Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов - Гаррисон Гарри - Страница 2

– Рота, стой! – рявкнул Билл.

Натруженные ноги, топнув еще раз, остановились, и новобранец чуть не ткнулся в Билла. Он стоял лицом к лицу со страшным инструктором, уставившись ему в глаза, налитые кровью, своими, забитыми пылью.

– Ты на что это глазеешь? – угрожающе прошипел Билл разъяренной змеей.

– Ни на что, ваше величество, сэр, ваше высочество…

– Не ври, ты глазеешь на мое лицо.

– Нет, то есть да, только я не виноват, оно у меня прямо перед глазами.

– И не просто на лицо, а на мой клык. И думаешь – почему это у него только один клык?

Билл сделал шаг назад и, с отвращением глядя на шатающихся, перепуганных, загнанных до полусмерти новобранцев, прорычал:

– Вы все это думаете, да? Отвечайте – да!

– Да! – хрипло выдохнули они хором, от усталости плохо соображая, что вообще происходит.

– Так я и знал, – вздохнул Билл и мрачно постучал ногтем по одинокому клыку. – Да вы тут не виноваты. Инструктор с двумя клыками – жуткое, наводящее страх зрелище. А один клык – это, прямо скажу, печальная картина.

Он засопел от жалости к самому себе и утер рукой каплю, свисавшую с носа.

– Я, конечно, не жду от вас сочувствия, слабоумные вы уроды. Ни преданности, ничего такого, потому что у вас одно на уме – иди-ка ты на хрен, приятель. Нет, я жду откровенного шкурничества и попытки меня подкупить. Мы будем заниматься строевой подготовкой до тех пор, пока не стемнеет или пока вы не сдохнете, если это случится раньше. – Он сделал паузу, и по рядам пронесся стон. – Но, может быть, вы попытаетесь превзойти вчерашнее пополнение, которое так прониклось ко мне сочувствием, что добровольно собрало по доллару с носа на то, чтобы вставить мне второй клык. Должен признаться, я ощутил такой прилив благодарности, что тут же прекратил занятия.

Пехотинцы, совсем недавно против своей воли призванные на службу, чтобы прославить Империю, уже усвоили несколько уроков выживания. Прекрасно поняли они и этот намек. Послышался звон монет, и Билл, пройдя по рядам, принял их добровольные пожертвования.

– Разойтись, – проворчал он, пересчитывая добычу. «Хватит. Да, как раз хватит». Он улыбнулся, но тут взгляд его упал на собственные ноги, и улыбка мгновенно исчезла. Вставить клык – это была только одна из двух проблем, которые стояли перед ним. А сейчас он смотрел на вторую.

Его левая ступня в начищенном до зеркального блеска сапоге выглядела нормально и вполне годилась, чтобы топтать новобранцев. Но с правым сапогом дело обстояло иначе. Совсем иначе. Прежде всего, он был вдвое больше левого. Еще интереснее был большой палец, торчавший далеко назад из дыры над каблуком. Внушительный желтоватый палец, который заканчивался сверкающим ногтем. Билл зарычал в бессильном гневе, и его правая нога, дернувшись, оставила на утоптанной земле глубокую царапину. Хочешь не хочешь, но с этим тоже надо было что-то делать.

Когда Билл двинулся через плац к казарме, из-за гор донеслись раскаты грома. Он с опаской покосился на небо и увидел, что по нему с огромной скоростью приближается черная туча. С такой же скоростью налетели порывы ветра. Билл закашлялся от пыли, клубами окутавшей его, но ненадолго: пыль тут же прибил проливной дождь, мгновенно превративший плац в море жидкой грязи. Промочив Билла до нитки, дождь перестал, и пошел град. Огромные градины с плеском шлепались в грязь и барабанили по его каске. Но не успел Билл дойти до казармы, как облака бесследно улетели, и под тропическим солнцем от мундира Билла повалили клубы пара. «Интересный климат на этой планете», – подумал он.

