Предатель крови - Хенди Барб - Страница 28

Он сделал паузу. Эмель должен быть польщен тем, что услышал личные размышления своего повелителя, а также тем, что именно ему предстоит быть шафером на свадьбе Дармута.

— Мне нужен законный наследник, — продолжал Дармут. — Конечно, об этом следовало задуматься раньше, но тогда я был слишком занят поддержанием порядка в провинции. Теперь же мой долг — произвести на свет сына, который станет таким же сильным правителем, как я сам.

Эмель шагнул ближе, и его тонкие губы тронула улыбка.

— Превосходные новости, мой лорд, — проговорил он. — Кто же она — твоя избранница?

— Кто же еще, как не Хеди Прога!

Лицо Эмеля окаменело.

— Она не замужем и происходит из благородного рода, который получил титул из моих рук, — продолжал Дармут. — Правда, ростом она невелика, но крепкая, здоровая и достаточно молода, чтобы выносить моего сына.

— Но… — Эмель запнулся. — Никоим образом не желал бы я оскорбить твой выбор, мой лорд, но ведь она дочь изменника!

— Ну, со смерти Проги прошло уже столько лет, что его дочь стала вполне благонадежной… и достойной такой высокой чести, — отозвался Дармут.

Ему нравились черные кудри Хеди, и он надеялся, что его сын унаследует их от матери. Сын… или сыновья. Всегда лучше завести несколько детей, чтоб потом выбрать, кто из них сильнее. Так лучше и для его подданных, его провинции… для нации, которую он рано или поздно создаст в краю, который чужаки именуют Войнордами.

— Но… м-мой лорд, — заикаясь, пробормотал Эмель. — Она прожила со мной не один год, но так ни разу и не понесла. Если ты желаешь наследника, быть может, стоит выбрать другую, наверняка плодовитую женщину?

Голос Дармута отвердел.

— Это ты, мой друг, не сумел никого обрюхатить. Ни жену, ни одну из своих любовниц.

Эмель смолк, лицо его было непроницаемо, но Дармут хорошо его знал.

— Разумеется, мой лорд, — наконец согласился Эмель.

— Можешь сообщить ей радостное известие, — распорядился Дармут. — Свадебная церемония состоится в канун праздника зимы, как только будет подавлен мятеж Таровля. Мы отпразднуем падение предателя и продолжение моего рода, к вящему благу страны, которую я создам на этих землях. Можешь идти.

Взгляд зеленых глаз Эмеля оторвался от лица Дармута и скользнул по двум каменным гробам. Затем барон поклонился и, пятясь, вышел из гробницы.

Дармут направился в глубину зала. Хотя он все еще был занят размышлениями о своих предках и потомках, его все сильнее терзала другая, куда менее приятная мысль. Известие, которое сообщил за ужином Фарис, встревожило Дармута еще и потому, что все это случилось именно сейчас. Уж не новый ли это заговор соседей — Душана, северного деспота, или же Лукины, ведьмы с востока? Или, может быть даже, кто-то из дальних провинций отправил в Веньец этого давным-давно сгинувшего изменника?

Дармут вынул из гнезда на колонне жаровню и поставил ее на полу у дальней стены. Жаркий свет, заструившись вверх, озарил ряды бесчисленных ниш.

В каждой из этих ниш покоился череп, тем или иным способом очищенный от плоти. Черепа эти словно несли вынужденную стражу над прахом предков Дармута. Ниши в центре стены были отведены для наиболее именитых и значительных предателей. Вот почему этот зал был назван Залом Предателей, и вот почему некоторые трупы, болтавшиеся на стенах замка, были обезглавлены.

Дармут протянул свою крупную руку к одной из ниш и достал из нее череп. Тот лоснился гладким костным блеском, нижняя челюсть была закреплена стальными штифтами.

— Ну, приятель, каково это — знать, что ты и посейчас служишь мне через свою дочь?

Дармут провел большим пальцем по скуле черепа, а затем, улыбаясь, вонзил палец в пустую глазницу Андрея Проги. Когда он поставил череп на место, взгляд его упал на широкую нишу справа.

В этой нише располагались рядышком два черепа. Только они во всем зале и были размещены парой, и усмешка на губах Дармута погасла.

Один череп, большой, округлый, принадлежал самому заурядному мужчине, но другой был редкостной диковинкой и разительно отличался от прочих. Он был чуть меньше размером, значит, принадлежал женщине, глазницы у него были крупней обычного и лицевые кости сужались к подбородку. При жизни у этой женщины было треугольное лицо и большие раскосые глаза под выгнутыми бровями. Она могла быть… нет, была необычна, но вместе с тем обольстительностью намного превосходила любую смертную женщину.

Именно эта пара — мужчина и эльфийка — припомнилась Дармуту, когда Фарис нашептывал ему на ухо свою новость.

Человек с белыми волосами, смуглой кожей и желто-коричневыми… нет, янтарными глазами.

Дармут вынул череп из ниши, располагавшейся прямо под странной парой, и швырнул его прочь, освобождая место для нового обитателя.

ГЛАВА 5

Винн сидела на кровати в комнате Лисила и Магьер, и на коленях у нее возились Помидорка и Картошик, отвоевывая друг у друга местечко поудобней. Помидорка, что и неудивительно, побеждала, хотя пухлый братец изрядно превосходил ее весом.

Винн досыта наелась приготовленной Брегом похлебки из репы, напилась теплого молока с корицей. До сих пор во рту у нее был приятный вкус этого угощения, который живо напоминал общие трапезы Хранителей в миссии Белы. Может, именно потому она столько и съела за ужином.

Кровать была мягкая и поверх теплого шерстяного одеяла застелена покрывалом из овчин. Матрас чуть уловимо попахивал залежалой соломой. Жар от очагов в общем зале и кухне поднимался вверх, обогревая жилые комнаты. Винн не могла припомнить, когда ей в последний раз было так уютно и славно.

Брет отвел своим гостям две комнаты наверху — на неопределенный срок и без всякой платы. Магьер это не понравилось, что Винн нисколько и не удивило. С одной стороны, Магьер была, по выражению Лисила, невероятной сквалыгой, с другой — терпеть не могла оставаться у кого-то в долгу.

Лисил снял с ночного столика тощую кошечку и торжественно понес ее к двери, одновременно направляя туда же ногой откормленного серого кота. Малец вскочил было, чтобы помочь ему, но Винн молча и выразительно погрозила псу пальцем. Он недовольно заворчал, но все же опять улегся на пол.

— Котят можно оставить, — сказала Винн, почесывая за ухом Помидорку. — Малец не станет возражать.

Пес склонил голову набок, заскулил и подполз на животе к дорожному мешку Винн, в котором хранилась «говорильная кожа».

Винн, которая уже принялась чесать животик Помидорки, даже бровью не повела:

— Потом поговорим.

Пес тихонько зарычал и обреченно уронил голову на лапы.

— Ты был прав насчет Брета, — сказала Магьер, сидевшая на полу. — Он и вправду человек незаурядный, только ты забыл еще упомянуть, что он отменно готовит.

— Не дай Брету обвести тебя вокруг пальца, — предостерег ее Лисил. — Он умеет располагать к себе людей ничуть не хуже, чем мой отец.

— И ты, — прибавила Винн. Лисил глянул на нее. У него было много лиц, и Винн до сих пор помнила, каким он явился после кровавой стычки на стравинской границе — мертвые пустые глаза, слипшиеся от чужой крови волосы.

Отправляя Винн в это путешествие, Гильдия Хранителей поручила ей в том числе собирать сведения о Магьер, единственном до сих пор известном Гильдии живом дампире. Винн прилежно все записывала, включая и то, что им удалось узнать о кровавом наследии Магьер в замке близ Чеместука, захолустного древинского селения. Винн зашла даже так далеко, что украла несколько костей из скелетов пяти Уйришг, обнаруженных ими в замурованной комнате. Кости эти, вкупе со своими записями, она отправила домину Тилсвиту — в доказательство того, что не только эльфы и гномы, но и прочие легендарные расы отнюдь не досужий вымысел. Каким-то образом представителей всех этих рас отыскали в мире, собрали и принесли в жертву, чтобы обеспечить появление на свет Магьер. Что все это означало, Винн никак не могла додуматься, а Магьер до сих пор понятия не имела, о чем их юная спутница тайно ведет регулярные записи. И Винн не собиралась просвещать ее на сей счет.