Антология фантастических рассказов. Том 5 - Альдани Лино - Страница 12

— Невероятно! — воскликнул диагнометрист.

— Однако это так. Можешь проверить записи. Характерные изменения кривой вызывают только латынь и немецкий язык шестнадцатого века. Реакция на интеряз, итальянский, английский, французский, польский или русский появляется только в случаях аналогичного с латынью или немецким звучания слов. Я передала ленту лингвоанализатору…

— Ну и как?

— Представь себе, он действительно бегло говорит на средневековой латыни и немецком!

— Это только подтверждает гипотезу, что он отличный знаток того периода.

— Он утверждает, что его зовут Модестус Мюнх.

— Модестус Мюнх? — повторил Гарда и задумался.

— При нем не оказалось персонкода, — заметила Кама.

— Знаю, — кивнул ученый. — Странно, конечно, но это не наша забота. Придет ответ Глобинфа, и все выяснится. Скажи, с ним можно сейчас побеседовать?

— Конечно. Перевод с латыни на интеряз и обратно уже запрограммирован.

— Что он сейчас делает?

— Лежит на полу лицом вниз. Наверно, молится.

Кама подошла к столику и включила визию. На экране появились просторная комната и мужчина в голубом больничном халате, лежащий крестом на полу.

— Интересно, — пробормотал Гарда и, обращаясь к Каме, спросил: — Он вообще не покидает свою спальню?

— Очень неохотно. Выходит только на террасу и часами смотрит вниз на город.

— Интересно, — повторил концептолог.

Когда они входили в комнату, мужчина стоял на террасе и смотрел вниз.

— К тебе гости, — бросила с порога Дарецкая.

Он медленно повернул голову, и на его лице, сосредоточенном и напряженном, отразился страх, смешанный с радостью.

— Это профессор Гарда. Познакомьтесь! — представила ученого Кама.

Мужчина сделал шаг вперед и уже собрался было упасть на колени, но девушка подхватила его под руку и, подводя к Гарде, укоризненно сказала:

— Зачем это? Я же тебе говорила, не надо становиться на колени. Не надо.

— Да, госпожа, — покорно кивнул он.

— Доволен ли ты комнатой, брат Модест? — спросил концептолог.

Но мужчина в больничном халате не понял вопроса, хотя лингвистический автомат перевел слова Гарды безошибочно.

— Я слушаю тебя, господин.

— Я спрашиваю, нравится ли тебе у нас? Как ты себя чувствуешь?

— Разве могу я не ликовать? — оживленно ответил мужчина. — Мог ли я надеяться, что очи столь ничтожного червя, как я, узрят царство божие на Земле?

— Доктор Дарецкая говорила, что ты прошел сквозь ад? — подхватил Балич.

— Ты сказал, господин. Мыслю, однако, что то был не ад, а только чистилище. Ибо вышел из него. Видно, такова воля господня. Бил там, бо заслужил, ибо грешник есьм и человек, духом слабый. Однако же удалось мне устоять против демонов и пособников их.

— И ты видел сатану? С рогами и хвостом? — допытывался диагнометрист.

— Видел, как тебя по воле божьей зрю! Но у чертей оных ни рогов, ни хвостов не было: пауков вид приняли они.

— Вот! Опять постоянно повторяющийся мотив дьявола-паука, — заметила Кама по-польски.

— И долго мучили тебя эти пауки?

— Не знаю, господин. Бывши там, думал я, что уходят лета, теперь же помню только как бы дни… Но то были века. Когда я был теми дьяволами изловлен, шло лето господне 1593. Ныне же, как поведала мне госпожа, — он взволнованно показал на Каму, наклоняя голову, — от рождества господа нашего, Иисуса Христа, ушло уже лет 2034.

— Твое пребывание в чистилище длилось больше четырехсот сорока лет?

— Ты сказал, господин.

— Скажи нам еще, брат, — начал Гарда, но не окончил, потому что Кама подняла руку, давая знак, что получила сигнал телефонного аппарата.

Наступила тишина.

