Комбат в западне - Воронин Андрей Николаевич - Страница 33

Гетман плотно сжал губы, боясь, что у него сейчас изо рта вырвется непристойное ругательство.

— Один глоток водки, даже не сто граммов, стоит здесь пятьсот баксов. Скажешь, дорого?

— Тогда походи по базару, поищи подешевле, — мужчины захохотали.

— Ну, так как, покупаешь?

— У тебя моих полмиллиона, — отозвался Гетман.

— Твоих? — Чурбаков приложил раковиной ладонь к уху, будто бы плохо слышал. — Чьих, чьих, ты сказал?

— Подонок, — очень тихо проговорил Гетман, но его услышали.

— Ах, вот как! Ты еще хамишь? Придется поднять для тебя расценки. С этого момента водка для тебя стоит штуку баксов.

Гетман не мог понять издевается ли Чурбаков, или говорит серьезно.

— Ты, приятель, по-моему, чего-то не догоняешь.

Если хочешь жить, то оплати.

— Вы же знаете, — Аркадий Петрович с трудом ворочал языком, холод сковывал его тело, — что больше денег у меня нет. Вот эти — все, что у меня было.

— Неужели в кармане ничего нет? Можно я посмотрю? — спросил Свиридов.

Чурбаков кивнул. На стол легло мокрое портмоне.

Паша брезгливо вытащил из него пачку денег — часть российскими, часть зелеными купюрами.

— Тут ему на пару глотков хватит, — радостно сообщил он и подвинул деньги к Чурбакову.

На дне стакана заплескалась водка. Гетману показалось, что она искрится не хуже бриллианта. Дрожащими руками, скованными наручниками, он поднес стакан ко рту и сделал судорожный глоток — один, второй.

На счет того, что деньги, которые лежали в портфеле, последние, Гетман лукавил. Он собрал почти все, что у него было, но оставалось еще триста тысяч, скрытых от налоговой инспекции, пока еще не легализованных, если не считать оборотных средств зарезервированных на счетах «Золотого дуката».

— Так говоришь, нету больше?

Гетман кивнул. Водка придала ему сил, водка немного согрела.

— Жаль тебя. Значит, сдохнешь с голоду. Придержи-ка его, — попросил Бородина Чурбаков.

Он навалился на Гетмана сзади так, что тот не мог шелохнуться.

— А я тебе не верю, — весело проговорил Вадим Семенович, пригнувшись так, что его нос почти касался носа Гетмана, — не верю и все тут!

— Чем поклясться?

— Кровью. Кровью поклянешься, Аркаша. Неужели мама тебя не учила, что обманывать нехорошо, особенно старших и сильных?

— Нету! — истерично закричал Гетман. — Нету у меня больше денег!

— Странный ты человек! Тебе жизнь предлагают, а ты упираешься. Все равно, даже если ты будешь упрямиться и сохранишь те деньги, какой тебе в этом смысл? Получит их какой-нибудь твой внебрачный сын, о котором ты и думать забыл. И это в лучшем случае.

А то завладеет ими и сама потаскуха, которая ублюдка от тебя нагуляла, станет жить и трахаться в свое удовольствие. А о тебе даже ни разу и не вспомнит. Или бандиты к ним доберутся. Или ты их в банку трехлитровую сложил да на даче закопал? Сгниют деньги, не порядок…

— Замолчите! — Гетман никак не мог заставить себя назвать Чурбакова на «ты».

— Интересно получается, — пожал Вадим Семенович плечами, — вроде бы ты у меня в плену, а кричишь так, словно меня поймал. Ты чего-то не догоняешь, честное слово! Так говоришь, денег у тебя больше нет?

— Нет! Нету у меня ничего!

— А квартира, машина. Их же продать можно. Небось, товар на складах остался.

— Ни хрена ты от меня не получишь! — наконец-то сумел преодолеть невидимый барьер Гетман. — И эти деньги тебе поперек горла встанут!

— Видишь, водка помогла, ожил немного. Только не думай, что я тебя просто так в другой мир отпущу.

