Звездно-полосатый контракт - Гаррисон Джим - Страница 3

– Что, если мы начнем с самого простого вопроса? – предложил Макферрин. – Мне не хотелось бы как-то повлиять на ход твоих рассуждений, Фрэнк, но все же давай начнем с вопроса: кому выгодно? Кому выгодно, что бы президента убили?

Куиллер задумчиво и в то же время терпеливо смотрел на Колина, как и подобает профессору, которого студенты в начале каждого семестра атаковали наивными до бесстыдства вопросами.

– Ну, конечно, – спокойным тоном заметил Фрэнклин. – Но не это главное, Колин. Когда речь идет о возможном убийстве президента, то дело скорее не в его врагах, а в его друзьях. А у президента много, очень много друзей.

Макферрин решил, что сейчас ему лучше помолчать. Он ждал неизбежного риторического вопроса профессора и ответа на него.

– А почему, позволь тебя спросить, дело обстоит именно так? – начал Куиллер. – Да потому, что политические убийства коренным образом отличаются от всех других видов насильственной смерти. Обычные мотивы убийства – алчность, ненависть, месть и прочее – можно сразу отбросить в сторону, по крайней мере в качестве основных мотивов. Убийство главы государства неизбежно сопряжено с каким-либо принципом. И тогда тот, кто считает, что руководствуется неким высшим принципом – таким, как национальная безопасность, или другим, под которым он понимает национальную безопасность, – с истинным удовольствием расправится скорее со своим любимцем, нежели с противником. Поскольку, – продолжил советник президента, – когда расправляешься с человеком, которому симпатизируешь, ты тем самым доказываешь, что честно стоишь на страже высших интересов и принципов.

Куиллер не спеша набивал трубку, продолжая вести машину.

– И действительно, что может доставить большее наслаждение для лиц, и так уже наделенных высшей властью, чем преодоление самого себя? Очевидно, нам стоит обратить внимание не на врагов президента, а на его друзей.

– Друзей, которые расходятся с ним в принципиальных вопросах, – несколько небрежно добавил Макферрин, понимая, что от него ждали подобных слов.

– Довольно правильный вывод, Колин. Теперь давай подумаем, кто бы мог быть среди них?

Куиллер театрально развел руками.

Наигранность жеста вызвала у Макферрина отвращение к профессору. Он вдруг возненавидел Куиллера, более того, понял, что ненавидел его всегда. Видимо, испытания, которые выпали на долю Макферрина в лесах Иллинойса, не прошли даром и повлияли на Колина сильнее, чем он думал.

Куиллер в задумчивости покачал головой.

– Колин, ты должен понять, – произнес он. – Никто, Колин, абсолютно никто сейчас не может быть вне подозрения. Ни Дэнфорт, ни я, ни даже сам президент.

– Да пошел ты… – прервал его Макферрин.

Куиллер отвел взгляд:

– Ну что же, сынок. Перейдем теперь к делу. Вопрос в Греции. Президент полон решимости поддержать там народное правительство, а Пучер и Пентагон оказывают давление на президента, чтобы помочь военной хунте снова прийти к власти в Греции. Естественно, вернув к власти греческих военных, США будут больше контролировать страну. Давление на президента мощное. Тут и контроль за ближневосточной нефтью, и Средиземноморье как база шестого флота, и кое-что другое. Обычная история, – закончил Куиллер.

– И все же, кто больше других оказывает давление? – поинтересовался Макферрин.

Колин надеялся, что Фрэнк Куиллер даст ему возможность извиниться, Макферрин устыдился внезапно охватившего его гнева.

– Пучер и комитет начальников штабов, – лаконично ответил специальный советник президента.

– Так мы снова возвращаемся на круги своя! – воскликнул Макферрин. – Пучер и компания не могут заполучить того, что хотели бы, поскольку на их пути оказался Бурлингейм. Поэтому они нанимают генерала Ундервуда, чтобы загнать президента в могилу.

Когда они проезжали Арлингтонское кладбище, Макферрин вдруг рассмеялся. Смех был громким и несколько истеричным.

– Успокойся, – обратился к нему Куиллер.

Колин, однако, продолжал смеяться, не обращая на него никакого внимания.