Больше ничего интересного на этой планете не было. Бесплодная и никому не нужная, она отличалась только тем, что здесь было два времени года: жестокая зима и тропическое лето. На ней не было ни руд, которые стоило бы добывать, ни земель, которые стоило бы возделывать, ни природных ресурсов, которые стоило бы использовать. Другими словами, это было идеальное место, чтобы устроить здесь военную базу. Так и сделали, не останавливаясь ни перед какими неоправданными расходами, и теперь гигантский остров-континент посреди бурного, покрытого айсбергами моря представлял собой сплошной огромный военный лагерь. Форт Гранджи, получивший свое имя в честь известного всей Галактике командора Мерда Гранджи. Известен он был исключительно тем, что скончался от далеко зашедшего геморроя, вызванного обжорством. Но поскольку он приходился двоюродным дедом императору, его имя осталось овеянным бессмертной славой.

Эти и подобные им мрачные мысли вертелись в голове у Билла, пока он шарил в своем кошельке, достав его из привинченной к полу железной тумбочки. Хватит, как раз хватит. Шестьсот двенадцать имперских долларов. Пора.

Расстегнув «молнии», он скинул сапоги. Три желтых больших пальца на правой ноге скрючились и затекли, и он с наслаждением их расправил. Потом он скинул форму и сунул ее в измельчитель, где армированное бумажное волокно мгновенно распалось на составные части. Он оторвал от рулона на стене уборной новую форму и натянул ее. Потом с большим трудом, бормоча ужасные ругательства, вколотил в правый сапог свои длинные желтые большие пальцы.

Как только Билл открыл дверь казармы, снова обрушился жестокий ливень. Сердито ворча про себя, он захлопнул дверь, досчитал до десяти и снова открыл дверь, вышел на обжигающий солнцепек и поспешно зашагал к главному госпиталю.

– Доктор сейчас занят и не может вас принять, – сказала аппетитная дежурная по приемному покою с нашивками капрала, обрабатывая пилкой край кроваво-красного ногтя. – Запишитесь вот здесь на прием – ровно через три недели в четыре утра… ой!

Ойкнула она потому, что он, злобно зарычав, выбросил вперед ногу и коготь, торчавший из пятки, оставил на металлической поверхности стола глубокую царапину.

– Какого хрена, капрал, что я, первый день в армии, что ли?

– Может, и не первый, только вежливо разговаривать еще не научились. Выйдите вон, а не то вызову полицию, и вас расстреляют за порчу казенного имущества… ой!

Ее вопль слился со скрежетом металла, и на столе появилась еще одна царапина.

– Позовите доктора. Скажите ему, что тут пахнет деньгами, а не лекарствами.

– Что же вы сразу не сказали? – недовольно фыркнула она и с размаху ткнула пальцем в кнопку переговорного устройства. – К вам, адмирал, посетитель с наличными.

Она проделала это с большой готовностью и рвением: всякий раз, как что-нибудь подобное отвлекало доктора-адмирала от противозаконных экспериментов, он с такой же готовностью выделял ей процент от добычи и добрую порцию зелья.

Дверь позади нее приоткрылась, и высунулась лысая голова доктора-адмирала Мела Практиса. Он уставился на Билла одним глазом – другой закрывал торчащий черный монокль. Монокль должен был скрывать тот факт, что доктор лишился глаза при неких ужасных обстоятельствах, о которых мы умолчим. Но потом вместо глаза ему поставили электронный телескоп-микроскоп, что оказалось очень удобно. Его противозаконные медицинские эксперименты были столь гнусны, что, когда о них стало известно, его приговорили к смерти на колу – с возможностью замены на службу в медчасти военно-космического флота. Нелегко было ему сделать выбор. Впрочем, в конечном счете получилось неплохо: командующий базой, погрязший в алкоголизме, смотрел на его эксперименты сквозь трясущиеся пальцы. Чтобы пальцы не переставали трястись и все его гнусные затеи по-прежнему сходили ему с рук, Практис не жалел спирта, которым располагал в неограниченном количестве.

– Это вы на лоботомию? – спросил Практис.

– Какая там к хрену лоботомия! Клык, доктор, имплантация клыка, помните? Тогда у меня бабок хватило только на один. Но теперь я принес остальные.

– Нет бабок – нет зубок. Показывайте, сколько у вас есть.

Билл потряс кошельком, и послышался звон монет.

– Ну, проходите, не стоять же нам тут целый день.

Практис высыпал монеты в умывальник и, сунув пустой кошелек в помойное ведро, полил их антисептиком, а потом принялся считать.