Крыса из нержавеющей стали появляется на свет - Гаррисон Гарри - Страница 22

КОТОРОГО ВЫ НАШЛИ БЕЗ СОЗНАНИЯ. ОН ПОПАЛ В МЕНЯ.

Я ИСТЕКАЮ КРОВЬЮ И СКОРО УМРУ. ПРОЩАЙ, ЖЕСТОКИЙ МИР.

Я ПОЙДУ И БРОШУ МОЕ ТЕЛО В РЕКУ.

Я очень сомневался, что эта уловка сработает, но, может, она поставит этого сумасшедшего полицейского в неприятное положение. А остальных привлечет к перекапыванию речного русла. На записку капнула капля крови, и я намазал на нее еще со своих бинтов. Затем аккуратно положил ее на стол.

Эта небольшая шалость немного взбодрила меня. Я уселся на стул и, прикончив пиво, стал составлять план. Не оставил ли я чего лишнего? Нет, все документы, которые здесь хранились, не понадобятся мне в будущем. Я отыскал одному мне известную клавишу и нажал ее, запуская разрушающую программу. В один миг память компьютера превратилась в бессмысленный набор символов. Все остальное — инструменты, снаряжение, оборудование — я оставлял здесь, надеясь перенести в другое место, если потребуется. Но я не собирался оставлять здесь денег. Все это очень утомляло, но я не мог позволить себе отдых, пока не будут сделаны последние приготовления. Я натянул на забинтованные руки тонкие пластиковые перчатки и сел за работу. Деньги находились в сейфе, так как я грабил банки и не думал поддерживать их открытием там своего счета. Я сложил их все в портфель обыкновенного делового человека. Он оказался только наполовину заполненным, поэтому я доложил его микроинструментами, которые мне могли понадобиться. И в оставшееся свободным место я запихнул столько одежды, сколько смог, затем встал на него коленом и, поднажав чуть-чуть, закрыл его и защелкнул на замок. Теперь переодевание и маскировка. Черный костюм-четверка делового человека, ткань которого была украшена крошечным узором белых долларовых купюр. Оранжевый шейный платок, который носят все молодые банкиры, а также характерные сапоги из кожи свинобраза с хвалеными каблуками. Что прибавит мне роста — это кстати. Когда я выйду, на мне будут усы и очки в золотой оправе. А сейчас мне нужно было покрасить волосы в темный цвет и добавить лицу загара. Закончив все приготовления, накачанный пивом, обезболивающим и смертельной усталостью, я раскрыл свою кровать-архив, завел будильник и провалился в вечность.

Вокруг моей головы роились гигантские комары, все больше и больше комаров, жаждущих моей крови…

Я открыл глаза и отогнал остатки сна. Будильник, который я до сих пор не отключил, жужжал голосами тысяч насекомых, они становились все громче и громче и наконец зазвучали, как целое полчище, готовое к атаке. Я надавил на кнопку, облизал сухие губы и, шатаясь, заковылял за стаканом воды. За окном было уже совсем светло, и стали появляться первые ранние пташки.

Все было готово. Я тщательно умылся и оделся. Щегольские оранжевые перчатки очень подходили к моему шейному платку и скрывали забинтованные руки. Дождавшись часа пик, когда улицы были заполнены народом, я подхватил свой портфель и, убедившись, что в холле никого нет, вышел из кабинета и, не оглядываясь, закрыл за собой дверь. Эта часть моей жизни закончена. Сегодня первый день моей новой жизни. Я надеялся на это. Я прошел к лестничной клетке очень похожей, как мне казалось, на деловую походкой, мимо первых посетителей, вниз, на улицу. И увидел на повороте полицейского, внимательно разглядывающего каждого прохожего. Я не смотрел на него и обнаружил впереди себя привлекательную девушку с очень милыми ножками. Я наблюдал за их семенящими движениями и попытался забыть о присутствии стража закона. Подошел к нему, прошел мимо, зашагал прочь от него. Ожидая, что он окликнет меня, опознав. Но он не окликнул. Может, он тоже засмотрелся на очаровательные ножки. Один есть — но скольких мне еще предстоит миновать?

Это была самая долгая прогулка, которую я когда-либо предпринимал в своей жизни. Или так по крайней мере мне казалось. Не слишком торопливая, но и не очень медленная. Я старался слиться с толпой, просто один из этих подневольных трудяг, спешащих на работу и думающих только о доходах и расходах, а также об акциях своей компании. Что бы эти акции из себя ни представляли. Еще одна улица — пока все в порядке.

