Скандальная страсть - Александер Виктория - Страница 25

Но Уоррен все-таки отстранился.

– Я увижу вас в Лондоне.

– Да, конечно, – едва слышно согласилась Корделия. А что еще она могла сказать? Она самым бесстыдным образом откровенно целовала его, в ответ получила такой же дерзкий поцелуй. Никогда прежде ни один поцелуй не вызывал у нее такого ощущения: ноги становятся слабыми и отказываются держать тело.

– Тогда до свидания, Сара. – Сделав шаг назад, он открыл для нее калитку.

– До свидания. – Вздохнув, она вошла в сад. Когда Уоррен закрыл за ней калитку, Корделия прислонилась к ней, стараясь восстановить дыхание.

Боже правый, что она натворила? Что ее дернуло сказать, что тоже едет в Лондон? Практически предложила ему нанести ей визит. Этим вечером она твердо решила порвать с ним; а вместо этого увязла еще глубже. Корделия коснулась пальцами губ, на которых еще чувствовалось тепло его поцелуя. Что делает с ней этот человек? Нет, это лишь поцелуй, не более того, и это вовсе не начало чего-то замечательного. Нет, она не может этого допустить, но Корделия совершенно не представляла себе, как из всего этого выпутаться, и почему у нее нет абсолютно никакой уверенности, что ей этого хочется.

Глава 7

Дорогая леди Корделия!

Как бы высоко я ни оценил Ваш рассказ об истории Брайтона, должен признаться, его история меня мало интересует. То, что существовало давным-давно и исчезло, не имеет, как мне кажется, никакого отношения к тому, что происходит здесь и сейчас. Прибыв в Англию, я не перестаю задумываться, не тормозится ли движение вперед, то есть прогресс, присутствием вокруг нас всего того, что ушло навсегда: Ваша страна барахтается в прошлом, моя смотрит вперед, ее народ обращен лицом к будущему…

На самом деле Дэниелу следовало отдать должное своему другу. Когда Уоррен впервые приехал в Лондон и молодые люди поселились вместе, привычка Уоррена к ежедневным утренним прогулкам казалась пустой тратой времени. Постепенно Дэниел обнаружил, что прогулки на свежем утреннем воздухе доставляют ему огромное удовольствие, и он подозревал, что даже вернувшись домой, не сможет отказаться от них. Конечно, прогулки – особенно в Брайтоне – полезны для физического здоровья, но Дэниел пришел к выводу: они благотворно воздействуют на мозг, помогая ясно мыслить. А сейчас ему нужна ясная голова, чтобы все хорошенько обдумать. Накануне вечером он, очевидно, вообще ни о чем не думал.

Что на него нашло? Как он мог просить у нее разрешения нанести визит? Слова, казалось, сами слетели у него с языка без всякого контроля. Дэниел не мог припомнить, чтобы прежде с ним случалось что-нибудь подобное. Правда, прежде он не встречал никого похожего на Сару Палмер. Если говорить честно, трудно объяснить, чем она отличается от других женщин, с которыми он ранее знакомился и которых целовал. Она хорошенькая, несомненно, ее зеленые глаза очаровательны, но он и раньше встречал красивых зеленоглазых женщин. Быть может, его притягивал характер Сары, ее стремление к независимости. Или это что-то иное, чего он не мог выразить словами, но ощущал.

С точки зрения здравого смысла думать о Саре вообще глупо. Он и разговаривал-то с ней всего несколько раз, но теперь эта женщина занимала все его мысли, и это чрезвычайно раздражало Дэниела и полностью сбивало с толку. Он нанесет ей визит в Лондоне, но лишь с единственной целью – признаться, что обманывал ее. Конечно же, Дэниел не мог ничего обещать этой женщине, когда его ожидала женитьба на другой. Правда, нельзя сказать, что он собирался давать кому-либо обещания.

