Новая алмазная сутра - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 38

Деварадж начал поправляться, а Шилы несколько недель не было в коммуне. Она посещала центры в Европе, Австралии и других местах. На самом деле те, где она по-прежнему была звездой. Она написала письмо Ошо, где она говорила, что больше не испытывает волнения, когда возвращается в Раджнишпурам.

В пятницу 13 сентября 1985 он публично ответил на ее письмо на дискурсе и сказал: "Может быть, она не осознает, и это ситуация всех, она не знает, почему она больше не чувствует здесь волнения. Это потому, что я говорю, и она больше не в центре. Она больше не знаменитость. Когда я говорю с вами, она больше не нужна как посредник, чтобы информировать вас, о чем я думаю. Теперь, когда я говорю с прессой, радио- и тележурналистами, она ушла в тень. А в течение трех с половиной лет она была в центре внимания, потому что я молчал.

"Может быть, для нее не ясно, почему она не испытывает волнения, приезжая сюда, и чувствует себя счастливо в Европе. Она по-прежнему знаменитость в Европе: интервью, телевизионные шоу, радио-интервью, газеты, но здесь все это исчезло из ее жизни.

Если вы можете вести себя так глупо и бессознательно, даже когда я здесь, то в тот момент, когда я уйду, вы создадите всевозможную политическую борьбу. Тогда какая разница между вами и внешним миром? Тогда все мои попытки потерпели неудачу. Я хочу, чтобы вы действительно вели себя как новые люди. "Я послал Шиле сообщение, что в этом причина. Так что подумай над этим и скажи мне. Если ты хочешь, чтобы я перестал говорить, просто чтобы у тебя были приятные чувства, я могу прекратить говорить". "Для меня в этом нет проблемы. На самом деле это беспокойство. По пять часов в день я говорю с вами, и это порождает в ее уме состояние несчастья. Так что пусть она делает свой шоу-бизнес. Я могу войти в молчание.

Но это указывает, что глубоко внутри, те, у кого есть власть, не хотят, чтобы я был здесь живой, потому что пока я здесь, никто не может быть одержимым властью.

Они могут не осознавать это; только ситуации открывают вашу одержимость властью".

На следующий день Шила примерно с пятнадцатью своими последователями погрузилась на самолет и улетела из Раджнишпурама, из Америки и из наших жизней.

Отъезд Шилы из коммуны не сделал меня счастливой. Я чувствовала себя печальной и взволнованной. Это означало, что она покидает Ошо. Но почему? Скоро это выяснилось, по мере того, как благодаря членам коммуны стали обнаруживаться случаи плохого обращения с ними и даже хуже. Она совершила много преступлений, от попытки убийства до подслушивания разговоров и попытки отравить источник водоснабжения ближайшего города. Ошо немедленно вызвал для расследования ФБР и ЦРУ.

Они въехали в главный дом ранчо и оттуда всех интервьюировали. Они не провели интервью с Ошо, хотя оно было назначено; но потом офицеры отменили его. Я слышала несколько (гораздо менее важных) историй и о себе тоже.

Так Шила сказала людям, что я шпионка и что со мной не надо разговаривать - я никогда не замечала! Стражи, которые наблюдали за домом Лао-Цзы, где мы жили, были предупреждены, что однажды им, возможно, придется застрелить нас, так что им не стоит дружить с нами.

Инстинктивно, я всегда была очень осторожна по телефону, так что я не была очень удивлена, когда узнала, что наши телефоны прослушивались. Но я была поражена, когда узнала, что прослушивалась комната Ошо.

По крайней мере, сотня журналистов приехала в Раджнишпурам и жила там несколько недель. Это был первый и единственный раз, когда я чувствовала облегчение, что они рядом, потому что я чувствовала, что они в каком-то смысле наша защита.

Если бы я не была так потрясена катастрофическим поворотом дел, я бы осознала, в какой опасности оказался Ошо. Пресса и соседние фермеры видели, что когда Ошо ехал на своей машине, его прикрывала охрана с оружием.

Это не что-то невероятное для Америки, видеть, что человека охраняют, и все же из-за этого начались слухи, что коммуна накапливает оружие.

Чарльз Тернер, прокурор Соединенных Штатов, когда его спросили, почему Бхагван Шри Раджниш не был обвинен в каком-то преступлении, сделал заявление для прессы через несколько месяцев после того, как Раджнишпурам прекратил свое существование. Он сказал, что не было доказательств, что Бхагван совершил какие-то преступления, но главным делом правительства всегда было разрушить коммуну.

Наша коммуна, где люди работали по двенадцать или четырнадцать часов в день, празднуя вместе в обеденное время и танцуя на дискотеках ночью - и как танцуя!

Там была действительно дикая, сильная энергия, не так как другие дискотеки, на которых я бывала, где люди приходят просто увидеть и быть увиденными.

Атмосфера в Раджнишпураме была очень живая и счастливая. Например, автобусы.

Всегда, когда мне нужно было ехать на автобусе, я не могла сравнить поездку на автобусе здесь и где-нибудь еще, скажем, в Лондоне: длинные лица, каждый спорит с кондуктором о том, что автобус пришел поздно или о цене за билет; люди кричат на водителя и толкают друг друга; локти упираются в грудную клетку, и случайный извращенец хватает вас за грудь.

В Раджнишпураме всегда, после того, как я выходила из автобуса, я чувствовала восторг, прежде всего, потому что водитель-кондуктор, похоже, прекрасно проводил время. У него играла музыка, и он приветствовал каждого, кто входил в автобус.

Пассажиры чаще всего смеялись, наслаждались сами собой, и была возможность встретить людей, которых ты, возможно, не видел долгое время.

Совершать путешествие на самолете было все равно, что сидеть дома в своей гостиной, со всем комфортом, плюс друг приносил тебе закуски и выпить. На самом деле всегда, когда я смотрела на наш город, у меня было впечатление, что мы дети, играющие в пожарных, шоферов грузовиков, фермеров и хозяев магазинов.

Это никогда не чувствовалось как серьезное и "взрослое", хотя это, конечно, было искренним и шло от сердца.

Огромный кафетерий, где мы ели все вместе, был оживленным и жужжал, и еда была такая хорошая, что все толстели. Когда санньясины вместе работали, ели или танцевали, энергия была очень высокой, несмотря на фашистский режим Шилы. То, что она слушала каждый наш телефонный разговор и даже наши разговоры в комнатах, показывает, какая степень паранойи у нее развилась.