться.

– И тогда меня возьмут в оперативные агенты?

– Наверное, нет. Но я могу замолвить словечко.

– Правда?! Ой, как здорово! Век тебя не забуду. Я только что сказала Джиму, что в офис больше – ни ногой.

Они улыбнулись друг другу с противоположных концов кушетки, едва не соприкасаясь коленями. Им было не до меня. Я всей душой возненавидел Флойда.

А потому несказанно обрадовался стуку костылей и шарканью волочащихся ног.

– Все в сборе, – сказал Стинго. – Прекрасно. Тахиметр готов.

Как только он это произнес, штуковина, которая семенила за ним по пятам, выбежала вперед.

Искусственная собака на негнущихся лапах. В жизни не видывал ничего уродливее. Черный искусственный мех с россыпью проплешин, черные глазки-пуговки. Когда она сказала «гав-гав», из пасти высунулся сухой красный язык.

– Что значит – гав-гав? – вспылил я. – Что еще за пакость?

– Тахиметр, – ответил адмирал Стинго.

– Гав-гав, – снова изрекла собака. – Удобства ради тахиметр совмещен с мобильным терминалом.

– ИРИНа? – заподозрил я.

– А то кто же? Как тебе нравится этот красавчик?

– Отродясь не видал ничего искусственнее этого фальшивого пса.

– Ладно, не бери в голову. Бобик и впрямь произведение искусства… Скажем, современного искусства, если тебе на ум пришла какая-то гадость. Между прочим, эта милая собачонка общается со мной посредством гравиметрических волн. Как тебе, наверное, известно, они, в отличие от радиоволн, не знают преграды. Они проникают сквозь здания с мощными стенами, даже сквозь огромные горные хребты. Так что мы постоянно в контакте. Готова признать: Бобик знавал лучшие времена. Но ты ведь слышал поговорку про битых и небитых?

– Слышал. Однако небитых нам не предлагают, а посему я беру мобильный терминал.

– Отличный выбор, малыш. Дай мне еще два денька, и получишь все, что душе угодно.

Два дня? Когда у меня всего-то шесть с половиной? Я набрал полную грудь воздуха и свистнул.

– Здорово, Бобик. Хо-оро-ошая собачка. Пойдем гулять, а?

– Гав-гав! – Он раскрыл пасть и возбужденно задышал. Фальшивей некуда.

– Вот план, – начал адмирал Стинго. – За ходом операции я буду наблюдать с орбиты, с борта космического корабля, в паре с капитаном Тремэрном. Джим и Флойд пойдут на север, в сторону исчезнувшей находки. ИРИНа будет поддерживать связь с этим терминалом, которому вдобавок придется искать источник излучения тахионов. – Он задумчиво почесал подбородок, видимо, не зная, что еще сказать.

– Хороший план. – К сожалению, я не удержался от насмешливой нотки. – Если вылущить суть, то надо просто шагать на север, пока что-нибудь не случится.

– Вполне приемлемая интерпретация. Желаю удачи.

– Спасибо. А ты позаботишься об одном пустяковом укольчике? Чтобы мне спокойно работалось?

– Круглые сутки буду допрашивать всех причастных, – мрачно произнес Стинго, и я понял, что он сдержит обещание.

Мы уложили вещи в рюкзаки, без особых церемоний простились, затем навьючили на себя кладь и двинулись за Бобиком, не оглядываясь назад. Мне нравилась Мадонетта. Даже, наверное, слишком нравилась – для такого задания. Топай, Джим, топай, понукал себя я. Гоняйся за неуловимым тахионом.

Мы прошагали по улицам за виляющим хвостом из черного нейлона и вышли в пригород. Встречные женщины улыбались нам и махали руками, иные даже насвистывали крысиные мотивчики, чтобы хоть как-то нас приободрить. И вот последняя ферма осталась позади, и перед нами расстелились голые равнины. Я включил челюстной передатчик.

– Алло, Тремэрн?

– Я слушаю.

– Нет ли поблизости племен кочевников?

– Отсутствуют.

– А прямо по курсу? Поля, строения, люди, баракозы? Ничего такого?

– Ничего и никого. Мы тщательно просканировали местность до самого полюса. Пусто.

– Спасибо. Конец связи. Чудненько.

– По сторонам – ни души, по курсу – то же самое, – сообщил я Флойду. – Так что будем идти вперед, пока эта пластмассовая легавая не сделает стойку на тахион. Или пока не доберемся до Северного полюса и не дадим дуба от стужи.

– У меня тут вопросик назрел. Что такое тахион?

– Хороший вопросик. До сего времени я полагал, что это гипотетическая величина, рожденная физиками в потугах объяснить принцип действия Вселенной. Из племени субатомных частиц, существующих либо в волновой, либо в корпускулярной форме. Пока их не наблюдают, они не существуют в реальности. Принято считать – а кто я такой, чтобы сомневаться? – что они живут в вероятностном логове многих возможных наложенных состояний.

У Флойда начала отвисать челюсть, взор затуманился. Он потряс головой.

– Джим, нельзя ли помедленнее? А то я уже давно отстал.

– Конечно. Извини. Попробуем так. В физике есть различные частицы. Фотон – частица световой энергии, электрон – электрической. Понятно?

– Ага. Пока иду рядом.

– Гравитон – частица гравитационного поля, а тахион – частица времени.

– Виноват, опять отстал. Я думал, частицы времени – это минуты и секунды.

– Так и есть, Флойд, но только для простых людей вроде нас с тобой. У физиков извращенный взгляд на вещи.

– Верю. Извини, что спросил. Пора отдохнуть. Ежечасно – пять минут, не забыл?

– Ты прав. – Я достал фляжку, глотнул, потом свистнул мохнатому терминалу, почти скрывшемуся с глаз. – Бобик, к ноге! Привал.

– Ты – начальник, – согласилась ИРИНа. Бобик вперевалочку прибежал назад, тявкнул и обнюхал рюкзак, уже опущенный на землю.

– Не перебарщивай с реализмом! – взревел я. – Еще не хватает, чтобы какая-то пластмассовая псина задирала ногу на мое имущество!

Путешествие продолжалось в том же духе, и казалось, ему не будет конца. Как и мы по бескрайней равнине, солнце еле плелось по небосводу и не выказывало ни малейшего намерения обгонять нас. Через пять часов усталость начала брать свое. Флойд шагал впереди, довольно сильно обогнав меня.

– Не притомился еще? – крикнул я.

– Не-а. Здорово!

– Для тех из нас, кого не превратили в отбивную.

– Еще немножко, ладно?

«Еще немножко» означало гораздо больше, чем мне бы хотелось, и я уже подумывал, не взмолиться ли о пощаде, но тут на выручку пришел Бобик.