– Забавно, – наконец заметил он. – Получается, что чистый эффект от всех моих кувырканий там, в Иллинойсе, черт побери, практически равен нулю. И если, например, кто-то захочет пройти весь путь еще раз и заново спланировать, он может запросто подловить и меня. И я сам сейчас начинаю понимать, что единственный путь для спасения президента заключается в том, чтобы сначала дать прикончить самого себя. Тогда они раскроются, не правда ли? Забавно ведь, Куилл, старина? Стало быть, если хочешь спасти кого-то, надо себя подставить под пулю.

– Спокойнее, – буркнул Куиллер, затем после паузы добавил: – Такое в жизни часто случается, Колин.

3

Макферрин вернулся домой, явно недовольный своим поведением. Колина беспокоило то, что он не мог скрыть своего раздражения, что Фрэнклин оказался неспособным до конца разобраться в событиях, происшедших в лесах Иллинойса. А заунывная лекция, которую прочитал ему профессор, чуть было просто не довела Колииа до бешенства.

Все случившееся, начиная с того, что по подсказке Куиллера он напал на след генерала Ундервуда, а вероятно и самого Марка Пучера, и кончая мастерским снайперским выстрелом в Рейнера и Биттмэна, могло свести с ума кого угодно. И все же с Фрэнком Куиллером следовало вести себя посдержаннее.

После душа Колин переоделся, плеснул в стакан виски, потом передумал и сделал себе кофе по турецкому рецепту, которому научился, выполняя одно из – будь оно проклято – заданий ЦРУ. Он двумя глотками выпил густой кофе и задумался.

Убийство запланировано на август, точнее – на первое августа, когда президент США должен был выступать в Канзас-Сити. Это все, что знал Куиллер и что он сообщил Макферрину. Советник также считал, что в деле могут быть замешаны Пучер и Ундервуд.

Фрэнклин Куиллер предупредил президента, но не смог убедить его.

«В наше время кругом одно безумие», – возразил ему Эдвард Бурлингейм.

И тогда специальный советник президента обратился к Макферрину с заданием выследить Ундервуда и Пучера, разобраться, в чем дело, и по возможности найти выход из ситуации. До сих пор все было понятно. Ведь Колин считался одним из лучших агентов, когда работал на ЦРУ, и Куиллеру это прекрасно известно. К тому же профессор был уверен в блестящих способностях и преданности своего бывшего студента. И Макферрин действительно превзошел самого себя. Но его работа еще не завершена.

…Колин набросал план дальнейших действий, затем позвонил Валери. В трубке послышались гудки. Макферрин ждал, пока не досчитал до двадцати.

Валери была нужна Колину, ему надо выговориться именно сейчас, до того, как он снова уйдет в себя.

Проснулся Макферрин около двенадцати ночи. Он лежал на полу у дивана. Неужели он заснул прямо тут? Или задремал на диване и потом уже скатился вниз? Колин не помнил. Тело будто налилось свинцом. Он немного приподнялся на локтях и снова опустился на пол. На него словно нашло какое-то затмение.

Колии вытянулся на ковре и только тогда почувствовал, что в комнате не один. Он мгновенно вскочил на ноги и встал в боевую стойку, готовый отразить нападение.

На диване удобно и непринужденно расположились двое незнакомцев. Гость слева небрежно откинулся на спинку, водрузив ногу на журнальный столик. Другой – огромного роста толстяк – сидел прямо, скрестив ноги.

Макферрин моментально сообразил, что никто из них не мог сразу наброситься на него, не изменив позы. Сидевший справа от Макферрина толстяк надменно улыбался, а второй с безразличным видом развалился на диване. Дуло автоматического пистолета сорок пятого калибра в руках незнакомца было направлено на Макферрина.

– Простите, что заснул и не слышал вашего звонка в дверь, – проговорил Макферрин.

– Не стоит волноваться, – ответил тот, что был меньше ростом. – Мы сами зашли в квартиру.

– Не хотели тебя беспокоить, – добавил толстяк, нагло улыбнувшись.

– Ну, довольно! – отрезал коротышка, пистолетом указав на стул, – Давай пошевеливайся!