Месть крысы из нержавеющей стали - Гаррисон Гарри - Страница 19

— Возьмите это, проверьте печать и распишитесь тут, — рявкнул он, и мы все это проделали, прежде чем он сломал печать на плоском футляре. Большими буквами на нем было написано: «ВТОРЖЕНИЕ», что достаточно ясно намекало, что скоро будет жарко. Мои инструкции были достаточно простыми: я должен был следовать за лидером эскадры к определённой точке, а затем к указанной цели. Желтоватое солнце ярко светило с одной стороны, голубая сфера планеты находилась с другой.

Полковник прожигал эту планету таким взглядом, как будто хотел протянуть руку, сграбастать ее и откусить кусок. Так что будущее развитие событий казалось достаточно очевидным и без вопросов. Вторжение началось. Большая часть флота была впереди нас, затерянная в ночи космоса и видимая только иногда, когда корабли меняли курс: в эти моменты во тьме вспыхивала сеть искр. Наша эскадра транспортов держалась компактно, следуя за ведущим кораблем. Планета росла на передних экранах. С этого расстояния она выглядела достаточно мирной, хотя я знал, что передовые части флота к этому времени уже должны были ее атаковать. Разумеется, я не ждал с нетерпением этого вторжения — кто, кроме сумасшедшего, может наслаждаться перспективой надвигавшейся войны, — но надеялся найти здесь ответ на вопрос, приведший меня сюда. Я по-прежнему считал, что межпланетные вторжения невозможны, несмотря на то, что теперь сам участвовал в таковом. Я чувствовал себя человеком, увидевшим в зоопарке одно из наиболее экзотичных животных и сказавшим: «Такого животного нет, потому что его быть не может». Межпланетные военные силы мчались вперед, могучая армада, доказывающая, что моя теория оказалась ложной. Когда безымянная планета увеличилась и заняла весь экран, я увидел первые признаки войны, которая, как я знал, уже была в разгаре. Крошечные искорки света на ночном полушарии. Остров тоже увидел их. Он замахал кулаками, подзадоривая тех, кто, конечно же, не мог его слышать.

— Задайте им, ребята! — кричал он.

— Заткнись и следи за своими приборами! — рявкнул я, чувствуя, что вдруг возненавидел Острова. И сразу же пожалел его. Ведь он был продуктом среды, окружавшей его. Если прут согнут, из него вырастет кривая ветка и так далее. Остров на стадии прута был аккуратно согнут военной школой-интернатом, в которую его запихали в малолетстве, и о которой он по какой-то неизвестной причине все еще был хорошего мнения, хотя все рассказанное им о ней носило либо депрессивный, либо садистский оттенок.

Затем наша группа кораблей распалась. Каждый транспорт выходил на свою цель. Я повозился с рацией, молча проклиная клизандскую страсть к секретности. Вот я приземляюсь и даже не знаю, куда! Разумеется, на планету, которая сейчас подо мной, — это они не могли хорошо замаскировать. Но на какой континент? В каком городе? Все, что я знал, это то, что первыми при вторжении прошли корабли-следопыты и посадили радиомаяки. Я имел частоту и слушал сигнал, который должен был слушать. Я должен был вести по этому сигналу корабль, а затем посадить его. И я знал, что целью был космопорт. Вместе с последними инструкциями я получил несколько больших и четких фотографий, на которых космопорт был виден с воздуха и с земли — клизандские шпионы явно поработали усердно.

Большое красное «X» отмечало место, где, неподалеку от здания вокзала, я и должен был посадить свой корабль. Сигнал был громким и четким.

— Пристегнуть ремни, — скомандовал я, — мы прибываем. — Я скормил инструкции компьютеру. Он почти мгновенно выработал траекторию приземления и включил главные реактивные двигатели. — Предупреди полковника, а затем угости его сведениями о расстоянии и высоте, пока я позабочусь о корабле.

Мы падали к терминатору, летя в зарю. Компьютер, прицепившийся к передатчику, медленно и осторожно опускал нас по огромной дуге. Когда мы пробились сквозь облачный покров и далеко внизу стала видна земля, я заметил первые признаки сопротивления. Вокруг нас начали распускаться черные облачка разрывов.

