Вовкин снеговик - Черемнова Тамара - Страница 2

Полежав так немного, он вдруг почувствовал, что с ним происходит что-то необычное. Вовка приоткрыл тяжелые веки и вздрогнул от неожиданности: оказывается, он снова стоял перед развалившимся снеговиком, а вокруг сияла звездами зимняя предновогодняя ночь. На ночных улицах никого, даже железобетонные кобры-фонари почему-то не горели. Вовке вдруг стало так страшно, как никогда еще не было. Он уже собрался было снова зареветь во весь голос, но тут за спиной у него послышались шаги. Вовка обернулся и увидел, что к нему подходит дворник дядя Леня, только дядя Леня выглядел как-то уж необычно: вместо привычного дворницкого тулупа и фартука на нем была одета шуба с блесками, прямо как у настоящего Деда Мороза, и такая же красивая шапка. Дядя Леня подошел к развалившемуся снеговику, присел перед ним на корточки, хитро посмотрел на Вовку и сказал:

— Ну, ты, брат, и мастер плакать! Даже свою подружку перекричал, а ведь ей досталось побольше, чем тебе.

— Он же самый красивый получился, мой снеговик… — дрожащим от рыдания голосом проговорил Вовка и снова заревел. — У меня никогда больше такой не полу-у-учится…

— Ну почему же не получится? — удивился дядя Леня.

— Потому что я рисовать совсем не умею, — признался Вовка и даже плакать перестал от столь смелого признания.

— Такого не бывает, чтобы кто-то совсем не умел рисовать! Ты, наверное, просто не знаешь одного волшебного секрета, — улыбнулся дядя Леня.

— А разве есть такой секрет? — удивился Вовка.

— Конечно, как и у всякого другого ремесла. Секреты существуют везде, даже в самом простом, казалось бы, деле. Ты же сумел слепить сегодня снеговика!

— Я его не лепил, я ему просто помог вылезти из сугроба, — признался Вовка, хотя ему очень хотелось сказать, что это он сам вылепил снеговика.

— Ага, понятно, значит, это был твой первый снеговик. Как это я не догадался? — почесав бороду, проговорил дядя Леня. — Ну, если дело обстоит так, то я открою тебе секрет, как делается самый красивый снеговик. Хочешь узнать этот секрет? Тогда ты сможешь лепить самых красивых снеговиков.

— И они будут всегда получаться красивыми? — с недоверием спросил Вовка.

— Конечно, ведь ты же будешь знать секрет, как их делать, — сказал дядя Леня, ободряя растерявшегося Вовку. — Вот смотри, начинаешь лепить снеговика, берешь в ладошки пригоршню снега и начинаешь ее мять, чтоб снег уплотнился и появился твердый ком. — Дядя Леня показал Вовке ровненький ком снега, что образовался у него в руках. — А сейчас мы этот ком будем катать по снегу, и ты увидишь, что с ним дальше будет.

Дядя Леня бросил ком на снег и стал валять его, и ком начал очень быстро расти, потому что на его бока прилипал все новый и новый снег, и этот ком рос и рос прямо на глазах у изумленного Вовки. А когда ком сделался достаточно большим, дядя Леня поставил его, укрепив в снегу, чтоб он никуда не скатился, и сказал:

— А сейчас мы будем второй такой же ком лепить, только чуточку поменьше первого. Ну, давай, начинай сам его делать, — и дядя Леня подал Вовке пригоршню снега. — Мни его руками, чтоб он стал твердым.

Вовка, высунув язык, стал старательно сминать снег, и вскоре у него в руках образовался свой твердый ком. Потом они его с дядей Леней катали по сугробу, пока ком не превратился в шар, Затем скатали из снега еще один шар, поменьше, и все три шара водрузили друг на друга так, что самый маленький оказался на самой верхушке.

— Так, отлично, — порадовался дядя Леня. И спросил: — А где ж его искрящиеся весельем глаза?

— Они где-то здесь потерялись, — вспомнил Вовка и стал руками разгребать снег.

— Подожди, так мы их и до самой весны не найдем, — сказал дядя Леня и, сняв с руки рукавицу, тряхнул ею, из нее тут же вылетела юркая колючая метелица и подняла у Вовкиных ног весь снег, и пуговицы с морковкой сразу же нашлись. Дядя Леня вставил веселые глаза снеговику, вкрутил морковку вместо носа, потом, ловко поорудовав пальцами, растянул ему рот от уха до уха, но снеговик почему-то оставался грустным.