Вот поворот. Служебный подъездной путь к торговому центру. Здесь не место такому бизнесмену, как ты. Поэтому пошевеливайся и не околачивайся тут зря. Скорее за угол, и ты спасен. Спасен? Я остановился как вкопанный. У входа стоял служебный фургон Максвиниз, и неуклюжий скотина-механик входил в помещение.

Я посмотрел на часы, щелкнув пальцами, затем повернул прочь со служебной дорожки на случай, если за мной наблюдали. И быстро зашагал по улице до первого Спидидайн[5]. Словно в довершение сегодняшнего дня, под первым же грибком сидели двое полицейских. И конечно же, глазели на меня. Я прошел мимо, глядя строго перед собой, и сел за самый дальний от них столик. У меня вдруг ужасно зачесалось между лопатками, но я не смел двинуться. Я не видел их, но прекрасно знал, что они делают. Они смотрят на меня, что-то говорят друг другу, решив, наверное, что я совсем не тот, за кого себя выдаю. Лучше проверить и выяснить это. Встают, идут ко мне, наклоняются к моему грибку… Я увидел ноги в голубых брюках краешком глаза, и мое сердце вдруг начало громко стучать в груди, так что я был уверен, что его стук слышен всему ресторану. Я ждал обвинительных слов. Подождал… пробежал глазами по голубым штанам и выше… Я увидел, что напротив меня усаживается водитель воздушного лайнера, одетый в форму.

— Кофе, — сказал он в микрофон, развернул газету и углубился в чтение.

Стук моего сердца поутих и стал напоминать нормальный, и я беззвучно отругал себя за излишнюю подозрительность и трусость. Затем произнес вслух в свой микрофон самым низким голосом, на который были способны мои голосовые связки:

— Черный кофе и малигатони[6] с клецками.

— Опустите шесть долларов, если вам не трудно.

Я сбросил монетки. Сбоку от меня послышалось громыхание оборудования, и на стол выскользнул заказанный завтрак. Я ел неторопливо, поглядывая на часы, затем принялся потихоньку цедить кофе. Я хорошо знал, отсиживаясь как-то в морозильной камере, что на профилактику у механика уйдет не меньше тридцати минут. Я просидел за столиком сорок, и только потом вышел из-за него. Я старался не думать о том, что обнаружу, когда наконец попаду в подсобное помещение Максвиниз. Я хорошо помнил свои прощальные слова — я буду следующим человеком, который войдет в эту дверь. Хо-хо. Следующим человеком оказался механик. Поймал ли он Слона? Я вспотел от одной мысли. Скоро я сам это узнал. Я прошел мимо того грибка, где сидели полицейские. Их не было — ушли обыскивать другую часть улицы — меня, наверное, ищут. Я снова направился к торговому центру. И повстречался с отъезжающим от служебного входа славным фургончиком Максвиниз.

Я держал ключи наготове. Когда я подходил к двери, дорога была пуста — затем я услышал позади себя чьи-то шаги. Полиция? Все с той же заученной настойчивостью мое сердце заколотилось вновь. Я замедлил шаги, подходя к двери. Остановившись и наклонившись вперед, я мял ключи в ладони, словно выбирая нужный мне. Рассматривая ключ, я слышал, как кто-то прошел мимо меня. Молодой человек, который не обратил ни малейшего внимания на мое присутствие. Он продолжал вышагивать по дороге и вошел в дальние ворота рынка. Я оглянулся через плечо — затем прыгнул к двери, пока не появился еще кто-нибудь. Повернул ключ, толкнул дверь — и она, конечно же, не открылась. Запирающий механизм, который я туда вставил, сработал отлично. Он разблокируется через минуту. Шестьдесят коротких секунд. Шестьдесят невыносимо долго тянущихся секунд. Я стоял у двери в своем прекрасном деловом костюме, который был здесь так же неуместен, как и соски на брюхе борова-свинобраза, как было принято говорить у нас на ранчо. Стоял и покрывался испариной, и ждал появления полиции или опять какого-нибудь прохожего. Ждал и терпел. Пока наконец ключ не повернулся, дверь не открылась — и я ввалился внутрь. Пусто! На дальней стене стучало и визжало автоматическое оборудование. Булькал раздатчик напитков, наполняющий контейнер просвистел вниз и исчез. Зато появился дымящийся паром поджаристый бургер. И это продолжалось день и ночь. Но среди всего этого механического движения не появлялась никакая человеческая фигура. Они схватили его — полиция нашла Слона. А теперь они схватят меня.