— Они стреляют в нас! — потрясенный Остров икнул.

— Так это же война со стрельбой, разве не так? — Я гадал, что он за ветеран, если его тошнит от пушечной пальбы, в то время как пальцы мои, перехватив у компьютера управление, вырубили главные реактивные двигатели. Мы летели вниз в свободном падении, и следующая серия разрывов появилась выше и позади нас, так как компьютер пушки не мог предвидеть предпринятый нами маневр.

Далеко внизу я увидел космопорт и включил боковые реактивные двигатели, чтобы несколько изменить направление нашего движения, однако мы продолжали падать. Показания приборов анализировались компьютером, который продолжал вспыхивать красным, предупреждая о близкой земле. Я поспешил дать ему программу приземления с торможением, которая должна была уронить нас на нулевую высоту при ускорении десять «же». Это означало, что мы будем падать на максимальной скорости, а потом быстро сбросим ее, что уменьшит время, когда мы будем открыты для наземного огня. И я хотел, чтобы полковник получил те десять «же», о которых он предупреждал меня.

Реактивные тормозные двигатели включились на высоте, не превышающей, казалось, верхушек деревьев, вдавив нас в кресла. Думая о выражении лица полковника в этот момент, я улыбнулся, хотя сделать это нелегко, когда тебя прижимает твой десятикратно возросший вес. Следя за экраном, я добавил скорость бокового смещения, и вскоре мы оказались точно над назначенной нам целью. После этого все легло на компьютер, который прекрасно справился с этой задачей и выключил моторы как раз тогда, когда захрустели корабельные опоры для приземления. Как только моторы выключились, я ударил по кнопке выгрузки, и корабль задрожал от отдачи выброшенных трапов.

— На этом наша роль исчерпана, — сказал я, расстегивая ремни и потягиваясь.

Остров присоединился ко мне возле иллюминатора, и мы вместе следили, как солдаты слетали по трапам и бежали в укрытия. Они, казалось, вообще не несли потерь, что было удивительно. Поблизости было видно несколько бомбовых кратеров и кучи щебня, а истребители-бомбардировщики все еще ревели на малой высоте, обеспечивая нам прикрытие. И все же казалось невозможным, что так быстро удалось сломать сопротивление. Вот каким мог быть ответ, объясняющий успех клизандских вторжений: знай, выбирай и срывай, как яблоко, планеты, созревшие для этого. Я мысленно сделал заметку: следует разузнать об этом побольше. Следом за солдатами из ракеты выехал полковник на своей машине. Я надеялся, что кишки у него все еще спрессованы от приземления.

— А теперь мы должны найти выпивку, — заявил Остров, предвкушающе чмокая губами.

— Пойду я, — поспешно объявил я, хватая личное оружие и пристегивая его к поясу. — Ты останешься с рацией сторожить корабль.

— Именно это всегда говорят первые пилоты, — пожаловался он, дав мне понять, что я поступил правильно.

— Привилегия звания. Когда-нибудь и ты воспользуешься ею. Я скоро вернусь.

— Бар космопорта там, где он обычно находится, — крикнул он мне вслед.

— Не учи щуку плавать, — фыркнул я. Местонахождение бара я уже вычислил.

Все внутренние двери автоматически открылись, когда мы приземлились. Я спустился по лестницам на недавно освободившуюся палубу и сквозь груды брошенных здесь контейнеров от пайков пинками расчистил себе путь к ближайшему трапу. Свежий утренний ветер, проникший внутрь корабля, принес с собой запахи пыли и взрывчатки. Мы принесли на другую планету преимущества клизандской культуры. Я слышал отдаленную стрельбу. Прогремел и пропал вдали реактивный самолет, и после этого стало очень тихо. Вторжение веером расходилось от космопорта, оставляя в кильватере очаг безмолвия. Никого не встретив, я прошел непроверенным через таможню и нашел бар. Первое, что я сделал, это высосал бутылку пива, а затем плеснул в стакан немного антаресского. За стойкой выстроились ряды бутылок, новых и старых. В поисках коробки или сумки я открыл дверцу под стойкой. Неожиданно оказалось, что я смотрю в испуганные глаза прячущегося там молодого человека.