Сердечные тайны - Айзекс Мэхелия - Страница 26

— Что ты! — испуганно возразила она. — Я бы никогда не смогла так поступить.

— Почему нет? Столь щекотливое положение создавало бы тебе массу неудобств.

Она в упор посмотрела на него.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что, если бы дела обстояли по-другому, тебе незачем было бы прятаться здесь, на острове. Значит, ты не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о беременности, потому что не собиралась оставлять ребенка. — Его пальцы сжались еще сильнее. — Ты пыталась избавиться от него?

— Нет, конечно. — Аделине стало жутко при одной только мысли об этом. — Как ты мог такое сказать?

— Отлично. — Казалось, он поверил. Абсурдно, но она почувствовала, что благодарна ему за это. — Тогда зачем убегать? — Я не убегала. — Но ведь она именно так и поступила. Решив, что он заслужил хоть какую-то долю правды, Аделина продолжила:

— Я… я хотела родить ребенка прежде, чем кто-нибудь узнает о моей беременности. Вот и все.

— Почему?

— Что тебе непонятно?

— Почему для тебя так важно родить его в обстановке полной тайны?

Как ответить на этот вопрос, чтобы он не догадался об ее истинных побуждениях?

— Послушай, — серьезно сказала Аделина. — Федерико только что умер. Что бы подумали люди, если бы я внезапно объявила, что беременна?

Эрнесто пожал плечами.

— Они подумали бы, что это его ребенок, — вяло промямлил он. — Весьма естественное предположение, тебе не кажется?

Аделина кивнула.

— Возможно.

— Почему возможно? Никто ведь не знал об операции?

— Ну, нет…

Эрнесто поднял брови в немом вопросе, и она тяжело вздохнула, прежде чем ответить.

— Я не думала, что Паоле нужно об этом знать. Сейчас у нее и так достаточно проблем.

— Паола! — презрительно воскликнул Монтес. — Думаю, ты подразумевала меня, разве нет? Это от меня ты сбежала. Именно мне не захотела говорить. Ты испугалась, будто я не поверю, что он мой?

— Вовсе нет.

— Тогда почему?

— О… — решив, что дальше отпираться бессмысленно, Аделина сдалась. — Слушай, если угодно. Я не хотела рассказывать тебе о ребенке, поскольку знала, что ты считаешь произошедшее между нами ошибкой. Следовательно, ответственность за случившееся лежит на мне одной. Такой ответ удовлетворяет? — сквозь зубы процедила она.

Наступила неловкая пауза. В воздухе витали напряжение и гнев. Она была уверена, что Эрнесто разозлится.

Но он поступил вовсе не так, как она ожидала. Вместо того чтобы обвинять ее во лжи, он опустил глаза на свою руку, сжимавшую ее кисть, его хватка ослабла, и погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони.

Аделина была слишком потрясена, чтобы остановить его. Он улыбнулся и поднес ее пальцы к своим губам, а она могла только стоять и смотреть на него.

Потом он приблизился и заглянул ей в глаза.

— Удовлетворяет ли этот ответ меня? — переспросил Эрнесто. Она даже не поняла, о чем он спрашивал. — А ты действительно ожидала этого?

Она опомнилась.

— Я думала, ты поймешь мои чувства, — выпалила она горячо. — Ты догадался, почему я уехала. А я объяснила, что чувствую. Да, я хочу этого ребенка. Очень сильно. Но я не жду, то есть мне не нужно ничего от тебя.

Ноздри Эрнесто стали нетерпеливо раздуваться. Он резко отпустил ее руку.

— Аделина, черт побери, но ты же должна понимать, что твоя беременность все меняет.

— Нет. Почему? — Она отказывалась произнести вслух, что именно такой его реакции и боялась. — У тебя своя жизнь, свои друзья, своя карьера. Я не хочу, чтобы появление ребенка расстроило твой жизненный уклад. Он будет отнимать у тебя время. Поверь, я ценю твою заботу и… и при других обстоятельствах…

— Каких других обстоятельствах?

— Ну… — Она тщательно подыскивала слова. — Если бы между нами продолжались какие-то отношения. Если бы мы какое-то время встречались, и это в результате произошло. Даже если бы мы расстались, я могла бы

понять…

— Баста! Хватит! — Он резко оборвал ее с перекошенным от гнева лицом. — Иногда я сомневаюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня понять. Меня не интересует трогательный лепет, которым ты меня пичкала, чтобы оправдать свой поступок. Ты держала свою беременность в тайне. Но я отец ребенка. Мы оба приложили усилия, чтобы он появился на свет. Ты что, забыла об этом?

