Чужая женщина - Айзекс Мэхелия - Страница 2

– Верно. Папа – лакомый кусочек для террористов, вымогателей и папарацци. Вы удивитесь, сколько народу хочет наложить лапу на его деньги. И мужчины, и... женщины.

А глаза у нее оказались синие-синие. Сейчас в них горел гнев.

– Надеюсь, вы не думаете, Маркус, что я представляю для вашего отца некую угрозу?

– О нет, конечно. Я уверен, вы другая. И у вас наверняка масса общего с папой. Вот, скажем, у вас, как и у него, наверное есть дети.

– Нет.

Марк замер. Сара ответила коротко и холодно, это можно было понять, потому что Марк лучше кого бы то ни было знал, что издевается над ней, но вот реакция папы была воистину удивительной.

Бенжамен крепче обнял Сару и привлек к себе, словно пытаясь защитить ее от кого-то или чего-то.

На самом деле Марк был вне себя. Все шло как-то не так.

Да, в жизни мужчины наступает пора, когда хочется доказывать всему свету свою мужскую состоятельность. Да, именно поэтому пожилые влюбляются в молоденьких. Это можно было бы простить, но ведь существует еще память о маме...

Воспоминание укололо больно и страшно, но в этот момент Бенжамен решил, что на сегодня коррида закончена.

– Пойдем, дорогая, я представлю тебя Джеку Мастерсону. Мы с ним вместе выросли и бизнес тоже ведем вместе. Вам нужно познакомиться. С твоего позволения, Маркус...

Нужно ему было это самое позволение! Марк просто отступил в сторону, и Бенжамен Рэндалл, высокий, худой, седой, широкоплечий степной волк, проплыл мимо, увлекая за собой златокудрую дочь Альбиона, точнее, дщерь шотландских суровых скал.

Она, кстати, послала Марку на прощание очень странный взгляд. Что в нем было? Триумф? Да нет, пожалуй.

– Маркус! Как дела? Выпьем чего-нибудь?

Так странно было осознавать, что вокруг толпа народа: родственники, друзья, знакомые... Все приехали в гости к Бенжамену, но то, что Маркус подъехал позже, все, конечно, заметили. Теперь надо ждать реакции общества на возвращение «блудного сына».

Не дождетесь! Маркус Рэндалл, сын своего отца, достойный наследник, сильная молчаливая личность, и он не допустит, чтобы кто-то заметил, как он смущен и раздосадован тем обстоятельством, что молодая смазливая цыпочка взяла в оборот старого волка Бена Рэндалла.

– Она красивая.

Обадия, как всегда, возник из пустоты и совершенно бесшумно.

– Да, Обадия. Она красивая. Но вот что ей нужно? Я лично пока не понимаю.

– Возможно, она просто любит его.

Обадия слегка приподнял бокал с шампанским и грустно улыбнулся Марку, на что тот немедленно взвился.

– Я бы сказал, она видит в нем неплохой куш. Папе шестьдесят семь, Обадия. Это не конец жизни, согласен, но любовь...

– Вы циник, Маркус.

– Вот именно! Он циник и женоненавистник. Привет, братик. Привет, Обадия.

Анжела Рэндалл. Будучи старше Маркуса на пять лет, она никак не могла смириться с мыслью, что его больше нельзя запереть в темном шкафу или стукнуть куклой по голове, когда этого очень хочется.

– Миссис Джонсон не похожа на искательницу приключений.

– А на что похожи искательницы приключений, дорогая сестричка? И что по этому поводу думает Саймон? У него же свадьба через неделю.

– Саймон здесь совершенно ни при чем, и он ни о чем не думает. Как правило. Впрочем, разумеется, мы все обеспокоены тем, какое влияние может оказать на папу эта... эта...

– Фифочка?

– Благодарю. В любом случае, ссориться с ней не стоит. Ты уже видел их вместе и понял – я надеюсь! – что они прекрасно понимают друг друга.

– О да! Анжи, сестричка, а как они вообще встретились? Где папа ее нашел?

Сара огляделась по сторонам. Ее комнаты граничили с комнатами Бена. Обстановка была великолепна. Изящная гостиная, шикарная спальня, безразмерная гардеробная и ванная – верх искусства дизайнеров.

Вся мебель была обита ненавязчивым, синим в мелкую полосочку шелком, натуральным китайским, пять гиней за ярд, это в Лондоне, а в Техасе, вероятно, еще дороже.

