Сердечные тайны - Айзекс Мэхелия - Страница 20

Заперев эскизы в ящике стола, она стала ходить из угла в угол в состоянии крайней взволнованности. Интерпретация того, что произошло между ними в ночь смерти Федерико, данная Эрнесто Монтесом, всколыхнула в ней воспоминания. Надо было досконально разобраться во всем, добиться полной ясности…

Проблема состояла в том, что его выводы сильно разнились с картиной, которую Аделина создавала в свое оправдание после случившегося. Так просто было изобразить его негодяем, притвориться, что вся вина за ее падение лежит только на нем. Но разве это соответствовало действительности? Он воспользовался ею не больше, чем она им. Эрнесто был прав. Она созрела для обольщения, которого хотела так же сильно, как и ее обольститель.

Но начиналось все гораздо, невиннее…

Она лежала без сна, наблюдая за игрой лунного света на потолке, и встревожилась, когда в спальню постучал Бласко, Старик был ее другом и не стал бы беспокоить без крайней нужды. Сообщение о том, что приехал сеньор Монтес, насторожило Аделину.

Что ему могло понадобиться? — подумала она с мрачным опасением. Его образ, красивый и на удивление яркий, возник перед ней.

Эрнесто Монтес сам по себе всегда смущал ее и даже провоцировал на мысли, которые хотелось отогнать прочь. Но он никогда не нравился Аделине, и ей казалось, что эта неприязнь была взаимной. У нее давно имелась пара слов, как нельзя лучше характеризовавших сущность этого мужчины, она называла его порочно сексуальным.

— И опасным, — добавила она вслух, гадая теперь, что ему понадобилось в ее доме посреди ночи.

Может быть, ему нужен был Федерико? В таком случае он ошибся адресом. Муж ночевал здесь только тогда, когда у них после вечеринки или приема оставались гости. Но даже и в этой ситуации спал отдельно, в своей комнате.

Бласко об этом было известно. Как, впрочем, и Эрнесто Монтесу, мрачно подытожила она, надевая поверх ночной сорочки шелковый халат. А это значило, что речь шла не о Федерико.

Что еще там натворила Паола?

Сначала Аделина хотела надеть костюм и блузку, но потом передумала. Этот мужчина не станет обращать внимание на ее одежду. Он ведь повидал немало женщин в халатах. Да спустись она вниз вообще безо всего, голая, этот сеньор все равно бы ничего не заметил. И ее устраивало такое положение вещей: она ему безразлична точно так же, как и он ей.

Эрнесто ожидал ее в гостиной, стоя у окна, и Аделина позволила себе немного понаблюдать за ним, оставаясь незамеченной.

Вблизи он казался намного внушительней, чем ей представлялось. Вероятно, такое чувство возникло, поскольку сейчас она была босиком.

На нем не оказалось пиджака, а на рубашке вдоль всей спины проступила стрелка пота.

Ее пульс непроизвольно участился. Она задумалась о том, что бы почувствовала, если бы этот мужчина пришел ночью не по какому-то неотложному делу, а просто к ней. Хотя Федерико давно уже не выполнял свои супружеские обязанности, от нее он требовал верности.

И, зная ее привязанность к дочери, предупредил, что, если у него будет малейший повод заподозрить ее в измене, ей никогда не видать Паолы.

Таких поводов Аделина не давала. У нее и не возникало желания изменять мужу. Сейчас она чувствовала тревогу и легкое возбуждение, не понимая, что с ней происходит. Возможно, все дело было в том, что Эрнесто не выглядел самоуверенно, как всегда. Его волнистые темные волосы, обычно гладко зачесанные, теперь казались взлохмаченными. Щетина на лице проступала слишком отчетливо.

Что-то было не так. Но что? Она судорожно передернула плечами. Ее сердце гулко билось.

Паола уехала в Вебстер всего месяц назад. Аделина не могла даже подумать, что с ее приемной дочерью могло произойти что-нибудь страшное.

И все же… Новость, сообщенная этим ночным гонцом, оказалась одновременно и лучше, и хуже ее подозрений. С Паолой все было в порядке, но Федерико умер. Выяснилось, что муж проводил ночь со своей очередной молодой любовницей. Может быть, так происходит со всеми мужчинами, которые отказываются вести себя подобающе их семейному положению и возрасту?

