Сокровище любви - Финч Кэрол - Страница 6

Эстебан остановил свой взгляд на Томасе Морли, американце, занимавшемся отправкой грузов, яром противнике президента Джефферсона и федералистов Севера.

– А если бы все вышло так, как хочется Томасу, мы бы образовали новое государство и вторглись в Новую Испанию, пытаясь скинуть американское ярмо. Он бы вынудил моих соотечественников броситься в Мексиканский залив, пока их всех не перерезали. Томас предпочитает формировать государство на землях, простирающихся от Аппалачей до Рио-Гранде и Тихого океана.

– Я никогда не вступал в заговор с мексиканцами против Испании, – горячо возразил Томас Морли. – Меня возмущает только то, что Джефферсон не признает своих западных кузенов. Президент назначил правителя Миссисипи и Луизианы, намереваясь собрать с нас побольше налогов, но так и не дал нам мест в конгрессе. Именно это обстоятельство и явилось причиной американской революции. Похоже, Джефферсон забыл, зачем подписал Декларацию независимости. И я не крал Библию у мадам, – гневно выпалил он.

Нолан с трудом подавил смешок. Комитетчики готовы перегрызть друг друга, словно голодные разъяренные волки из-за куска мяса. На людях они всегда так изысканно-вежливы между собой. Но в то же время испанец не спускает глаз с американца, американец шпионит за англичанином, а англичанин по-прежнему не доверяет своему кровному врагу – французу. Они образовали комитет, чтобы им было удобнее следить друг за другом и страховать себя от предательства. Все эти люди придерживались совершенно противоположных взглядов на то, как и где их новое государство должно искать себе союзников, но тем не менее никто не осмеливался открыто выступать против комитета. Между ними постоянно вспыхивали ссоры. Нолан знал каждого из собравшихся лично – он познакомился с ними при различных обстоятельствах. Опыт подсказывал ему, что никому из них не следует доверять – они были представителями разных национальностей, имели разные интересы и политические мнения и, выражаясь фигурально, то и дело наступали друг другу на ногу.

В этой разнородной среде страсти неоднократно накалялись. Граждане новой страны были втянуты в политическую борьбу между мировыми державами. Американцы, англичане, французы и испанцы все время спорили по поводу границ Луизианы, поскольку каждая из стран Старого Света имела поселения на этой территории и каждая стремилась удержать за собой эту землю, надеясь завладеть ее богатствами. Вдобавок ко всему бывший вице-президент Берр, политическую карьеру которого на Севере погубила дуэль с бывшим министром финансов Александром Гамильтоном, закончившаяся смертью последнего, проявлял явный интерес к землям Луизианы. Честолюбивый и властный, он мечтал править страной. Берр намеревался поднять мятеж и установить новый режим, а себя поставить во главе государства. Чтобы этого не случилось, страну необходимо было объединить и решить, с кем устанавливать торговые отношения и откуда ждать поддержки…

Внезапно дверь распахнулась, и рыжеволосая красавица в желтом платье вихрем влетела в комнату. Нолан едва сдержал стон отчаяния: все эти споры между комитетчиками несколько отвлекли его от насущной задачи – отыскать пропавшую карту, о чем он и вспомнил, увидев соблазнительную девицу в желтом.

Забыв на мгновение, что ему надо сосредоточиться на своей цели, Нолан разглядывал потрясающую красотку с личиком эльфа и огромными голубыми глазами под густыми черными ресницами. Вдобавок к хорошенькому личику у нее были соблазнительные формы – такая красавица могла бы вызвать столпотворение на улицах Натчеза. Перед Ноланом стояла юная леди пяти футов ростом – самая привлекательная из всех, кого ему до сих пор доводилось видеть. Он вдруг понял, что ему наплевать и на пропавшую карту, и на ссоры в комитете, и на мятеж, который готовился к западу от Аппалачей. В данный момент ему хотелось забыть обо всем и вдыхать аромат духов несравненной красотки, ворвавшейся в комнату, будто ветерок.

Но не успел Нолан хорошенько рассмотреть юную леди, как мадам д'Эвре протянула к ней руки и воскликнула:

– О, Шандра… Это было так ужасно! Просто кошмар!

Шандра подбежала к мадам, а Жак Дюпри поднялся на ноги.

– Вы должны рассказать нам, как выглядел грабитель, – потребовал он. – Мы не сможем поймать его, если вы не сообщите нам его приметы.

Шандра сердито воззрилась на комитетчиков, которые вились вокруг вдовы, словно шершни.

– Неужели вы не видите, что мадам д'Эвре слишком взволнована, чтобы отвечать на ваши расспросы? – нахмурясь, обратилась она к собравшимся. – Дайте же ей прийти в себя.

И пока Джоника д'Эвре собиралась с духом, Шандра по очереди оглядывала присутствующих. Ее ярко-голубые глаза остановились на Жаке Дюпри. Упитанный француз с пухлыми щеками и круглым животиком сватался к мадам сразу же после загадочной гибели Меррила д'Эвре. Шандра не раз задавалась вопросом, не был ли Жак повинен в смерти Меррила – уж очень ему не терпелось жениться на вдове. Жак – хитрая лиса и заботится не столько об экономическом положении нового государства, сколько о своем собственном благосостоянии. Хотя красавцем его назвать трудно, заговорить он может кого угодно. Он настойчиво убеждал мадам передать Библию с картой комитету. Шандра не могла с уверенностью сказать, намеревался ли Жак добыть сокровища для себя или же для своей родной Франции, с тем чтобы та направила в Луизиану войска и отбила эту территорию у Америки.

Шандра переключила свое внимание на второго члена комитета – Уильяма Пенси. Он владел торговым складом на пристани. Ему не было никакого дела ни до президента Джефферсона, ни до Америки. Если бы Англия завоевала новое государство, его бы это вполне устроило. Уильям волочился за Джоникой д'Эвре и до и после ее свадьбы с Меррилом. Джоника была англичанкой, и Уильям пришел в ярость, узнав, что она поддалась чарам французского авантюриста. Уильям откровенно завидовал Меррилу д'Эвре.

У этого англичанина всегда был такой кислый вид, словно он только что съел лимон. Губы у него были так плотно сжаты, что казалось, рот и вовсе отсутствует. Стесняясь своих желтых, как у лошади, зубов, он почти никогда не улыбался. Впрочем, правильно делал, думала Шандра, разглядывая его огромные уши и обвислые щеки. В его внешности не было ровным счетом ничего привлекательного. Огненно-рыжие непослушные волосы, свидетельство его бурного темперамента, торчали в разные стороны. Веснушки щедро покрывали нос и щеки. При такой наружности лучше не смотреться в зеркало, чтобы не портить себе настроение.