Про рыжую Таюшку - Черемнова Тамара - Страница 5

Шиша покружила над крышами изб и хотела уже повернуть обратно, как вдруг увидела в одном из окошек тот самый огонёк. Она направила метлу вниз и очутилась в чьём-то дворе. Всё было тихо. Но вдруг из соломенной крыши курятника вылетел огромный петух и оглушительно прокукарекал:

— КУКАРЕКУУУ!

Шиша так перепугалась, что вскочила на петуха и хотела прижать его, чтобы он не голосил так громко. Но петух, не ожидавший, что на него кто-то вскочет, заголосил ещё громче и заметался по темному двору. Шише ничего не оставалось, как спрыгнуть с этого полоумного петуха. Схватив метлу, она уже хотела взвиться в небо, но тут увидела на крыше дома маленькую полуоткрытую дверцу. Шишей овладело любопытство, и она влетела в эту дверцу. И попала на чердак.

Весь пол этого чердака был покрыт охапками и пучками засушённых листьев, цветков, стебельков и корешков. Шиша, уставшая от своего ночного полёта, почувствовала себя совсем обессилевшей. Безумно захотелось спать. Ей не составило большого труда сделать себе из сухих листьев, устилавших пол чердака, мягкую постельку, и она, свернувшись клубочком и зарывшись в листья, уснула.

Проснулась она оттого, что почувствовала, как кто-то на чердаке шуршит листьями, и при этом запахло одновременно котом и петухом. Шиша чихнула и открыла глаза: прямо на неё надвигались большущий толстый кот и уже знакомый ей полоумный петух, который в данный момент почему-то прихрамывал на одну лапу.

— Шишшш, — зашипел кот и прыгнул к Шише.

— Я не шиш, я Шиша.

— Нет, шиш, — прошипел зло кот.

— А я говорю, что я не шиш, а Шиша, — заупрямилась она.

— Шиш! — Кот подскочил совсем близко и упёрся своим вонючим носом в Шишин нос. — Шишшш!

— Я не шиш, я Шиша!

— Шиш!

— Шиша я!

— Шиш!

— Шиша я!

Петух, разумеется, вступился за кота, спорщики сцепились, и на чердаке поднялся настоящий ураган. Дверца чердака открылась, и оттуда вылетел клубок дерущихся, густо опутанный сушёной растительностью, — словно осенний ветер вынес этот клубок оттуда. Клубок грохнулся на землю, сушёные растения разлетелись, и на земле остались валяться дико орущий кот с задранными лапами, и петух, молча лежащий на спине. Шиша, к счастью, успела взмыть обратно на чердак. Подошедшая старенькая бабушка ахнула, увидев неподвижного петуха.

— Петенька! Что с тобой? — заголосила бабушка, думая, что петух сдох.

Однако едва она к ним подошла, петух и кот вскочили и помчались: кот в одну сторону, петух в другую.

— Ах, негодники, что ж вы наделали? Все лечебные травы, что я с таким трудом насобирала по лесам да по полям, скинули с чердака! Ну погодите, ужо вернётесь домой, я вас обоих накажу! — сердилась бабушка, пытаясь собрать с земли разбросанные целебные растения.

Но у неё ничего не получилось: все её драгоценные листки, цветки, стебельки и корешки разлетелись по разным уголкам двора. И старушка, горестно махнув рукой, поковыляла в избу.

Шише стало жаль старенькую бабушку — она часто встречала её в лесу, где та собирала лечебные травы: старушка знала в них толк. Шиша, уже кое-то освоившая из ведьминых наук, сложила ладошки в трубочку и потянула в себя воздух — и опять, откуда ни возьмись, появился сильный осенний ветер, поднял с земли все рассыпанные листочки, цветочки, стебелёчки и корешочки и красивым веером занёс их обратно на чердак. Целебные растения снова лежали на чердаке — будто никто их и не трогал.

