Пожиратель Пространства - Вольнов Сергей - Страница 12

– Они – Дочери Тиа Хатэ! – торжественно провозглашает Риал Ибду Гррат. – Истинные и правоверные!

…Вселенная, по кирутианской Книге Тиа Хатэ: бескрайний дремучий Лес, под завязку набитый конкурентами в виде живых и не очень (типа природных катаклизмов) опасностей. И в Лесу этом, ясный пень, царят торговые законы. Бродят повсюду, соло и стаями, эти самые конкуренты/конкурентки, и, подлые сволочи – так и норовят, так и норовят тебя сожрать с потрохами. Лишить глотка воздуха, кусочка секса, крошки хлеба, кванта зрелища и прочих, якобы изначально законных, достояний личности твоей, индивидуально уникальной и неповторимой.

Бабуля постоянно повторяет это.

«Ясный пень, – говорит она, – куда ни глянь, сплошные подтвержденья. К примеру, в зародыше, предшествующем рождению любого, условно говоря, государственного образования – содержится война. А из—за чего войны начинаются и ведутся?.. Все войны – торговые, пусть даже не все официально таковыми признаны. За рынки сбыта, за налоговые льготы, за сырьё, за рабсилу, за творческие мозги, за низкие и тем паче за высокие технологии… Возьми хоть возникновение земных Соединённых Штатов Северной Америки. Что мы видим? Классический пример торговой войны, причём это официально признано, хотя и не акцентировано.

СШСА – крупнейшее и могущественнейшее государство столетий, являющихся для вашей истории чем—то вроде Золотого Века. Эпохой, в которую были заложены основные тенденции развития могущества земной расы. Времена, позволившие вам первыми выйти в дальний космос, начать новую эру, начать Освоение, начать отсчёт его Пределов от Земли. И в результате – занять доминирующее положение в Пределах…

Государство это появилось в результате ТОРГОВОЙ войны. Чай! Повышение цены на чай переполнило чашу терпения, и без того наполненную практически монопольным свирепствованьем на американском рынке английских торгашей…

А Декларация Независимости и знаменитые Конституция с Биллями – самые что ни на есть хартии Свободы Рыночных Отношений. Типа тех, что были приняты у нас на Киру Тиане. Только мы никогда не скрывали сути за мишурой слов, как бы мы их ни любили, и как бы ни использовали в процессе торговли…»

После приведения какого—нибудь примера Бабуля обычно начинает рассуждать о трансформации приоритетов, смене эпицентров торговой моды и тому подобных полезных вещах.

«К примеру, – говорит она, – сейчас, в нашу эпоху, из—за чая никто бы и не подумал воевать. Но ничего, всегда сыщется что—нибудь новенькое. После рекламной кампании на рынке появится очередной бестселлер, и – полный вперёд! Был бы повод. Смотри, малыш, – поучает меня Бабуля, – история повторяется, как ей и свойственно, торговые законы наших лесных „джунглей“ неизменны: Империя Хо, самое мощное межзвёздное государство нашей эпохи, также родилась в результате торговой войны. Формальный повод к началу коей дала стычка Земной Империи с бывшей своей колонией, Республикой Тау Кита, из—за источников добычи нонда…»

Именно. Так и было. Того самого нонда, из—за которого мы прёмся, вывалив языки на плечи, прямёхонько дхорру в желудок.

Тащимся по ровному, как прямая кишка, тоннелю, потом по извилистым и перекрученным как тонкий кишечник штольням, ходам и лазам заброшенного рудника. Ох, и не внушают же ж они мне доверия, ветхостью своих стен и кровель…

Вот и притащились.

Куча кирутианок вместе: это куда круче одного кирутианца.

Вынужден я сделать этот крайне неутешительный для своих издёрганных нервишек вывод.

Представляю себе кучу кирутианцев вместе… нет, не могу представить! На ЭТО не хватит даже моей фантазии, раскрепощённой и разнузданной, бесстыдной и буйной, неугомонной, погнавшей меня некогда из родных полынных степей в космические бескрайние степи.

Не хватит, и ладно. С меня довольно и этого зрелища, во всём варварском великолепии явившегося моим глазам, полезшим на лоб от потрясения.

Уверенность в превосходстве мужского начала – залог успеха у женщин, понял я, по мере полового созревания и психологического взросления.