— Я ничего не забыла, — попыталась она разыграть возмущение. Ей не нравилось, что Эрнесто говорил с ней так, словно она была не способна ни на одну умную мысль. — Ты просто не понимаешь…

— Да! — с горечью воскликнул он. — Не понимаю, как ты могла подумать, что теперь, узнав о ребенке, я захочу уйти?! И забыть о нем! — Он усмехнулся. — Кто я? Чудовище, что ли?

— Я тебя так не называла, — возразила Аделина. — И никогда так не думала.

— Тогда почему…

— Дело не в тебе, — устало возмутилась она. — Дело во мне. Я уже сказала, что мечтаю об этом ребенке. — Она непроизвольно провела рукой по животу, но тут же неуклюже отдернула ее. — Я очень жду его. Но не хочу снова стать удобной частью жизни какого-либо мужчины.

Она уловила, как Эрнесто глубоко вздохнул, и приготовилась защищаться. Но он лишь произнес:

— Это из-за Федерико.

— Да.

— Ты не хочешь еще одного такого же брака?

Брака? Слова Монтеса шокировали ее, и она смогла лишь ответить:

— Ты прав.

— Прав, — эхом повторил за ней Эрнесто и потер рукой шею, задумчиво глядя в темноту. Знаешь, не все мужчины похожи на моего покойного дядю, — продолжал он, в то время как ее взгляд был прикован к волоскам на его шее, выбившимся из-за ворота рубашки. — Некоторые по-настоящему чтут свой супружеский долг.

Аделина отвела взгляд и махнула рукой. Она не собиралась с ним спорить. Меньше всего ей хотелось, чтобы он почувствовал обязанность пойти на жертвы ради нее.

Несколько минут длилось молчание. И она уже собиралась сказать, что им пора возвращаться, как вдруг Эрнесто спросил:

— А Паола в курсе?

Аделина вздохнула.

— Ты же знаешь, что нет.

— Хорошо. — Эрнесто провел рукой по волосам. — Это хорошо. Это все упрощает. Намного упрощает.

— Что упрощает? — утомленно спросила Аделина, втайне думая лишь о том, насколько он привлекателен. Все, что этот мужчина делал, каждое его движение, казалось, было направлено на возбуждение ее интереса к его персоне. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

Его губы тронула мягкая улыбка.

— Я говорю о нас, о том, что ты беременна.

А Паола убеждена, что мы не нравимся друг другу.

Аделина невольно поежилась.

— И что?

— А то, что она не заподозрит ничего такого, если мы объявим о нашей помолвке.

— Что? — Аделина испугалась, но Эрнесто не обратил на это внимания.

— Я сказал…

— Я слышала, что ты сказал, — резко оборвала его женщина. — Но ты сошел с ума, если надеешься, что я позволю тебе сообщить Паоле, будто мы собираемся обручиться. Нет! Ни за что! Я бы не вышла за тебя, даже если… если…

— Если бы я был последним мужчиной на земле? — услужливо подсказал он. — Это ты хотела сказать? Я не стану оскорблять тебя грубым ответом. — Он помолчал. — Но ты выйдешь за меня, Ад ели на. Ты дашь ребенку мою фамилию. Я этого хочу. Требую.

— Требуешь? — протяжно сказала она. — Ты не можешь ничего от меня требовать.

— Возможно, что и не могу, — натянуто согласился Эрнесто. — Но в моей семье честь — отнюдь не забытое понятие. У нас есть порядочность. Мы не пренебрегаем ответственностью.

— Я уже давно пытаюсь вдолбить тебе, что это не твоя забота! — разъяренно выкрикнула она.

— А я не согласен.

Она беспомощно всплеснула руками и покачала головой.

— Ты не можешь насильно заставить меня выйти замуж. А добровольно я этого не сделаю.

Эрнесто вздохнул.

— Почему? — мрачно поинтересовался он. Разве ты меня ненавидишь? Или я тебе настолько противен, что ты не сможешь жить со мной?

Даже ради ребенка?

Аделина застонала.

— Я нормально к тебе отношусь, Эрнесто. И ты это прекрасно знаешь. Только пытаешься извратить ситуацию, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватой.