Пылающая башня - Воронин Андрей Николаевич - Страница 27

– Как вы меня достали! Дела на копейку не сделано, а дерьма уже выше крыши. Вывези его за город, знаешь куда. Пусть отдохнет. В Останкино чтоб носа больше не показывал.

– Так они ж его данные знают. Начнут разыскивать.

– Ну и на здоровье. Не найдут.

– Значит, увезти. Я правильно понял?

– Правильно! – раздраженно огрызнулся Стропило. – Меня всегда надо понимать буквально! Ситуация прояснится – тогда будем видеть.

Вернувшись в комнату к Дорогину, Кащей нарисовал своими тонкими губами улыбку. На его худом, туго обтянутом желтовато-серой кожей лице не было ни единой морщинки. Но гримаса гнева, раздражения, фальшивой или натуральной радости напрягала одни лицевые мышцы и расслабляла другие. Кожа сразу покрывалась косыми складками, как тонкая упаковочная пленка, когда ее стягивают.

– Все уладят, должно обойтись. Главное – несколько дней никуда не высовывать носа. Отдохни пока, отоспись, а вечером поедем за город, чтобы не киснуть здесь в выходные.

В дверь вдруг позвонили. Кащей недоуменно оглянулся и приложил палец к губам, мол, веди себя тихо. Направился в прихожую.

Несколько секунд все было тихо – очевидно, он изучал гостя в «глазок». Потом замок щелкнул, дверь скрипнула на петлях. Сергей услышал матерную ругань сквозь зубы и знакомый голос:

– Пусти! Совсем охренел.

Выскочив в прихожую, он увидел, что Кащей уже захлопнул дверь и крепко держит Веру за локоть, выкручивая ей руку.

– Потише, начальник, – предупредил Сергей.

– Тебя кто звал, профура? – шипел Кащей в лицо миниатюрной красотке, которую сам же недавно сватал Дорогину. – Снюхались?

Вера была явно не робкого десятка. В ответ на оскорбление она с размаху ударила Кащея сумочкой по лицу. Он не остался в долгу, закатил ей пощечину. Силу удара явно не рассчитал – фигурка с осиной талией и копной взбитых платиновых волос отлетела к стенке, задев и разбив вдребезги зеркало.

Тут уж Дорогин не стерпел. Ради дела он на многое мог закрыть глаза. Но только не на рукоприкладство по отношению к женщине. С тех пор как Тамара тяжело заболела, он особенно отчетливо чувствовал женскую слабость, беззащитность, часто скрываемую под напускной бравадой.

Нокаутирующий удар в челюсть свалил Кащея с ног.

– Получил, козел? – взвизгнула Вера, пиная своего обидчика каблуком туфельки.

Кащей никак не прореагировал, и она испугалась.

– А ты его не слишком сурово? – распахнула она голубые с прозеленью глаза в сторону Дорогина. – Еще останется инвалидом.

– Головной болью обойдется. Эта публика живучая.

– Пошли. Сваливаем отсюда.

– Куда, зачем? Очухается, будет вести себя поприличней, – нагнувшись, Дорогин забрал у бесчувственного Кащея «ТТ» с полной обоймой.

– Ты в самом деле дурак или прикидываешься?

На башне им ловить уже нечего, значит, ты им не нужен. А кое-что лишнее успел узнать…

– Да ничего я не успел, никого, кроме него, в глаза не видел, – кивнул Дорогин в сторону Кащея.

– Я с утра нутром чувствую – тебе грозит опасность. Что он тебе сейчас говорил, какие пел песни?

– Не знаю, как насчет меня, но ты уже нажила себе кучу неприятностей. Надо было послушать под дверью и не звонить, раз уж я здесь не один.

Зачем вмешиваться в мужские игры, без пол-литра все равно не разберешься.

– Еще неизвестно, кто здесь кого перепьет, – гордо задрала подбородок Вера.

Она еще раз с сомнением поглядела на Кащея, гораздо больше похожего на труп, чем на живого человека.

– Пульс пробовал? Ладно, черт с ним, в натуре. Давай о тебе. Менты наводили на башне шмон?

– Допустим.

– Наверняка ваша странная контора заинтересовала их больше, чем любая другая. Значит, можно ожидать вызовов на допрос. Где гарантия, что ты промолчишь про Кащея, прозадание? Значит, им выгодно, чтобы ты на допрос не попал.