Гарда и Балич, а потом и «монах» напряженно смотрели на Каму, словно хотели прочесть на ее лице, что происходит в ее мозгу. Впрочем, ясно было одно: с каждой минутой лицо девушки выражало все большее удивление.

Наконец она опустила руку.

— Пришел ответ из Глобинфа, — обратилась она к Гарде и Баличу по-польски. — Трудно поверить, но поиски дали отрицательный результат. Они перерыли все реестры. Такой свойствограммы не нашли.

— Но это же невозможно! Ни один человек, живущий в Солнечной системе, не может оказаться вне реестра!

— И однако…

— Значит, система небезотказна.

— А может, просто он не был вписан? — Кама искала объяснения загадки. — Тогда становится понятным, почему при нем не оказалось персонкода.

— Не знаю, что и подумать, — пожал плечами Балич. — Ясно, что с точки зрения права этот твой брат Модестус — человек несуществующий. — И, улыбнувшись, добавил: — А может, он действительно пробрался к нам из 1593 года? С помощью какой-нибудь чудесной машины времени?

Гарда неодобрительно взглянул на Балича.

— Не надо шутить, коллега, — сказал он. — Нам нужно решить, в каком направлении продолжать исследования. Но не здесь… — Он кивнул в сторону Модестуса, который вначале удивленно, а потом с явным беспокойством наблюдал за оживленным диалогом ученых, который они вели на незнакомом ему языке.

— Пойдемте в лабораторию, — согласилась Кама. — До свидания, Модест, — обратилась она к монаху, переходя на интеряз.

— А ты… ты вернешься сюда, ко мне? — тревожно спросил тот.

— Вернусь. Скоро вернусь. Не волнуйся, — улыбнулась она и дружески протянула ему руку.

Он быстро наклонился и поцеловал край ее рабочей куртки.

— Модест, я же тебе говорила…

Он опустил глаза, как маленький напроказивший мальчишка.

IV

Как сообщает наш корреспондент, загадка «Человека из ниоткуда» по-прежнему остается неразгаданной, хотя работы над ее решением за последнее время значительно продвинулись вперед. Сообщают, что руководитель коллектива ученых, занимающихся этой проблемой, член Всемирной Академии Наук Е.Гарда собрал весьма интересные факты, по всей видимости указывающие на то, что история, которую упорно повторяет Мюнх, не является исключительно продуктом его больного воображения. Из этих фактов следует, что во второй половине XVI века действительно жил доминиканец с таким именем, выступавший в роли обвинителя на многочисленных инквизиторских процессах. Упоминания о нем можно найти в архивах нескольких епископств, в частности в Бамберге, а также в монастыре, расположенном неподалеку от Кондовихта, о котором вспоминает «Человек из ниоткуда».

В городке с таким названием в 1593 году при довольно загадочных обстоятельствах умер патер Модестус. Умер, если так можно выразиться, «при исполнении служебных обязанностей». К сожалению, показаний свидетелей случившегося обнаружить не удалось, так как в период Тридцатилетней войны монастырь был сожжен, все документы погибли. Лишь спустя примерно сто лет была написана история этого случая, однако в ней нет фамилии инквизитора, а повторяется лишь имя — Модестус. Сопоставляя этот исторический документ с отчетом, находящимся в Ватиканской библиотеке, профак Гарда выявил полное совпадение места и времени происшествия.

Отсюда сам собой напрашивается вывод, что таинственный «Человек из ниоткуда» располагал указанными документами. Однако оказалось, что с отчета, хранящегося в Ватиканской библиотеке, вообще не снимали копий, а последняя запись в картотеке была сделана много лет назад, когда эта часть архива еще не была доступна Всемирному институту изучения религии.

Разумеется, профак Гарда отнюдь не утверждает, что упомянутый Мюнх, обнаруженный в Карконошах, имеет что-либо общее с доминиканцем XVI века. Он скорее считает, что несколько десятков лет назад с документа была тайно снята копия, которая позже каким-то образом попала в руки «Человека из ниоткуда».