Шиша приоткрыла дверцу чердака и села погреться на солнышке. Бабушка в это время вышла подоить свою любимицу козу Розочку. Присела на скамеечку, подставила кастрюльку под козье вымя и давай доить. Бабушка доит, Розочка жуёт травяную жвачку, молочко густой струйкой течёт в кастрюльку.

— Это для Шиши! — шепчет на чердаке ведьмочка.

— Шиш тебе! — отвечает ей из зарослей лопухов кот.

— Для Шиши! Для Шиши, да, только для Шиши! — сердится Шиша.

— Шишшш тебе, — злобно шипит кот.

— Это ты, Васька, хулиган окаянный, там спрятался? — оглянулась бабушка на лопухи, в которых засел кот. — Ну-ка выходи оттуда сей момент! Ишь, какой хитрый, напакостил и спрятался! Кыс-кыс, — позвала бабушка кота.

Хотя бабушка и сердилась на кота за его выходки, она была доброй и быстро забывала про кошачьи проказы, а хитрый кот Васька это усвоил. Вот и сейчас, едва бабушка его позвала, кот тут же выпрыгнул из своего укрытия и начал тереться о бабушкины ноги, прося у неё прощения.

— Ну, ладно, ладно, прощаю тебя, — сказала бабушка добродушно. — Вот сейчас Розочку подою, и тебе молочка налью.

— И Шише молочка, — шепчет на чердаке голодная ведьмочка.

— Шишшш тебе, — шипит ей кот снизу.

Грустно стало Шише. Хоть и обижали её сёстры, но самый вкусный кусочек поджаренного на костре мяса ей всегда доставался, и большая кружка молока с кукурузной лепёшкой у Шиши всегда имелась. А вот сегодня Шиша целый день голодная, и никто не предложил ей покушать.

Тем временем бабушка закончила доить Розочку и пошла в избу, неосмотрительно оставив кастрюльку с молоком без присмотра. Шиша вмиг слетела вниз и, схватив кастрюльку, стала жадно пить молоко. А с другой стороны кастрюльки повис кот, крепко вцепившись в неё лапами. Шиша тянет кастрюлю к себе и, отпивая по глоточку, приговаривает:

— Это для Шиши молочко, только для Шиши.

А вредный кот висит на другой стороне кастрюли и орёт:

— Шиш тебе, Шишак, это моё молоко, мммяяяууу, караул!!!

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы на улицу не вышла бабушка. Шиша успела спрятаться в лопухи, и бабушка увидела только кота, который стоял на задних лапах, а в передних держал кастрюлю с молоком, будто заправский повар, только поварского колпака не хватало.

— Васька! Ты что это удумал? — ахнула бабушка.

В это время кот, потеряв равновесие, повалился на спину и кастрюлю, словно ушат в бане, опрокинул на себя. Бабушка же, где стояла, там и села — от такой невидали и кошачьего нахальства. А кот, весь мокрый, выскочил из-под кастрюли и бросился наутёк. Бабушка долго не могла прийти в себя от наглой выходки кота. А пролитое молоко впиталось в землю. Бабушка опомнилась, когда кот уже шмыгнул под калитку, и только всплеснула руками: «Вот артист!» И зашла обратно в избу.

Шише опять стало жаль старенькую добрую бабушку, и она, выйдя из укрытия, подошла к тому месту, где пролилось молоко, подержала над этим местом ладошки, потом, сложив их ковшичком, задержала над кастрюлькой — и из её ладошек прямо в кастрюлю полилось чистое, густое козье молочко. Шиша ведь всё-таки была ведьмочкой.

Бабушка вышла, чтобы взять кастрюльку. Взяла, да чуть не выронила из рук от изумления: кастрюлька была полна молока.

— Да что ж это такое со мной? Видно, старая совсем стала, вот и чудится всякое. Ох-ох-ох, — заохала бабушка и, взяв кастрюльку, пошла в избу.

Шиша подошла к Розочке, погладила её — и та напоила Шишу досыта молочком прямо из вымечка. И разрешила прислониться к своему тёплому меховому бочку. И у Шиши на душе сразу стало хорошо и покойно…