Волшебный камень Бризингамена - Гарнер Алан - Страница 37

Дверь с шумом захлопнулась.

– Что это с ним? Эй вы, поглядите-ка на Фреда! Он бежит по переулку, точно на нем горят штаны! Уж поверьте мне – это все нынешняя погода!

Пайторнский лес невелик. В основном он растет на перешейке между двумя озерами в имении Торникрофт Холл; как раз на этом перешейке Гаутер и поджидал остальных путников. Собравшись вместе, люди и гномы решили часок-друтой передохнуть, а потом уже обследовать край озера на восток от Холла.

– Но нам надо по очереди стоять на часах, – сказал Фенодири. – Мы с Дуратрором поделим между собой ночь. И пока удается добраться до самой гущи леса, один из вас должен быть на вахте на дневных привалах, идет?

Колин вызвался дежурить первым. Он присел на пень, оглянулся и впервые заметил, как красиво вокруг. Воздух висел неподвижно. И хотя солнце вовсю светило, его прохладные лучи не могли растопить снег, который покрывал каждую ветку, каждый сучок до самой вершины. Пайторнский лес был точно весь одет в кружево. Утром на озере Радсмир встречались плавучие льдины, а на здешнем озере лед оставался сплошным, крепким и отливал стальной синевой.

Перед Колином виднелся остров за широкой полоской льда. Он так густо порос лесом, что земли не было видно; казалось, что деревья возникают прямо из воды. Это все, что он попервоначалу увидел. Но по мере того, как минуты проходили, что-то едва угадываемое между деревьями начало обретать форму, только вот что это было, он не мог сказать. И было ли вообще или только казалось? Но вдруг, как на детской волшебной картинке от прикосновения мокрой кисточки, это нечто неожиданно сфокусировалось и приобрело очертания. У Колина захватило дух. Он увидел древнюю, полуразрушенную четырехугольную башню, которую так плотно обступили деревья, что если Колин был бы занят хоть чем-нибудь еще, кроме как в течение полутора часов сидеть и таращить глаза, он бы никогда ее не заметил.

– Поглядим, сколько времени уйдет у остальных, чтобы ее обнаружить, – думал он, посмеиваясь над своей собственной слепотой, и продолжал наблюдение.

Через некоторое время, как ни странно, башня начала действовать Колину на нервы. Ему показалось, что и она на него смотрит своими ничего не выражающими глазами. Он было уселся к ней спиной, но от этого стало еще хуже, и он опять повернулся лицом к башне.

– Все это одно воображение, – уговаривал он себя. – Конечно, заброшенная башня и должна выглядеть мрачно, наверняка, в ней никто не живет.

Но он все ерзал и никак не мог успокоиться, пока не сел прямо напротив страшного строения. Он стал переводить взгляд справа налево, потом снова направо, обводить глазами озеро, но ни разу не взглянул прямо на остров. И конечно, от этого все больше и больше хотелось на него поглядеть. И сверх того, он стал себя накручивать, что вот он посмотрит и увидит там нечто неприятное. И он стал воображать, какое оно, это «нечто», и ему уже казалось, что там оно именно и есть. Колин сделал глубокий вздох. Уж раз он настроил себя до такой степени, ему оставалось только одно. Он дернул головой и прямо уставился на башню.

Колин подпрыгнул от страха, и гномы мгновенно вскочили на ноги. Там, всего ярдах в сорока от них, под крайними деревьями на острове виден был человек, одетый в черное, и сидел он верхом на черном коне, и взгляд его был устремлен именно на Колина.

– Что случилось? – спросил Фенодири шепотом, но Колин смог только показать рукой. И как бы в ответ всадник тронул лошадь и двинулся по льду прямо к ним. Они молча ждали его приближения.

Всадник был высок ростом, по-видимому, худощав, хотя его фигуру трудно было разглядеть под долгополым плащом. Черные сапоги для верховой езды с серебряными шпорами доходили до самых колен. На голове покоилась шляпа с широкими полями. Волосы цвета воронова крыла с зеленоватым отливом волной спускались на плечи, обрамляя худое смуглое лицо. Маленькие золотые серьги-колечки были вдеты в мочки ушей. А глаза – голубые – яростно голубые, горящие таким блеском, что его можно было бы сравнить со сверканием самого Огнеледа.

Не успев с ними поравняться, он натянул поводья, придерживая коня.

