Крыса из нержавеющей стали спасает мир - Гаррисон Гарри - Страница 9

Другая машина остановилась позади моей, дверцы открылись.

Металлический блеск в маленьком кожаном футляре? Ну да, пара ключей.

Один из них мягко вошел в нужное отверстие как раз в тот момент, когда блюстители порядка подошли с обеих сторон к моей машине.

– Что здесь происходит? – спросил один из них. Ключ повернулся, раздался стон мотора и металлическое щелканье.

– Неприятности! – сказал я, хватаясь за металлические рычаги.

– Выходи-ка, ты! – сказал он, вытаскивая оружие.

– Дело жизни и смерти! – закричал я, надавливая на одну из педалей, как это делал Слэшер. Мотор взвыл, колеса завертелись, машина, проснувшись, рванула с места.

Конечно же, не в ту сторону – назад. Раздался ужасный грохот и звон, полицейские исчезли. Я снова схватился за рычаги. Один из фараонов появился впереди, поднимая оружие, но тут же отпрыгнул как ужаленный, когда я нашел нужную комбинацию и автомобиль с ревом рванул на него. Дорога чиста, и я свободен.

Но на пятках висит полиция. Раньше чем я добрался до угла, другая машина тронулась и понеслась за моей. На ее крыше закрутились цветные огни, завыла сирена. Я стал править одной рукой, а другой защелкал переключателями: побрызгал водой на ветровое стекло, потом поглядел, как его вытерли движущиеся щетки, послушал громкую музыку, согрел себе ноги струей теплого воздуха и в конце концов заполучил воющую сирену и, быть может, и вертящиеся огни. И мы понеслись по широкой дороге, пока я не почувствовал, что так спасаться негоже. Полиция знает свой город и свои машины и может по рации вызвать подмогу мне наперехват. Сообразив это, я завертел баранку и свернул на ближайшую улицу. Так как двигался я намного быстрее, чем следовало, шины завизжали, машина въехала на тротуар и, перед тем как соскочить снова на дорогу, стукнулась боком о дом. Преследователи приотстали, не желая поворачивать столь же эффектно, но вновь сумели пристроиться в хвост, когда я прогромыхал за следующий угол. Сделав два поворота направо, я ехал теперь прямо назад и снова приближался к месту ограбления.

Это может показаться безумным, но на самом деле было самым безопасным.

Через несколько мгновений моя воющая и сверкающая огнями машина оказалась в безопасности среди стаи таких же воющих и сверкающих бледно-голубых машин.

Автомобили поворачивали, пятились и мешали друг другу, я же, со своей стороны, делал все, что мог, для увеличения беспорядка. Было очень интересно: масса ругани и красноречивых жестов… Я задержался бы, наверное, и дальше, не возобладай осторожность. Когда неразбериха достигла максимума, я выбрался из этой свалки и заехал за угол. Погони не было. С более разумной скоростью и выключив сирену, я поехал по улице, ища, где бы пристать.

Ускользнуть в полицейской машине невозможно, да я и не собирался этого делать. Мне необходима крысиная нора, чтобы затаиться.

И эта норка должна быть роскошной. Нельзя делать ничего наполовину.

Чуть дальше я увидел то, что мне и требовалось: сияние света и вывесок, великолепный, экстракласса отель, всего в двух шагах от места преступления.

Здесь, надеюсь, меня точно не станут искать, но определенный риск есть всегда. За следующим поворотом я остановил машину, сняв мундир, положил в карман пачку денег и, взяв чемодан и сумку, побрел к отелю. Когда машину найдут, то подумают, что я сменил ее на другую – очевидная уловка, – и еще расширят район поисков. – Эй, вы, – окликнул я служителя, который гордо стоял у входа. Несите багаж!

Тон был оскорбителен, манеры грубы, и он, наверное, проигнорировал бы меня, не заговори я тут на другом языке и не сунь ему в руку крупную купюру.

Быстрый взгляд на нее породил улыбку и фальшивое раболепие. Подхватив вещи, он засеменил вслед за мной в вестибюль.

