Пожиратель Пространства - Вольнов Сергей - Страница 20

– Да хранит тебя Единственный Неделимый! – трепеща от восхищения, произнёс я ритуальную формулу приветствия расы Тивиканара Масюкова. – Да будет он милосердным к Молачча—Гридражжа—Многочисленным—И—Бессмертным!

О том, что в минуту особой радости представители этого биовида начинают активнее, чем когда—либо, выделять кислород, я не знал. Поэтому немного испугался, ощутив, как легко стало дышать.

Тивиканара, разрушая образ существа тихого и напрочь лишённого эмоций, просто обалдело. Оно бегало из угла в угол, норовя, по причине своей неуклюжести, упасть и после этого не подниматься. Оно хватало полуфабрикаты и поедало их, некоторые даже в упаковке.

О резком повышении аппетита в те же самые минуты радости – я знал.

И при этом оно что—то без остановки лопотало на своём невообразимом наречии…

– Мша мша кирлтьюжа кажаркша… Психхэя кекежа мша мша. Ысса мша аэссы! Аэссы кржоо мша персоошей. Мша бейшо жажжда кажаркша!..

Я не знал, что обозначало это частое «мша», но лексическая единица «аэссы», которую мне удалось уловить дважды подряд, было названием солнца планеты Хоадоолитэйда. Мира, откуда родом Тивиканары Масюкова, или Молачча—Гридражжа, как они сами себя называли.

Своим приветствием я настолько потряс бедное созданье, что оно вдруг заговорило на давно позабытом родном языке. О том, что язык оно позабыло, неоспоримо свидетельствовал тот факт, что даже само с собой оно разговаривало на языке чужом. Заходя в столовую, оно изъяснялось на косморусском, широко распространённом в Освоенных Пределах.

Когда созданье перебесилось, оно подкатило ко мне и напыщенно представилось, пользуясь всё тем же корусом:

– Пред тобою, человек, стоит Лучший—Друг—Капитана—Йонссона—Покоритель—Пустоты—И—Миров—Её—Наполняющих—Вычисляющий—Быстрее—И—Лучше—Компьютера—ПервейшийПилот—Среди—Молачча—Гридражжа—Многочисленных—И—Бессмертных, второй в Долевом Списке прибылей Вольного Торговца «Пожиратель Пространства», а по Судовой Роли первый пилот и супернавигатор вышеозначенного корабля, великолепное в своей блистательности существо, которое друзья называют Мол или Мол—Марихуана, а враги – Поганка или Гермафродит, последней кличкой никак не оскорбляя меня, а лишь демонстрируя своё полное незнание моей психофизиологии. Зови меня, человек, Молом или Марихуаной. И расскажи, кто же ты такой, ведающий о Молачча—Гридражжа столь многое!

Надо ли говорить, что, выслушивая всё это, я едва сдерживался, чтобы не заорать от восторга, переполнившего меня?!

…мой новый друг Мол по прозвищу Марихуана, нигде не задерживаясь более пятнадцати минут, водил меня по питейным заведениям Танжер—Беты. Меня же он настойчиво заливал самыми дорогими напитками, заказывал и заставлял поедать всевозможные, иногда весьма неаппетитные, порой отвратительные на вкус, деликатесы.

Сам он почти ничего не ел – некогда было за разговорами, и совсем ничего не пил – метаболизм не тот. Зато ротик свой квадратный практически не закрывал.

Как?!! Ведающий о Молачча—Гридражжа столь многое – писал о них научную работу?!! Вот это да!!! А внук Обезьяна поперёк дороги встал?!! Это у нас—то, Молачча—Гридражжа, разум – Всего лишь поведенческая реакция?!! Ничего себе!!! Да это у самого Обезьяна разум – поведенческая патология…

Образ тихони был разрушен безвозвратно. Сквозь испаряющееся сознание я, глупо улыбаясь, осознавал, что ещё два—три аргумента, и Вольный Торговец «Пожиратель Пространства» будет готов объявить войну миру Косцюшко, и Мол встанет в первом ряду абордажной команды…

…демоны, устроившие шабаш в моей голове, постепенно обретали голоса.

– Я расчленю его и выкину на съедение крысоидам и бездомным собакам, – фальцетом сказал один из демонов.

– Тебе б только порасчленять кого, а человеков в особенности, – сказал второй демон голосом чуть более низким, с оттенком жеманности.

– Ты знаешь, что моё отношение непредвзято: есть вы, Экипаж, и есть все остальные, враги, и чтобы сохранить жизни первых, я должен уничтожать вторых, – ответил первый демон.