Дэниел глубоко вдохнул свежий воздух, не понимая, почему не чувствует себя лучше от найденного нового решения и ощущает внутри тяжесть. Сара, безусловно, возненавидит его, когда узнает правду, и Дэниел не мог ее за это винить. А что, если он женится на леди Корделии? Сара скорее член семьи, чем наемный работник. Им придется встречаться, когда он со своей женой будет приезжать в Англию. Нет, лучше положить всему конец сейчас, пока он никому не причинил страдания и не затронуты ничьи сердца, если они еще не затронуты.

Для людей, предпочитающих одиночество скоплению народа, самое подходящее время для прогулки по променаду Брайтона – когда единственными живыми существами, кроме чаек, были рыбаки, сидевшие на набережной.

– Мистер Льюис, – послышался знакомый голос. Дэниел увидел решительно направляющуюся к нему Сару, одетую в ярко-желтое платье, державшую такого же цвета зонтик и очень походившую на яркий летний день.

Дэниел остановился, удивившись, как у него одновременно подпрыгнуло и оборвалось сердце.

– Доброе утро, мисс Палмер. – Он приподнял шляпу. – Что заставило вас выйти из дома так рано?

– Вы, мистер Льюис, – решительно ответила Корделия. – Могу я присоединиться к вам?

– Да, разумеется. – Он предложил ей руку, и они пошли по дорожке. – Но я должен признаться, мисс Палмер, вы поставили меня в неудобное положение.

– Вот как? – Она усмехнулась. – Это замечательно.

– Как вы узнали, где меня можно найти?

– Я подозревала, что человек, каждое утро совершающий прогулки, не откажется от этого даже в Брайтоне. – Она посмотрела на выходящие в море лодки. – Сейчас самое восхитительное время, тихое и спокойное и в то же время полное света и обещаний. Даже крики чаек кажутся не такими назойливыми. Вы так не думаете?

– Да, конечно, но откуда вы узнали о моих утренних прогулках?

– Наверное, вы как-то упомянули об этом мимоходом.

– Да, наверное, – согласился Дэниел, хотя очень засомневался в этом, поскольку только недавно приобрел такую привычку. Впрочем, это не имело значения. – Это объясняет мое присутствие здесь, но не ваше.

– Хочу еще раз поблагодарить вас за вчерашний вечер. Я чудесно провела время.

– Я тоже, хотя времени было чрезвычайно мало.

– Я хотела бы поговорить о вашей просьбе нанести мне визит. Боюсь, мистер Льюис, это было бы неразумно.

– Да? – Нельзя сказать, что он и сам этого до сих пор не понимал, но его причины, очевидно, в корне отличались от ее.

– Думаю, для вас чрезвычайно нежелательно наносить мне своего рода официальный визит.

– Почему? – спросил он, не успев себя остановить. Если бы он был хотя бы вполовину таким умным, каким себя считал, то держал бы язык за зубами.

– Мое положение в доме не совсем обычно, и эта наша… наша дружба только все усложняет, – ответила Корделия, тщательно подбирая слова. – Будущее леди Корделии не определено окончательно. Думаю, лучше воздержаться от общения друг с другом.

– Не понимаю.

– Я и не ожидала, что вы поймете. – Она снова взглянула вверх на него. – Однако надеюсь, вы пойдете навстречу моим желаниям без лишних вопросов.

– Это несправедливо, мисс Палмер.

– Да, это несправедливо, совсем несправедливо. Но в жизни редко встречается справедливость.

– А что, если я все-таки не пойду навстречу вашим желаниям без лишних вопросов? Что, если я предпочту вообще не обращать внимания на ваши желания? – спросил Дэниел, не подумав. Что он несет? Она предлагала ему именно то, что он сам считал необходимым. Но это было совсем не то, чего ему хотелось, и он не мог этого принять.

– Тогда вы не такой благородный человек, каким я вас считала.

– Вы совсем меня не знаете. Я, возможно, самый бесчестный человек из всех, кого вы встречали.

– Сомневаюсь, – покачала головой Корделия. – Я видела, как вы защитили маленьких детей. Все очень запутано.

Он стиснул ей руку.

– Мне казалось, мы стали друзьями.

– Да. Друзьями. Это просто… – Она замолчала. – Как я сказала, все очень запутано. И с каждой минутой становится все запутаннее.