Комбат в западне - Воронин Андрей Николаевич - Страница 38

Вадим Семенович закашлялся.

— Чертовы сигареты! — пробурчал он. — Вечно от них кашель!

— Бросили бы вы курить, — сказал Бородин.

— Это единственное из удовольствий, которое мне осталось, — резко ответил хозяин подчиненному. — И больше чтобы мне таких замечаний не делал!

Глава 10

Как всегда по ночам, если не случалось ничего чрезвычайного, охранники играли в карты и играли, как правило, на деньги. То же самое происходило и этой ночью.

Бригада охраны сидела в маленькой комнатке, отгороженной от выработки, где располагались клетки, деревянной дверью. Это помещение, единственное во всем подземелье, было теплым. Во всю работал большой импортный калорифер, который, что было силы, гнал сухой воздух.

Охранники сняли фуфайки и сгрудились вокруг стола, на котором расположились банки с пивом и соленая рыба. Правда, весь этот натюрморт был отодвинут на край, а посередине лежали карты и лист с тупо заточенным огрызком карандаша. Этим карандашом мужчины вели запись — кто и сколько кому должен. Счет уже шел на сотни долларов. Сегодня везло Сэму, краснолицему, с маленькими глазками, рыжему великану. Все его звали Сэм, хотя настоящее имя, полученное от родителей, было Семен. Этой ночью ему чертовски везло. Он выиграл пятьсот долларов у бородатого Валеры и еще триста у Бориса.

— Может, хватит? — сказал Валера, ему не хотелось больше проигрывать.

— Нет, не хватит, — сказал Сэм, тасуя колоду карт в своих огромных, накачанных парафином ладонях. — В прошлый раз, когда я проигрывал, ты не захотел остановить игру, Валера! Так что давай, снимай, — он подсунул колоду прямо к носу соперника.

Тот поморщился, сплюнул под ноги, растер плевок и указательным пальцем сдвинул карты.

— Теперь бери. На кону двести баксов.

Валера посмотрел свои карты.

— Еще.

— Ясно дело, что еще. С одной картой никогда ничего не получится.

— Еще.

— А вот теперь перебор будет.

— Не боись, не будет.

К Валере пришел валет и на руках у него набралось пятнадцать. Он посмотрел на потолок, словно там была подсказка — брать ему карту или нет.

— Что, пятнадцать? — буркнул Сэм.

— Ты уверен, что пятнадцать?

— Уверен, — сказал Сэм. — Если бы было семнадцать, ты бы остановился.

— Ну, тогда я останавливаюсь. Себе.

Сэм раскрыл свою карту. Ей оказался бубновый туз.

Валера недовольно поморщился, понимая, что сейчас придет либо девятка, либо десятка.

— Ну, что ты тянешь? — зло прошипел он, глядя на толстые пальцы Сэма.

— Думаю какую выкинуть — девятку или десятку.

— Да выкидывай какую хочешь, мать твою…

— Ладно, не ругайся, — Сэм взял карту и перевернул.

Ей оказался валет пик.

— Вот так-то, — ухмыльнулся Валера.

— Чего ты радуешься, дурак? Сейчас семерка будет или восьмерка.

— Ну, ну, семерка или восьмерка! Размечтался! Туз у тебя сейчас будет.

— Туза быть не может.

Сэм бросил карту. Оказалось — дама. Всего у него набиралось шестнадцать, но он был уверен, что у соперника никак не меньше семнадцати.

— Ладно, черт тебя побери! — и он перевернул следующую карту.

Восьмерка, которую он ждал раньше, легла перед ним.

— Черт подери, перебор!

— Перебор — это хорошо.

— А у тебя перебора случайно нет?

— Случайно нет, — заржал Валера, выбрасывая свои пятнадцать.

— Вот блин, мать твою! А мог бы тебя сделать.

— Думать надо. Итак, запиши минус двести. Итого я тебе должен триста.

— Ну, а ты, Боря?

— Давай сниму.

Сэм стасовал карты и подсунул колоду Борису. Тот щелчком, словно бы играл в «битки», сбросил четыре верхних карты.

— Поаккуратнее, — буркнул Сэм.

— Давай вначале мне, потом себе.

Две карты легли на гладкую отполированную локтями и ладонями крышку стола. Боря приподнял уголок своей карты и хихикнул.

— Что, туз? — сказал Сэм.

— Туз, туз, давай десятку. В банке двести. А может пятьсот поставишь?