Французские окна до пола были раскрыты, за белоснежной кисеей занавесок виднелся балкон, увитый душистыми и совершенно неизвестными Саре цветами.

На стенах висели картины. Даже в ванной. Зеркала увеличивали пространство в несколько раз и...

Да нет, ерунда это все. Дело было не в том, что все великолепие стоило баснословных денег. Просто каждая мелочь в этом доме напоминала Саре, где она и почему здесь находится.

Простыни перестилались каждый день. Косметика и парфюм заменялись, не успевала Сара использовать их и пару раз. Один звонок в изящный бронзовый колокольчик – и любое желание Сары Джонсон немедленно исполнялось.

Мир Бенжамена Рэндалла. Мир короля Техаса. Мир, в котором время замерло, наплевав на двадцатый век.

Мир преданных слуг, крепкой семьи, огромных денег, непомерной власти. Мир, в котором существование зеленого оазиса под названием «Оазис» не вызывало абсолютно никакого удивления, хотя вокруг ранчо на сотни миль тянулось то, что в романах Майн Рида называлось прерией.

Лучше бы Бен был не так богат – эта дурацкая мысль крутилась у нее в голове с самого приезда сюда.

Его сын, Маркус, ни за что бы не поверил, что Сара Джонсон так думает. Он ее ненавидит.

Бен предчувствовал, что так будет, и потому не торопился на ранчо.

Ее мрачные раздумья прервал тихий стук в дверь, соединявшую ее комнату с покоями Бена.

– Кто там?

Дурацкий вопрос, одернула Сара сама себя.

– Я могу войти, дорогая?

– Разумеется. Входите. И присядьте, вам надо отдохнуть.

Бен с благодарностью опустился на кушетку. Высокий, широкоплечий, довольно крепкий с виду для своего возраста и физического состояния, он сильно устал, это сразу чувствовалось.

– Сара, ты ведь не моя сиделка. Я прекрасно чувствую себя сегодня. Марк наконец дома, я могу расслабиться.

– Понимаю. Я так и подумала, что худшее позади. Хотя на вашем месте я бы не расслаблялась.

– Сара, Сара, девочка, не будь такой циничной. Конечно, Маркус не слишком счастлив – и я могу его понять, – но он не станет нарушать мир и покой в семье. У Саймона все же свадьба. Да и я, в конце концов, его отец! Я знаю Марка лучше, чем кто бы то ни было...

– Правда?

Сара нервничала, вспоминая взгляд Марка Рэндалла. Он был холодно, почти оскорбительно вежлив с ней, и именно это лучше всего доказывало, ЧТО он на самом деле о ней думает. Слава Богу, у него хватило ума и такта, чтобы не обижать своего отца, но Бен сильно ошибается насчет мира и спокойствия.

Бен осторожно взял Сару за руку.

– Оставим это, девочка. Как ты? Тебе нравится здесь?

– Нравится? О чем вы говорите. Здесь есть все, чего можно желать, и еще в десять раз больше.

– Я рад это слышать. Мне хотелось, чтобы ты была счастлива здесь, чтобы мой дом стал и твоим домом. Марк бывает невыносим, я знаю, но в конце концов все образуется. Ты понимаешь, о чем я?

Сара встала. Горячий воздух душил ее.

– Я понимаю, но... я все еще могу вернуться в Англию.

– Дорогая моя, ничего не изменилось. Я просил тебя приехать по причине, известной нам обоим, и это неизменно. Ты мне нужна. Мне нужна твоя сила. Мне нужна твоя помощь. Твоя поддержка.

– И вы ее получите, будьте уверены. Я просто... не уверена сама, что смогу все это выдержать.

– Из-за меня, да? Я слишком стар...

– Не говорите ерунды! Вы очень привлекательный мужчина, я всегда так считала...

– Серьезно?

В голосе Бена прозвучала такая горькая ирония, что Сара внимательно посмотрела на него, затем быстро подошла, взяла его лицо в свои ладони и коротко поцеловала в губы.

– Перестаньте напрашиваться на комплименты и скажите лучше, что мне надеть к ужину?

– Девочка, даже этот халат на тебе смотрится вечерним платьем. Ты всегда прекрасна.

Бен дружески обнимал ее за талию, когда раздался стук в дверь. Бен ответил автоматически, и дверь растворилась.

Марк замер на пороге, не в силах оторвать взгляд от рук своего отца, властно обнимающих стройную молодую женщину в одном купальном халате. На секунду смутились и замерли все трое.