Чуть приоткрыв глаза, я увидел, что надо мной возвышаются тощие, бритые наголо человеки—монголоиды, облачённые в чёрные кожаные жилетки и шорты до колен, а рядом с ними… воплощённый ужас Освоенного Космоса – шестиногие и четырёхрукие крылатые наёмники—флоллуэйцы, которые, собственно, и предавались кровавым поползновениям в мою сторону.

После этого я зажмурился сильнее, и попытался усилием воли вновь лишиться сознания. Причём какой—то аномально трезвый участок этого самого сознания разродился глубокомысленным комментарием: «Все знают, что, как на грудь примешь, – двоится в глазах. Все! Однако природу этого явления так никто и не удосужился объяснить…»

– Если у тебя ностальгия, это ещё не значит, что необходимо на корабль падаль всевозможную стаскивать, – сказал голос первого демона.

– Десс, кончай возмущаться. Если Мол попросил, сделай одолжение, оставь парня в покое. И, понимаешь ли, даже закоренелых бандитов и предателей у нас, человеков, спящими и пьяными расчленять как—то не принято, – сказал голос третьего демона. По властным интонациям опознанный мной как голос самого главного.

– Меня лично он не просил ни о чём! – огрызнулся первый.

– Он нас всех попросил, – сказал главный.

– Могу подтвердить, записочку Мол собственноручно писал, – вмешался в разговор какой—то новый, неживой, демонический голос. Похоже, звучал он из ретранслятора.

– Я этого не видел! – сказал первый.

В этот момент раздался уже знакомый мне голос Мола. Но теперь он тоже звучал из ретранслятора:

– Вот именно – ксенолог. Сол, ну одиннадцатый так одиннадцатый. Ты предлагаешь кому—нибудь из нас экстренно выучиться? Бабушке, к примеру, или вот Деструктору. Десс, хочешь быть ксенологом?

– А он и так в некотором смысле ксенолог, – сказал голос демона—китайца.

Я осторожно приподнял веки: вращающаяся в голове центрифуга прекратила движение, зато глаза больно резанул свет.

Затем я приподнял голову и первое, что увидели мои скошенные вниз глаза, была не пёстрая группа, спорящая, по—видимому, о моём ужасном жребии, а записка, неуклюже нацарапанная на рваном куске упаковочного материала и приколотая к моему пиджаку:

«Пожалуйста, прошу никого ЭТО не трогать. Мол.»

Часть 02: «Танжер—бета»

4: «Бойкий хлопец»

…Вспоминаю я, что монеты в этого кибер—куховара совать не положено, а надо бы – универсальную сетевую карточку. Которой у меня отродясь не бывало. На кой бес она мне?

Я эту самую карточку в нашей дальней степи видывал только у старого кузнеца, вуйка Файбышенко, что в молодости пожил года три в провид—центре, и сохранил на память кредитку, давно ставшую ему ненужной.

У нас ведь, в дикой целинной степи—то, единой Сети нету. Кажется невероятным, но – ФАКТ. Спутников связи над Стэпом мало вертится, каналов немного поэтому, и только сэла—центры меж собою и с городами вяжут они.

У нас там, в степи, вообще мало разнообразия. Только трава, трава, трава, кусты, редкие холмы и деревья, снова трава, зверьё всякое, снова трава, скотина наша, мы сами и, конечно же – дхорры клятые… и трава, трава, трава.

И десятки килОметров катить до соседнего хутора.

Степь да степь кругом. И очень мало девчат.

После освобождения от техноисламского ига и восстановления независимости – вдвое—втрое меньше девчат почему—то рождается, чем хлопцев. Вероятно, это проклятые технолайнеры что—то с генами нашими сотворили, эксперимент какой вытворили, облучили наших предков… И потому двое—троемужество у нас – вынужденная социальная норма. И потому женщины наши – с. ещё те.

В квадрате, в кубе с.!

Ещё бы! Самые страшные – и те без мужей не остаются.

Вопрос обширности выбора их и испортил…

С.!!!!!!

Хлопцы, вуйки и деды от зари до зари как заклятые вкалывают, а жинки и бабки по хатАм сидят. В лучшем случае хуторским или квартирным хозяйством занимаются, а частенько – вообще ни хрена не делают. Только рожают, за малЫми приглядывают, сериалы всякие смотрют и друг с дружкой по радиотелефонам треплются. Когда перемУжатся. А до того как, в девках – нагуливаются до упора; как пожелают и с кем заманётся, собирая по шматкам приданое – монетами и вещами.