Осознавал, проходя сквозь тернистые баррикады комплексов, по лабиринтам ошибочных выборов достойных объектов приложения чувств, через полосу препятствий ответного неприятия. И в конце концов осознал во всей полноте, когда был пригвождён к стенке бытия стрелой, пронзившей меня насквозь. Убойной стрелой арбалета, весьма популярного на моей родной планете вида оружия.

«Стрелой» по имени Пума.

Как вспомню, так вздрогну. До сих пор не зажила рана в душе. Поэтому стараюсь не вспоминать. Хотя не всегда получается…

Женщины, что бы они о себе ни мнили, в душе все – своего рода мазохистки, и покоряются силе; срабатывает мудрый природный механизм, обеспечивающий выбор неслабого самца, для появления потомства сильного, наиболее приспособленного для выживания в торговых джунглях.

В итоге, уже понимая, что весь мир в сущности базар, на котором продаётся и покупается всё, даже самое сокровенное и святое, – я продолжил поиск определений и сделал закономерный вывод: все женщины… ну, ясный пень, кто такие. И больше не скрывал этого своего сложившегося нелицеприятного мнения от женских особей, встречаемых мной по дороге жизни.

Нет, я не был с ними жесток, или намеренно подл, коварен, мерзок, однако для себя – однозначно решил, что сердце моё ни единая с… амка уже не выкрадет.

К чему это я всё вспомнил?..

А к тому. Попробовал бы я высказаться вслух, заявив ЭТИМ женщинам, что они… ясный пень, кто!

…раз, две, три… шесть… девять… двенадцать… Батьку риднэсэнькый! Дхоррова дюжина кирутианок в одной пещере, и каждая – раза в полтора больше Ррри!

Долгое общение с Ба приучило меня к внешнему виду кирутианки, и я настолько сблизился с нею, что даже в определённом смысле начал воспринимать сотоварку как сексуально привлекательный объект. Она тоже, само собой, ясно кто (с., ещё и какая!). Но единственная во Вселенной «ясно кто», которой я искренне восхищён.

Хотя, по всей видимости, восхищение обусловлено моим далеко не стопроцентным эстетически полноценным восприятием кирутианского варианта женского начала. То есть, будь она со мною генетически (просто совокупиться – сколько угодно, имеется куда!) совместимой, способной дать общее потомство, – моё восхищение умерло бы в младенческом возрасте. Я бы воспринимал её как настоящую, «конченную» Женщину, а не как женщинообразное существо, вполне достойное моего восхищения.

Как бы то ни было, я хотя бы частично подготовлен к обилию кирутианского женского начала. И у меня был шанс не упасть в обморок от переизбытка впечатлений.

Стою это я, значит, и прочно обосновавшимися на лбу очами таращусь на целую толпу соплеменниц Ррри. Шестилапых то ли медведиц, то ли гигантских обезьян, то ли прямоходящих тигриц, то ли мутированных волчиц, а скорее всего, всех этих хищниц, скрещенных в едином организме.

Созерцая толпу фантастически перемешанных кирутианок, с громоподобным хоровым рычанием занимающихся групповым сексом прямо у меня на глазах, я испытываю не просто стресс или там потрясение, а натуральнейший нервный шок.

Пошевелиться не могу, не то что продолжать движение вперёд, убегать сломя голову прочь, или комментировать происходящее, на худой конец. «Конец у меня будет воистину худой!», – панически думаю, и понимаю, что подтекст—то у этой мыслишки – двоякий… Штуковины, которыми они пользуются в качестве вагинальных вибраторов – диаметром сантиметров тридцать, дхорр их побери!! Это ж, чтобы уподобиться, толщины рук—ног мало, головой работать прийдё… ой, что со мной?!

– Р—Р—Р—Р—Р—Р—Р—Р—Р, – раздаётся у самого моего уха мучительное сладострастное рычание, и я подпрыгиваю, споро выскочив из шока.

Оказывается – Ррри…

«Есть, есть ещё энергия в накопителе старого бластера!», – констатирую я, когда рычащая Бабуля, не обращая на меня ни малейшего внимания, едва по ходу не раздавив, скачет из пролома в пещеру. И безо всякого там петтинга пристыковывается в фантастический «хоровод».