Пытаясь рассуждать логически, она выглядела довольно забавно. В ультрамини-юбочке и ультраярком макияже, с торчком стоящими волосами, она вызывала совершенно однозначные ассоциации.

– Да где для ментов криминал с нашей стороны? Ни я, ни Кащей Тельца не трогали.

– Откуда это известно? Как только менты убедятся, что вы его искали, им и доказывать ничего не придется. Шура предлагал тебе уехать за город?

– Допустим.

– Думаешь куда? В коттедж с бассейном и домашним кинозалом? Есть там у них один подвал с удобствами, там бы ты и развлекался в лучшем случае. А в худшем…

– Зачем тебе все это надо? Подругу ко мне прислала, теперь сама притащилась. Надеялась вместе со мной отхватить куш? Теперь тебе ясно, что дело не выгорит.

– Здесь не выгорит – выгорит в другой раз.

Мы с тобой – подходящая пара.

– Пара у меня уже есть.

– А я не лезу к тебе в постель. Живи с кем хочешь. Я предлагаю вместе аферы проворачивать.

– Начало оказалось не слишком обнадеживающим.

– Если б мы с самого начала были заодно… – Верин голос звучал абсолютно убежденно.

– Для начала тебе лучше уйти. Вот-вот Кащей очухается. Я свой прямой в голову знаю, результаты видел не раз. Память он мало-мало отшибает.

Значит, есть надежда, что он забудет о твоем приходе. Сочиню какую-нибудь байку.

– Поскользнулся и упал? – с недоверчивой иронией уточнила Вера.

– Еще не придумал.

– Пока ты придумал предлог, чтобы меня сплавить.

– Если мы с тобой когда-нибудь будем делать общее дело, надо, как минимум, меня слушаться.

– Это ты должен меня слушаться. У меня – нюх сумасшедший, у тебя – руки и ноги. Вместе получается неплохо.

Дорогин улыбнулся самоуверенности этого миниатюрного существа.

– Ладно, я сваливаю. Так в самом деле будет лучше. Запомни мой телефон, – Вера продиктовала цифры. – И не спеши отдавать пушку этому козлу.

– Обещаю.

Проводница оказалась женщиной немолодой, суровой на вид. Но деньги она приняла и выделила место в первом купе, сразу же за своим собственным. Когда плацкартный вагон покатился по рельсам, Воробей испытал некоторое облегчение. Пусть теперь попробуют узнать, куда, в каком направлении он скрылся из Москвы.

Попутчики сразу же разложили еду, принялись активно общаться, как будто давно не могли себе позволить ни того, ни другого. Воробей скромно сидел возле прохода, по которому сновали «коробейники», предлагая то шоколадки, то наборы авторучек. Перед глазами до сих пор стояли труп Никанора с простреленной головой и пустое нутро сейфа.

Тайник не искали на ощупь. Его вскрывали, зная всю необходимую информацию. Где могла случиться утечка?

Летом 2000 года Воробей в последний раз видел Тельца на месте. Рельефные бугры мышц, острые рога. Похож на быка, готового вырваться на корриду. Мощный золотой загривок, бессмысленный взгляд изумрудных глаз, копыта, искрящиеся бриллиантами и сапфирами. Воробью всегда казалось, что ювелирному мастеру слегка изменило чувство меры, и он перегрузил статуэтку драгоценными камнями.

С кем общался все это время Алеф, сколько раз упоминал о бычке? Воробей знал шефа как человека предельно осторожного. Иногда в газетных или телеинтервью некоторые его высказывания производили впечатление невольно сорвавшихся с губ.

Будто человек сказал в запальчивости то, о чем в другое время предпочел бы молчать. Но все знавшие Алефа прекрасно понимали: каждая его реплика взвешена, каждое слово отмерено.

Нет, невозможно поверить, чтобы Алеф был виной утечки информации. Тем более он не все знал досконально точно. Во время последней ревизии сейфа после пожара Воробьев решил изменить две цифры кода. В цепочке из семи цифр он вдруг обнаружил математическую закономерность.

Всякий шифр с математической закономерностью – штука ненадежная, поэтому Воробей взял на себя ответственность его нарушить. Он собирался в самое ближайшее время известить об этом шефа. Но личная встреча все откладывалась и откладывалась, передавать информацию через посредника Воробей не хотел. Поэтому шеф так до сих пор и не знал о незначительном, но очень важном изменении.