Слишком много волшебников - Гаррет Рэндал - Страница 35

— Добрый день, Тия! Извините, что разогнал ваших ухажеров. — Он повернулся к герцогине. — Ваша светлость, позвольте представить вам дамозель Тию... Тия, я хотел бы познакомить тебя с моим другом Мэри, герцогиней Камберлендской.

Тия распахнула глаза и сделала реверанс:

— Для меня большая честь познакомиться с вашей светлостью.

Тут сэр Томас посмотрел на часы и сказал:

— Боже! Уже время собрания в Королевском колдовском обществе. — Он подарил обеим женщинам по виноватой улыбке. — Надеюсь, вы, леди, простите меня. Встретимся позже.

Приветливая улыбка Мэри де Камберленд была адресована Тие лишь частично. В глубине души этой улыбкой Мэри поздравляла саму себя. Лорд Дарси обязательно оценит мои усилия, подумала она. Ведь это надо суметь — зная время начала собрания в ККО, завлечь сэра Томаса в зал в такой момент, чтобы после представления женщин друг другу ему пришлось бы сразу исчезнуть.

— Тия, — сказала она. — Вы пробовали наше английское пиво? Или наши французские вина?

Глаза девушки сверкнули.

— Вина — да, ваша светлость. Пиво еще не приходилось. — Тия помедлила. — Я слышала, оно сравнимо с немецким?

Ее светлость фыркнула:

— Дорогая моя Тия! Точно так же можно сказать, что кларет сравним с уксусом. — Она ухмыльнулась. — Давайте покинем этот торжественный конклав, и я с большим удовольствием представлю вас английскому пиву.

«Оружейная комната» Королевского управления была, как и вестибюль, битком набита посетителями.

В одной из ее кабинок вдовствующая герцогиня Камберлендская уверенно подняла холодную оловянную кружку.

— Тия! — сказала она задушевно. — Дорогая моя! В этом мире существует много напитков. Есть вина для гурманов, есть виски и бренди для мужчин, есть ликеры для женщин, а молоко и лимонад — для детей. Но если вам хочется хорошо, по-дружески выпить, в мире нет ничего, что могло бы сравниться с добрым английским пивом.

Тия подняла свою кружку и коснулась ею кружки Мэри:

— Ваша светлость, — сказала она, — после подобного представления я не позволю себе упустить такой шанс.

Единым махом она осушила половину кружки. Затем посмотрела на Мэри сверкающими эльфийскими глазками:

— Оно и в самом деле прекрасно, ваша светлость!

Мэри повторила подвиг собутыльницы, поставила кружку на стол и спросила:

— Лучше наших французских вин?

Тия рассмеялась:

— Конечно, ваша светлость. Много лучше! Мне так хотелось пить!

Мэри вернула Тие улыбку:

— Вы совершенно правы, моя дорогая. Вино — для вкуса, пиво — для жажды.

Тия снова отхлебнула из кружки:

— Знаете, ваша светлость, там, откуда я родом, для девушки моего круга было бы предосудительно даже сидеть в присутствии герцогини. Я уже не говорю о том, чтобы пить с нею пиво в баре.

— Чушь! — сказала Мэри. — Я ведь не пэр, я такой же простой человек, как и вы.

Тия с тихим смехом покачала головой:

— Какая разница, ваша светлость! Любой обладатель титула неизмеримо выше обычного человека, вроде меня. По крайней мере, так считается в провинции Банат* [16], представляющей собой всю Польскую Гегемонию, которую я видела. А потому, когда я слышу титул «герцогиня», я тут же вздрагиваю.

— Я заметила, — сказала Мэри. — И хочу обратить ваше внимание на то, что всякому желающему добиться положения в магии не мешало бы научиться управляться с символами, более важными, чем титулы.

— Я знаю, — мягко ответила девушка. — И очень стараюсь, ваша светлость.

— Уверена, вы достигнете многого, моя дорогая, — сказала герцогиня и тут же сменила тему:

— Скажите, где вы изучали англо-французский? Вы прекрасно говорите.

— У меня жуткий акцент, — возразила Тия.