Сверкающая деревянная обшивка, мягкие ковры, скрытый свет, сильно декольтированные женщины в сопровождении пожилых мужчин с отвисшими животиками. Такое место мне и нужно. Пока я шел наискосок от конторки, многие с удивлением поднимали брови, глядя на мою грубую одежду. Тип за конторкой презрительно поглядел на меня, и я почувствовал, что мне становится не по себе. Я бросил пачку денег на стол.

– Вы имеете удовольствие встретиться с богатым, но эксцентричным миллионером, – сказал я ему. – Это для вас. – Банкноты мгновенно исчезли.

– Я только что вернулся с веселенькой прогулки и хочу занять самый лучший номер.

– Да, что-нибудь можно устроить, но сейчас свободны только Императорские апартаменты, а это стоит…

– Не приставайте ко мне с деньгами, возьмите еще…

– Да, это можно устроить. Не будете ли вы так добры вписать здесь свое имя…

– А как вас зовут?

– Меня! Гм, Роско Амбердекстер.

– Какое совпадение – меня тоже так зовут, но вы можете обращаться ко мне просто «сэр». Должно быть, наше с вами имя здесь очень распространено.

Так что заполните все сами, раз мы однофамильцы.

Я поманил его к себе, он наклонился вперед, и я хрипло прошептал:

– Я не хочу, чтобы обо мне знали. Все охотятся за моими денежками.

Если управляющий захочет дополнительную информацию, пошлите его ко мне, вместо информации он, конечно, получит на лапу, но это вполне сойдет, я думаю.

Дальнейшее плавание, начавшееся на волне зелененьких, проходило гладко.

Меня проводили в мои апартаменты, и я щедро одарил двух носильщиков за то, что у них хватило ума не уронить багаж. Они открывали и закрывали дверцы и показывали мне все удобства. Один по моей команде позвонил в ресторан и заказал массу еды и питья, после чего они удалились в наилучшем настроении, с оттопыренными карманами. Я положил чемодан с деньгами в шкаф и открыл сумку. И замер – стрелка индикатора темпоральной энергии сдвинулась и теперь упорно показывала в направлении окна и внешнего мира.

Глава 7

Я вытащил детектор, осторожно положил его на пол и поглядел вдоль стрелки в точку под окном, куда она указывала. Быстро подбежав, я отметил эту точку крестом, затем вернулся и проверил. Пока я глазел на стрелку во второй раз, она свободно закачалась, и указатель темпоральной энергии вернулся на нуль.

Но я их засек! Однажды они уже использовали свою темпоральную аппаратуру и наверняка используют ее снова. Уж тогда я их буду ждать.

Впервые с тех пор, как меня занесло на эту грубую, варварскую планету, в груди затеплилась искорка надежды. До сих пор я действовал инстинктивно, просто сохраняя свою жизнь и постигая обычаи этого странного мира, стараясь ни на минуту не задумываться о будущем, которого не будет, если только мне не удастся заново создать его. Этим-то я и займусь теперь.

После плотного обеда, разметав целые водопады банкнотов, я решил поспать. Ненадолго, правда: двухчасовая снотворная таблетка погрузила меня в глубочайший сон с почти непрерывными сновидениями. Я проснулся, чувствуя себя почти по-человечески. В соседней комнате, в баре, была масса интересных бутылок, некоторые с очень даже приятным содержимым, и я уселся с наполненным стаканом перед стеклянным глазом прибора под названием ТВ. Мое произношение местного языка, по-видимому, оставляло желать лучшего и я хотел послушать кого-нибудь, говорящего на лучшей его разновидности.

Сделать это было не так-то просто. Во-первых, трудно отличить учебные каналы от развлекательных. Я нашел что-то похожее на нравоучительную пьесу на исторический сюжет, в которой все герои носили широкополые шляпы и ездили на лошадях. Однако весь словарь содержал менее ста слов, а большинство персонажей погибло от пуль прежде, чем я успел понять, в чем дело. Оружие вообще играло важную роль в большинстве спектаклей, которые я просмотрел.

Зрелище еще разнообразилось садизмом и различными видами членовредительства.

Все это насилие и частые гонки с места на место в машинах не оставляли людям много времени для межполового общения: краткий поцелуй был единственным проявлением привязанности или полового влечения, которое я видел.