Спасательная шлюпка - Гаррисон Гарри - Страница 6

— Разделял и разделяю те принципы, которые нужно воплотить в жизнь. Окэ-Фронт состоит из урожденных Адель, не забывай об этом, Поль. Я не стал бы приверженцем идеи, в которую не верю, что бы ты ни думал. Даже твоей идеи. Ты создал Организацию, Поль, но это не твоя собственность. Ты всего лишь один из тех, кто хочет покончить с этой уродливой двухсотлетней социальной системой. Если не веришь, спроси у других. И ты поймешь, что им тоже не нравится твоя идея немедленной революции. Это пахнет погоней за дешевой славой, ненужным фейерверком.

— Дешевой славой?

— Я так сказал, — ответил Джайлс столь же спокойно. И только другой урожденный Адель, глядя на них и слушая, что говорят двое высоких, уравновешенных юношей, понял бы, что они на грани взрыва. — Я сказал то, что думал. Поверь, если хочешь, поговори с другими из Фронта. Я не одинок.

Поль пристально вглядывался в него.

— Джайлс, несколько раз я уже сомневался в разумности твоих предложений. Сомневаюсь и теперь. Ты просчитался со своим долгом, который для нас — все. Мы заботимся о части населения, которая при данной ситуации и собственном росте способна принять знания. Это высший долг. Если бы ты проникся им, то понял бы, что нет разницы, когда открыть учебные центры: сейчас — пусть это вызовет катаклизм, голод, или потом. Когда время пришло, оно не ждет. Но ты, Джайлс, весь — порыв. Ты всегда был слишком романтичен. Ты беспокоился о людях, а не великих переменах в истории.

— История — это люди, — сказал Джайлс. Его тон не изменился, но внутри он ощущал отчаяние. Вспышка гнева на непонятливость Поля утихла столь же быстро, как и возникла. Урожденные Адель не имеют друзей, по крайней мере, в старом смысле этого слова. Как сказал Поль, долг был всем. Но если говорить о дружбе, то Поль был его старейшим и лучшим другом. Они сдружились еще в академии. Они были рядом в столовой, в холодных классах, спальне, на спортивных площадках. Вместе они росли детьми, помнившими и поддерживавшими даже ограниченную семейную близость урожденных Адель, пока не выросли в членов правящего класса, которые знали лишь свой долг и ничего больше.

С этого времени каждый внутри себя, что разделяет людей и лишает их радости быть близкими кому-либо. Они должны были сделать это, иначе коррупция и семейственность разъели бы жесткую структуру того предназначенного для выживания общества, которое создали их предки, которую необходимо было поддерживать до тех пор, пока не станет достаточно жилья, пищи, и вся раса не сможет быть свободной.

Пока что свободен не был никто. В сущности, рабочие были рабами урожденных Адель, а те были рабами своего долга — выполнять программу, намеченную два века назад. Они не спрашивали себя, нравится ли им этот план, и не позволили бы спрашивать рабочим.

И это было правильно. И также было правильно то, что Джайлс был романтиком и преувеличивал значение долга. Но Поль был неправ с немедленным открытием Центров. Если он настаивал на этом, то другие должны были остановить его, что в данном случае могло значить — уничтожить. Ни один урожденный Адель не откажется от того, что кажется ему правильным, лишь из-за многочисленной оппозиции или угрозы жизни. Джайлс не хотел смерти Поля. Он сделал слишком много хорошего. Поль необходим. Оставалось лишь переубедить его.

— В рабочем классе идет брожение, Поль, — сказал он. — Ты знаешь это не хуже меня. Вспомни группу Черного Четверга-этих оголтелых революционеров, эти банды, стремящиеся к избиению других групп для удовольствия, особенно чернорабочих, которые как будто должны быть принесены в жертву, ведь все рабочие знают, что они генетически были выведены так, чтобы быть безвредными. Они могут участвовать только в дружеских потасовках у себя в бараках.