— Вовсе нет! Если вы пожелаете узнать, как можно исковеркать язык, послушайте некоторых жителей Лондона. Кто бы вас ни учил, он сделал это на совесть.

— Меня учил дядя Нипелер, брат моего отца. Он торговец и провел часть своей юности в Анжу* [17]. И сэр Томас мне очень помогает — он постоянно исправляет ошибки в моей речи и обучает меня принятым здесь манерам.

Герцогиня кивнула и улыбнулась:

— Кстати, о сэре Томасе... Надеюсь, его-то титул вас не пугает?

Глаза Тии снова заблестели.

— Пугаться сэра Томаса?! О нет, ваша светлость! Он так добр ко мне. Гораздо больше, чем я заслуживаю... Вообще, все добры ко мне с тех пор, как я оказалась здесь. Все! Нигде больше не найдешь такого дружелюбия и такой доброты, как в государстве Его Величества короля Джона.

— Даже в Италии? — небрежно спросила вдовствующая герцогиня.

Тия помрачнела:

— В Италии меня хотели повесить!

— Повесить вас?! Господи, да за что же?

Помолчав немного, девушка сказала:

— Думаю, это не секрет. В Италии меня обвинили в занятиях черным искусством.

Вдовствующая герцогиня Камберлендская мрачно кивнула:

— Понятно. Продолжайте. Что произошло?

— Ваша светлость, я никогда не могла спокойно смотреть, как страдают люди. Наверное, это потому, что, когда я была еще ребенком, мои родители умерли у меня на глазах. Они умерли один за другим, в течение нескольких месяцев. Я так хотела, чтобы они оба жили, но ничего не могла сделать. Я была беспомощна. Все дети порой испытывают это ужасное чувство, чувство беспомощности, но в таких условиях оно особенно тягостно. — Темные глаза девушки еще больше потемнели.

Мэри де Камберленд ничего не сказала, но сочувствие явно было написано на ее лице.

— Меня вырастил дядя Нипелер, добрый и удивительный человек. Понимаете, у него тоже есть Талант целителя, но он не развит. — Тия не сводила глаз со своей кружки, снова и снова проводя крошечным изящным пальчиком по ее краю. — У него не было возможности развить его. Он мог бы и вовсе не узнать, что обладает Талантом, если бы не прожил столько лет в Анжу, где эти вещи выясняют. Он обнаружил, что у меня тоже есть Талант, и научил всему, что знал, — к сожалению, он знал не очень много... в славянских государствах право человека стать целителем определяется его политическими связями и платежеспособностью. Так же, как и право пользоваться услугами обученного целителя. Дядя Нипелер является... являлся... торговцем, очень деловым человеком. Но он никогда не был богат, разве что по сравнению с сельскими жителями. Да и политически он всегда считался неблагонадежным из-за тех лет, что провел на территории Империи... Он использовал свой, пусть и неразвитый, Талант, чтобы помогать больным крестьянам. Они знали, что могут положиться на его помощь вне зависимости от того, каков их кошелек, и любили его за это. Он растил меня в тех же традициях, ваша светлость. — Тия сжала губы и отпила из кружки. — А потом... А потом... Офицеры гра... — Она замолкла и уткнулась носом в кружку.

Герцогиня молча ждала, не смея вымолвить ни единого слова.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала Тия через некоторое время. — Я... Я убежала. В Италию. Там были больные люди. Люди, нуждавшиеся в помощи. Я помогала им, а они давали мне пищу и кров. Мне не нужны были деньги. Я ничего с них не брала, не подумайте. Бедные помогали мне в ответ на ту помощь, которую оказывала им я. За детей... Но невежды назвали это черной магией... Сначала в Беллуно. Потом в Милане. А затем и в Турине.

Каждый раз расползался слух, будто я занимаюсь черным искусством. И каждый раз мне приходилось бежать. В конце концов, мне пришлось вообще покинуть Итальянские государства. Я пересекла границу Империи и отправилась в Гренобль. Думала, что там буду в безопасности. Думала, что смогу найти себе какую-нибудь работу, может быть, даже выучусь на горничную для леди — ведь это весьма достойная профессия. Но великий герцог Пьемонта* [18] настиг меня своим доносом, и я была арестована стражниками. — Тия снова замолчала.