Эрнесто Монтеса тоже можно было понять.

Она пропустила мимо ушей его соболезнования и прочие дежурные фразы. По ее мнению, он всего лишь пытался спасти репутацию корпорации. В данных обстоятельствах ей было бы проще опереться на этого мужчину, поверив в его доброту и сочувствие. Просто позволить ему стать скалой, которой у нее никогда не было.

Но, вместо того чтобы принять его утешения, она вывела Эрнесто из себя. Тот незамедлительно обвинил ее в холодности и надменности. Такой, вероятно, он действительно представлял ее себе. Как бы там ни было, Аделина пожелала, чтобы ночной визитер ушел еще до того, как она наговорит ему дерзостей или совершит какой-нибудь глупый поступок. Было обидно и хотелось только одного — чтобы поскорее явился Бласко и выпроводил беспокойного гостя.

Но дворецкий исчез. Может, решил, что Эрнесто явился по предварительной договоренности? Неужели старик подумал, будто для Федерико приготовили его же яд? Разумеется, она страдала от бесконечных предательств мужа. Но было уже слишком поздно для такой мести.

Аделина не могла точно охарактеризовать свои теперешние чувства к супругу. Определенно, она испытывала сожаление. Но Федерико Веласкес, ставший ее мужем, не походил на того человека, которого она увидела, впервые переступив порог его дома. Страшная новость, принесенная Эрнесто, прозвучала всего лишь как известие о смерти кого-то из ее знакомых.

Грустное, но не опустошающее событие. Это раньше она души не чаяла в Федерико, но теперь… Он собственноручно убил ее любовь.

Удивительно то, что Аделине вдруг захотелось поделиться с Эрнесто обстоятельствами своего брака. Раньше это было бы немыслимо.

Скорее всего ее потянуло на откровенность, поскольку она понимала, что ему и так все известно. Будучи родственником и доверенным лицом Веласкеса, он не мог не знать подробности его семейной жизни.

Однако, дотронувшись до руки Эрнесто, Аделина и представления не имела о том, какого джинна выпускает из бутылки. Ей лишь хотелось утешить его, показать, что она простила ему дерзкие слова. Но ситуация между ними стала слишком напряженной. И, не успев толком понять, что происходит, Аделина оказалась в его объятиях. Она попробовала было протестовать, сопротивляться, но безуспешно…

Ее испугало неуправляемое влечение к этому мужчине. Так долго ей приходилось молча терпеть одиночество, подавляя естественные желания, что она вдруг поверила в некое иллюзорное освобождение из многолетней западни. До нее доходили слухи о том, что девицы, которых Федерико пускал к себе в постель, при его же участии любили порассуждать о фригидности сеньоры Веласкес. По правде говоря, она и сама начала в это верить. Но стоило Эрнесто прикоснуться к ней, прижать к себе, как желание переполнило ее. Поэтому-то ни с протестом, ни с сопротивлением поначалу ничего не вышло.

Оказалось, Аделина жаждала его прикосновений, — тело изнывало, предвкушая их. Запах возбуждения, исходивший от этого мужчины, был столь явственным и откровенным, что просто сводил ее с ума.

Она подозревала, что Эрнесто шокирован всем не меньше ее самой. И не знала, на что он рассчитывал, когда начал целовать ее. Наверное, ожидал полного подчинения. Но этого, слава Богу, не произошло. Только на мгновение она полностью отдалась власти своих желаний, потворствуя им. Но затем к ней вернулся здравый смысл и понимание того, что мужчине может показаться странной ее несдержанность.

Когда Эрнесто начал оправдывать Федерико, Аделина испугалась его доводов и своей реакции на произошедшее. Что он мог подумать о ней, если она соблазняла его, племянника только что умершего мужа? Боже, да у нее головы на плечах не было! Следовало пресечь все, пока не произошла катастрофа.

С запоздалым раскаянием Аделина попросила его уйти. Эрнесто попытался было объяснить, что ей нельзя винить себя ни в чем…

Наоборот, это он во всем виноват: поддался порыву страсти, увидев, что Аделине требуется утешение. Все это, конечно, было чистой воды выдумкой. Его слова, заверения, действия были предназначены, чтобы поддержать ее самоуважение.