Наконец, есть рабочая бюрократия, которая за двести лет развилась в нечто вроде класса надсмотрщиков для урожденных рабочих, и служит таким, как мы, Адель. Задумайся над этими фактами. У каждой группы есть свой интерес, и игнорирование плана ни к чему хорошему нас не приведет. Неужели ты думаешь, что если завтра открыть учебные центры, все они будут сидеть и сложа руки ждать, пока План выполнится сам по себе? Ты знаешь ответ не хуже меня. Ты же понимаешь, что каждый из них окунется в хаос, вызванный ослаблением общественного порядка, чтобы получить как можно больше власти для своей группировки. Они раздерут рабочий класс на куски, Поль. Все они найдут приверженцев и разгорится еще одна война. Война на улицах, где каждый будет убивать всех!

Джайлс замолчал. Ему больше нечего было сказать. Он ожидал от Поля возражений, чтобы победить его с помощью логики. Но тот не подал вида, что хоть что-нибудь понял. Джайлс не мог обнаружить на его лице никакой реакции. Тот только сказал:

— Это все, что ты хотел сказать мне, Джайлс?

— Нет, — ответил тот, внезапно ощутив надежду. — Не совсем. Нужно подумать и об альбенаретцах.

— Иноземцы нас не касаются, — сказал Поль. — Мы не нуждались в них, когда был составлен план. Правда, они были полезны, так как гораздо выгоднее платить им за межзвездные перевозки, чем строить корабли самим. С их помощью мы основали колонии на многих мирах, заплатив вдвое меньше, чем это обошлось бы нам без них. Но теперь мы строим свой флот, и альбенаретцы больше не будут нам нужны. В будущем мы вообще можем их просто игнорировать.

— НЕТ! — резко сказал Джайлс. — Наша раса не может уйти, пробыв в контакте с ними около двухсот лет. Если они были полезны нам, то мы их спасли. Мы позволили им отправить и космос больше народу и больше товаров, чем они набрали бы без нас. Ты же читал доклады Совета. И даже после этого, хоть мы и поддерживали их, они поставили свою экономику на грань кризиса постройкой новых звездолетов. Они набирают команды на такие звездолеты, которые давно устарели, и все равно не снимают их с линий, ведь по их религии ни один альбенаретец не может лишить другого права умереть в Священном Пространстве.

— Это их личное дело, — сказал Поль. — Нас это не касается.

— Это наше дело! — воскликнул Джайлс. — Говорю тебе, нельзя так думать! План теперь включает в себя решение не только судеб человечества. Это решение обязано учитывать и их, так как альбенаретцы со своей религией дошли до предела. Она требует пребывания каждого члена общества в космосе и полностью игнорирует их земную экономику.

— Повторяю, — сказал Поль, — альбенаретцев мы в расчет не берем. Их можно выкинуть, неважно, есть они или их нет. Наш долг — позаботиться о нашей расе. Я считаю, что ты неправ, что другие члены Фронта тоже осуждают мою политику.

Он взглянул на древние, разукрашенные дедовские часы на дальней стене зала. Еле уловимое движение глаз, но для урожденного Адель этого было вполне достаточно.

— Извини, сказал Джайлс, вставая, — если я отнял у тебя слишком много времени. Но этот разговор был слишком важен. Мы скоро поговорим на эту тему еще раз.

— Возможно, — сказал Поль.

Простым словом было более ясно сказано «нет», чем это можно было сделать вдохновенной речью.

— Тогда, — сказал Джайлс, — я поговорю с другими людьми. Так или иначе, но мы еще встретимся, и скоро.

— Как угодно, — сказал Поль. — До свидания.

— До свидания.

Джайлс вышел. Про себя он решил, что будет говорить со своими единомышленниками прямо сейчас. Но сперва нужно обдумать поведение Поля. Быть может, в пылу спора он и не понял неправильности своей позиции?

Менее чем через четыре недели после их разговора Поль исчез. А через шесть месяцев среди низших рабочих распространился его манифест, призывающий рабочих требовать прав у урожденных Адель.

Конечно, после этого Поля стали разыскивать. Примерно через неделю стало ясно, что его нет ни на Земле, ни вообще в Солнечной системе. Вероятно, кто-то из рабочих помог ему скрыться на грузовом звездолете и отбыть куда-нибудь в отдаленные миры.

Это уже означало наличие организации. Следовательно, происходило объединение рабочих в группы с целью борьбы за ликвидацию контрактов и свободу передвижения, декларируемых Полем.