— Я уже поставил двести, — громко сказал Сэм.

— Тогда на все.

— На все, так на все, — Сэм бросил вторую карту.

— Вот и еще я отыграл двести. У Бориса оказалось на руках два туза.

— Черт подери! — Сэм перевернул свою карту и посмотрел. — Блин горелый! — у него тоже был туз. — И надо же как легли — все три рядышком.

— А посмотри на всякий случай, может, и четвертый лежит сверху?

— Сам смотри, я суеверный.

Борис снял верхнюю карту. Ею оказался пиковый туз.

— Бывает же такое!

— Вычеркни минус двести, что-то игра пошла.

Борис и Валера оживились. А Сэм был явно удручен.

Такой был хороший выигрыш, а тут все бездарно уходит.

— Надо, мужики, перерывчик сделать. Пойду-ка отолью, — сказал Сэм, выбираясь из-за стола и набрасывая на плечи подсохшую до соленых разводов под мышками фуфайку.

— Заодно глянь, как они там, мазурики наши. Может, сдох кто?

— Да не дохнут они. Живучие, эти бизнесмены, как коты помойные.

— Живучие-то живучие, но всякое случается. Вадим Семенович не простит, если кто своей смертью отойдет.

Особенно новенького глянь, ткни его багром, если спит и попроси, чтобы голос подал. А то мало ли чего."

— Ладно, проверю.

Сэм вышел, а Борис и Валера перемигнулись.

— Игра, вроде, пошла. Если так и дальше, то мы из него все вытрясем.

— Не зарекайся, Боря. Этому придурку карта сегодня валит. Уже было так: вроде бы все отыграли, а затем пять минут — и глянь на бумагу.

— А что туда глядеть? Полштуки ему еще торчим.

— Ночь длинная, успеем.

Сэм светил фонариком, идя вдоль клеток, и время от времени спрашивал:

— Эй, ты, Попович-Попка-Дурак, жив?

— Жив, жив, — кричал узник.

— Ну ладно, тогда спи. Утром на работу, не забудь.

— Знаю, знаю, товарищ начальник.

— Вот так-то лучше.

Гетман сидел в углу и дрожал.

— Что, дрожишь, толстобрюхий?

Гетман молчал.

— Голос! — как к собаке обратился к бизнесмену Сэм.

Гетман оторопел.

— Когда тебе говорят «голос», ты должен лаять.

Гетман молчал и качал головой.

— Ах, так! — сказал Сэм.

И тут он услышал какой-то странный звук из правого узкого тоннеля.

— А это что такое? — он вытащил из кобуры пистолет, снял его с предохранителя.

«Что бы это могло быть? — и тут же подумал. — Штукатурка отвалилась, что ли? А может, трубу какую прорвало?»

Звук был таким, будто кто-то шлепал босыми ногами по неглубокой луже.

— Эй, мужики, — крикнул он, обращаясь к своим партнерам по картам. Но те ему не ответили. — Ладно, гляну сам и помочусь заодно в тоннеле.

Он, обойдя угол, пригнулся, уходя в узкий, где-то метр шестьдесят до потолка тоннель, по полу которого были проложены давным-давно заржавевшие рельсы для вагонеток. Сэм светил перед собой фонариком.

Звук, который он слышал, больше не повторялся.

Пройдя шагов десять-двенадцать, он стал, широко расставил ноги, расстегнул штаны и зажав фонарь под мышкой, принялся мочиться. Пистолет спрятал в карман фуфайки.

«Наверное, показалось. Где-то далеко вода плещется, а эхо летит по чертовым тоннелям и кажется, что это происходит совсем рядом. А может кот в шахту свалился, такое бывало».

Сэм мочился довольно прогибаясь, затем повернул голову вправо и оторопел: шагах в трех-четырех от него, в кромешной тьме, черной, как панбархат, горели отраженным светом два желтых пятна — каждое величиной с начищенный пятак. Сэм вздрогнул, продолжая, тем не менее, мочиться.

— Ну, где он там пропал? Небось, не хочет играть, — сказал Борис, рассматривая лист бумаги с многочисленными цифрами.

— Наверное, у него понос. Тушенки объелся, да еще от расстройства, что в последнее время не везет, — ответил второй охранник.

— Что-то слишком долго. Сказал помочиться…

И вдруг все подземелье заполнил истошный душераздирающий вопль. Охранники переглянулись. Загрохотал, рассыпался эхом пистолетный выстрел.