– Я вас искал, – сказал всадник глубоким низким голосом.

Голос был не просто низкий, еще и мягкий и звучал в таком ритме, как говорил бы шотландец-не шотландец, ирландец-не ирландец, и не валлиец, а как бы все вместе. Всякие опасения, охватившие было Гаутера и ребят, мгновенно оставили их.

– Добро пожаловать, Габерлунзи, – сказал Фенодири. – Вчера мы видели тебя издали, только не были уверены, ты ли это. Лучше давай сюда – под деревья. Морриган и все ее мортбруды гонятся за нами, и шпионы ее – на страже.

Незнакомец посмотрел на небо.

– Я так и думал, что это не птицы, – сказал он. Всадник спешился и завел коня под деревья. Фенодири быстренько поведал все свои приключения, а человек, которого звали Габерлунзи, молча его слушал.

– Вот почему в пятницу на рассвете мы должны оказаться в Шаттлингслоу, чтобы встретить там Каделлина Сребролобого, иначе, как мы знаем, мир может прекратить свое существование. Останешься ли ты с нами и поможешь ли ты нам?

Голубые глаза уставились в пространство, затем Габерлунзи дал ответ.

– Я не могу задерживаться. На севере у лайос-альфаров назревает беда не менее вашей. Они недостаточно многочисленны, им не справиться самим. Я явился сюда, чтобы оповестить друзей и завербовать союзников. Я объездил уже много земель. Еще до конца недели мне нужно быть на месте.

Я направился было в Фундиндельв просить помощи, но никто не откликнулся и не открыл ворот. Там, возле ворот, толпятся одни только мортбруды. Буря застигла меня до того, как мне удалось добраться до Ангарад Златорукой. В темноте я услышал голос мара и поспешил на остров. Пришлось искупаться в ледяной воде, и сон сомкнул мне глаза только тогда, когда солнце встало. Сегодня я должен отправиться на север, это мой долг. Но до отъезда я готов помочь вам чем только смогу. Я доставлю вас в то место леса, откуда вы легко достигнете цели. Облегчит ли это вам жизнь хоть чуть-чуть?

– Это практически положило бы конец нашим мучениям, – сказал Фенодири. – Увы – мы не можем открыто передвигаться, днем небеса следят за нами, а ночами бродят мара. И вот мы, можно сказать, ползем на животе, и вполне возможно – к своей благородной погибели!

– Но на этот-то раз вы поскачете верхом! – засмеялся Габерлунзи. – Да нет, я вовсе не шучу!

– Смотрите!!! – закричала Сьюзен хриплым от волнения голосом.

Все были так погружены в беседу, что не заметили, как на них по снегу наползает стена тумана. Точно белый дым, туман завивался вокруг древесных стволов и успел скрыть из виду озеро только за то время, что Сьюзен смогла выговорить одно слово.

– Гримнир! – воскликнул Дуратрор.

– Да ничего подобного, – сказал Габерлунзи, который только один и оставался спокойным. – Пожалуйста, не пугайтесь. Я как раз этого дожидался. Все так и было задумано. А то – небо безоблачно, морозно, светло – пропадешь. А хорошенький белый непрозрачный туманчик как раз кстати: он и ослепит мортбрудов, и поторопит нас в пути. Ну, быстро – на лошадь – и вперед!

Непроницаемый туман накрыл их всех, и абсолютно ничего не стало видно.

– Нет, погоди минуточку, – сказал Гаутер. – Прежде чем мы попытаемся усесться вшестером на одну лошадь, ты мне объясни, как ты думаешь найти дорогу в этом компоте? Я самое большое могу рассмотреть только свои ноги.

– Не беспокойся, мой друг, мои глаза – это не твои глаза, и моя лошадь – не просто земная кобыла. Она не споткнется. Ну, давайте. Что мы будем тут препираться до судного дня, что ли? Влезайте!

И действительно все уселись верхом. Дуратрор и Фенодири сели плотно друг к другу впереди, перед Габерлунзи, позади него расположились ребята, а уж за ними – Гаутер. Он протянул обе руки вперед, как бы обнимая Колина и Сьюзен, и крепко ухватился за плащ Габерлунзи.

Гаутер ожидал, что он свалится ровно через минуту после того, как конь тронется с места. Конечно, если он вообще сможет сдвинуться.