— Я, кажется, забыл один маленький, но очень важный секрет, — сокрушенно сказал дядя Леня и посмотрел на Вовку. А Вовка улыбнулся, потому что знал этот маленький, но очень важный секрет: он чуть-чуть задрал морковный кончик вверх, и снеговик так и покатился, ха, ха, ха. Ну, разве мыслимое ли это дело — разваливать такого развеселого снеговика?

— Теперь ты знаешь этот большой секрет: как слепить настоящего снеговика, — сказал дядя Леня. — И если даже кто-то нечаянно развалит снеговика, ты всегда сможешь слепить его заново. Только не плачь, как сегодня, ведь любое дело поправимо.

— А как рисовать — тоже есть секрет? — спросил Вовка.

— Конечно, в любом деле есть свой секрет, и пока человек не узнает секрет этого дела, оно у него никогда не получиться. — Дядя Леня тряхнул рукавицу, и юркая метелица послушно спряталась в ней снова.

— Дядь Лень, а вы много секретов знаете? — полюбопытничал Вовка.

— Конечно, много, мне ведь по моей должности положено очень много знать! Это я днем дворником работаю, а ночью я превращаюсь в Деда Мороза, — важно произнес дядя Леня. — Вот и сейчас мне уже пора разрисовывать окна, а то придет утро, а окна не разрисованные останутся, а это не порядок, в Новый Год в городе все должно быть красиво.

— Дядь Лень, можно я вам помогать буду? Я очень хочу научиться рисовать, — захныкал Вовка.

— А ты не испугаешься высоты? Ты когда-нибудь летал во сне? — спросил дядя Леня Вовку.

— Я почти каждую ночь летаю. И еще мне снится, что я красиво рисую, — приврал Вовка, боясь, что дядя Леня не возьмет его с собой.

— Ну, тогда полетели украшать город, мой юный друг, — сказал дядя Леня и, взяв Вовку одной рукой, другой встряхнул свою рукавицу, из нее выскочила настоящая метель и понесла их ввысь. Они подлетели к одному из окон самого высокого в городе дома.

— Ну и что же больше всего тебя не получается, мой юный друг, когда ты рисуешь? — насмешливо спросил дядя Леня, доставая из кармана своей шубы ведерко снежной краски и тонкую хрустальную кисточку.

— У меня ничего не получается, — честно признался Вовка.

— Давай, сначала попробуем с тобой нарисовать что-нибудь простое, — предложил дядя Леня. — Ну, допустим, лесную тропинку. Ты знаешь, что это такое? — спросил он Вовку.

— Это такая узенькая дорожка в лесу, — ответил Вовка. — Когда я был летом в деревне у бабушки, мы с мамой ходили по такой дорожке.

— А ты вспомни, какой она была, и нарисуй ее на стекле. Вот тебе тоненькая кисточка и вот тебе ведерко с краской. — И дядя Леня протянул их Вовке.

Вовка обмакнул кисточку в ведерко и нанес на стекло две прямые полоски, но это не было похоже на тропинку, даже отдаленно ничем ее не напоминало.

— Ну, вот видите… — расстроено вздохнул Вовка.

— Знаешь, почему у тебя не получилась тропинка? Потому что ты не знаешь одного очень важного секрета. Дело в том, что в живописи, как и в живой природе, не существует прямых линий. Хотя нет, это утверждение не совсем верно, — поправился дядя Леня. — Правильнее сказать так: все извилистые линии состоят из крохотных прямых черточек. Вот смотри! — Дядя Леня выдернул из воротника шубы несколько ледяных иголочек и стал по одной накладывать их на стекло. — Вот я положил одну прямую иголочку, казалось бы, ничего не изменилось от этого. А если я приложу к этой иголочке еще одну, но кончик второй иголочки отклоню чуть вправо, даже и сейчас еще ничего не заметно. Но если я все иголочки начну соединять в таком порядке, но каждый раз отклоняя последний кончик вправо, то смотри, что получается.

Вовка глянул и от удивления открыл рот: на стекле вместо прямых черточек образовался полукруг.

— А теперь попробуй нарисовать тропику снова, только с извилинкой, — предложил Вовке дядя Леня. Вовка провел кисточкой две неровных извилины, и на стекле появилась тропинка. — А теперь над этой тропинкой проведем волнистую линию, и на нашем рисунке вырастает пышный сугроб, а над сугробом нарисуем верхушки зимнего леса. — продолжал обучение дядя Леня. Вовка наносил извилистые штрихи на оконное стекло и своим глазам не верил, что это он рисует. Потом дядя Леня дунул на рисунок, и тот закрасился серебристым инеем.