Пожиратель Пространства - Вольнов Сергей - Страница 31

Уроды, которых Ба сочла нашими преследователями, входят в зону чувствительности моих датчиков. Следовательно, девять километров отделяют их от нас. Эх, надо было взять не эти лёгкие ширпотребовские игрушки, а массивные детекторы военного образца, Десс и Кибертанк в руки совали чуть ли не насильно! Сейчас уже изучил бы досконально, и узнал полные параметры…

Говорила мне прехитромудрейшая Ба: «Каждый раз, выходя по нужде, будь готов, что из гальюна не вернёшься. Появятся конкуренты и зажелают утопить тебя в унитазе. А ты должен уметь просочиться в канализацию, используя все доступные тебе средства, выбраться из дерьма и ударить конкурентов с тыла!».

Вспоминая Книгу Тиа Хатэ, хочется добавить: «Цель не только оправдывает любые средства. Она сама является средством, используемым для того, чтобы оправдать применение этих самых любых средств». Конец цитаты.

Во как. И никак иначе. Величие мудрости Лесной Матери сравнимо разве что с бесконечностью Вселенной, порождённой Ею.

Больше ста в час древний дырчик выжать из себя не может; спасибо и на том. Авось успеем добраться до пересечения с оживлённой трассой… Преследующий нас кар неуклонно приближается. Направляемый моими пальцами, наш такси—кар несётся по тоннелю ближе к правой стенке, примерно на одинаковых расстояниях от пола и потолка. Эх, было б корыто поновее, я бы напрямую подсоединился своим терминалом, и…

– Справа! – резко бросает Ррри. Я, не размышляя ни единой наносекунды, резко смещаю обтекаемо суженный нос и бросаю наш хрипло гудящий аэрокар в более узкий тоннель, под острым углом разветвляющийся с тем, по которому нам довелось тикАть.

Этот «правый» путь не освещается, поэтому я быстренько достаю и натягиваю на лицо видеомаску. Терминал уже врубил её объективы и локаторы, и на километр вперёд видимость мне обеспечена, хотя настолько – просто незачем. Что тоннель закончится гораздо ближе, я понимаю уже через секунду.

«Ух—х, счас ка—ак врежжжжжжемся!», – успеваю подумать, отчаянно тормозя, но тут же выясняется, что паниковал я совершенно напрасно. Тоннель угласто сворачивает под девяносто градусов вправо, и я на скорости не менее сорока вполне вписываюсь в этот поворотец, мог бы и на шестидесяти, но на сотне – более чем сомнительно… Выходит, и паника иногда полезна, жизнь сохраняет.

Дальше я вынужден ползти на черепашьих тридцати—двадцати пяти, потому что этот коридор, вероятно, последовательно сооружали:

свихнутые на прямых углах тупорылые онгарисадлоры;

пьяные в дымину человеки, выписавшие столь замысловатые петли, что у меня мозги задымились вручную в них вписываться;

и шшоагвгнырцы, явно сильно тосковавшие по родным горам – они проложили штрек прямой как арбалетная стрела в горизонтальной плоскости, но почему—то совершенно изломанный в плоскости вертикальной; он то усвистывал вверх под углом градусов сорок пять, то, перевалив через грань, устремлялся вниз под таким же углом – глядя сбоку, этакие зубцы пилы…

И я вынужден встать как примагниченный, едва не вломившись носом кара в стенку.

– И куда дальше? – закономерно любопытствую.

Шизоидный коридор, зар—раза, разветвляется сразу на пять штук узких лазов. «В какую из пяти дырок лезть—то?..»

Бабуля раздражённо р—р—рычит и отвечает: – Мне кажется, впр—раво… – Пауза. – Навер—рное. – Добавляет.

– Тю—ю! А я думал, ты знаешь схе—ему, – разочарованно протягиваю я.

Бабуля ворчит:

– Ага, раскатал губень. Я была на этом булыжнике и внутри него лет десять назад, и дальше пор—ртовых складов и торговых кварталов не лазила.

– А я в нём вообще впервые. Откуда ж ты знала, где искать сходку заправил ДТДТ?

– Информация. Сколько раз я тебе…

– «…говорила, что информация – один из, если не самый, ценный товар в Лесу». – Заканчиваю я за Бабулю, и вздыхаю: – Ну ладно, приплыли. Сейчас я войду в локалсеть базы и спрошу, куда это нас дхорр затащ…

– Нет! – резко командует Ррри, и я застываю с открытым ртом, готовым командовать компу, и с занесёнными над сенсорами терминала пальцами. Бабуля поясняет:

– Если ты задействуешь выход на Т—Б—сеть, они нас вр—раз выщемят. Погоди… – она тычет пальчиками левой хватательной лапки в клаву своего терминала и попутно поясняет: – Перед выходом, на всякий случай, я себе скопировала схемы всех уровней базы. Работу пойнта, не выходящего за справками в сеть, они хрен засекут. А если и засекут, что ж – судьба… И к тому же – на твоём месте я не была бы уверена, что пробьюсь в сеть базы сквозь весь этот камень, окружающий нас. Сомневаюсь, что в этой заднице сохранились ретр—рансы.

«Умная какая! – думаю я, и тут же признаю: – Ещё и какая умная! Я вот не допёр, запастись на всякий случай картами…»

Говорила же мне Ба: «Каждый раз, выходя по нужде…». Во—во.

Учиться мне ещё, учиться, остолопу степному, и учиться.

У неё, прехитромудрейшей.

– Этого места в схемах нет, – произносит Ба некоторое время спустя. – Да—а уж.

– Уж да. Сами себя загнали дхорру в задницу. – Соглашаюсь. – Сейчас те уроды пожалуют и будут из нас котлету по—сейлемски делать. Ну, куда дальше?

– Напр—раво, – уверенно говорит мне Ррри. Будто знает дальнейший лабиринт как свои семь пальцев. (Которых у неё вообще—то на всех лапах в сумме тридцать: по три штуки на верхних, боевых, по семь на средних – хватательных, предназначенных для «тонких» движений, и по пять на нижних, ходильных.)

– Почему же?!

– А потому что во всех лабиринтах надо придерживаться пр—равой стороны.

– Неужели?! – И удивлён я вполне искренне. Мне почему—то всю жизнь казалось – что наоборот.

– В сам деле. А разве нет? Поехали. Или ты решил испробовать вкус котлеты по—сейлемски, но с другой стороны, изнутри?

– Нет, я ещё не настолько крутой гастро—извращенец. Предпочитаю нормальные вкусовые ощущения, – искренне говорю я и трогаю, направляя аэрокар в крайнюю справа дыру.

– Ну—у, норма – категория весьма относительная, – ворчит Ба, – туманная, абстрактная и не имеющая смысла, я бы сказала… сюрная. Для гомиков, к примеру, ненор—рмально трахать существо иного пола.

– Я и не трахаю! – заявляю я, увеличивая скорость, и тут же…

Бабуля регочет:

– Ты хоть сам понял, чего сказанул?!

И я понимаю, «чего». Бурчу в ответ мрачно:

– Ну, оговорился, ну, бывает. Перепутал…

– Вот так, запомни, – назидательно говорит Ба, – одной фразой можно навеки угр—робить себе репутацию. Думай, малыш, всеми извилинами думай, прежде чем рот открыть. Там, в пещере, ты был отменно хорош, а сейчас прокололся. Смотри, в приличном обществе не ляпни чего, к пр—римеру, этакого. Подобная оговорка смерти подобна.

– С каких это пор приличное общество негативно относится к гомосексуализму? – резонно интересуюсь, направляя кар во тьму круглого тоннеля, что несётся навстречу. Темень кромешную (без видеомаски глядя) и угрожающую.

– Я сказала, к примеру. Несть числа предрассудкам и комплексам. В каждой культуре и в каждом кругу свои табу. Куда без них… Вдруг нар—рвёшься на компанию с идиосинкразией на гомиков? Надо обязательно собрать информацию о тех, с кем общаешься. Или рот не открывать. Многозначительно молчи – сойдёшь за умного. Где—то шутки «про жопу» популярны, а где—то – верный признак слабоумия. Зависит от воспитания. Кто—то нор—рмально воспринимает голый натурализм, намеренный животный физиологизм, отсутствие стыдливости в аудио—, одоро—, дакто– и видео—компонентах голопрограмм. С удовольствием потребляет всякие там, имеющие неизменный кассовый успех, секс и насилие, наглый эпатаж и бренчание на самых низменных струнках натур живых существ. А кого—то от насилия воротит, и на блевоту тянет. Я вот помню, была знакома с одним человеком—мужчином, родом с вашей пуританской планеты—родины исторической, если не соврал… так его коробило и мутило от одного произнесения вслух слов влагалище и жо…

– И что бы я без твоих мудрых поучений делал… – перебиваю я, начиная положенный мне по должности (итэдэ!) комплиментарный пассаж…