Нельзя на земле после себя долги оставлять. Говорят, таких ни в рай, ни в ад не пускают. Ходят они потом призраками и людей пугают. Эй, Паша, помоги-ка ему немного вспомнить, память освежи.

Сергей Бородин отпустил Гетмана. Павел Свиридов достал из-под стола огромный джутовый мешок и приказал встать. Пошатываясь, Гетман поднялся. Паша набросил на него мешок, который тут же сполз до земли, резко повалил Аркадия Петровича. Так, в мешке, его и подволокли к виселице. Горловину мешка завязали.

Бородин, подпрыгнув, перебросил веревку через перекладину и, действуя вдвоем, мужчины подняли лежащего в мешке Аркадия Петровича на полтора метра над землей. Гетман крутился, то поджимал ноги, то выпрямлял их. Но что ты сделаешь, когда висишь в воздухе? И минут через пять он затих, лишь мерно покачивался мешок.

Чурбаков взял в руки отполированную на одном конце палку и слегка постучал ею по проступившей под шершавый джут голове пленника.

— Эй, Аркаша, ты не заснул там?

— Его, небось, укачало, — засмеялся Свиридов.

А Бородин, схватив мешок за угол, закрутил его.

— Так ты спишь или уже проснулся?

— Разбудить придется, — бросил Свиридов.

Чурбаков размахнувшись изо всей силы, опустил дубинку на бешено вращающийся мешок. Не ожидавший сильного удара Гетман закричал. Дубинка попала по ребрам.

— Сука! Гад! — верещал Гетман, крутясь в мешке.

— Ты, придурок, голову руками прикрой, а то чего доброго размозжу черепушку.

Три удара один за другим обрушились на Гетмана.

— Жив еще? — Чурбаков остановил мешок и прислушался.

Гетман хрипел, боль пронзала все его тело.

— Так есть у тебя еще деньги или нет, а? Не слышу.

— Нет! Нет у меня денег! — кричал Гетман.

— Может, поверим ему? — с наигранной веселостью спросил Чурбаков.

— Может, человек и в самом деве правду говорит? — в тон ему отвечал Свиридов.

— Нет, не дошел он еще до «состояния спелости».

Вот если бы сознался где спрятал деньги, я бы его выпустил, — Чурбаков отставил палку и напомнил Аркадию. — Я не из легковерных. Трудно тебе будет меня убедить. Начинайте, ребята.

Свиридов принялся наносить по мешку удары кулаками — так, как делают это боксеры, тренируясь с боксерской грушей. Он тщательно выбирал куда наносить удары, избегая пока бить в голову.

— Стойте! Стойте! — закричал Гетман.

Свиридов замер.

— Неужели так быстро? — рассмеялся Чурбаков и похлопал по плечу висевшего в мешке Гетмана. — Рассказывай свои секреты, с удовольствием послушаю.

— Ничего вы от меня не добьетесь, потому что денег у меня больше нет!

— Врет. Продолжай, — убежденно сказал Чурбаков.

Еще минут пять продолжалась экзекуция, пока Гетман снова не выдержал и запросил пощады.

— Нет, на этот раз останавливаться не будем. Однажды ты меня обманул, так что теперь веры тебе нет.

Еще пару минут поколоти-ка его, пока не устанешь.

Свиридов работал кулаками от души. Наконец остановился, перевел дыхание.

— Все, Сережа, твоя очередь. И все-таки знаешь, — Чурбаков говорил шепотом, обращаясь к Свиридову, но достаточно громко, чтобы его слышал Гетман, — по-моему, он не врет и денег у него действительно нет.

Аркадий Петрович затаился, надеясь на чудо, надеясь на то, что ему поверят, оставят в покое. Пусть убивают, но только потом. Пусть прекратят мучения.

— Сережа, теперь ты.

И новый град ударов обрушился на Гетмана. У Бородина был свой стиль истязаний. Если Свиридов наносил короткие частые удары, то Сергей бил наотмашь, с оттяжкой, каждый раз глубоко погружая свои кулаки в тело вконец очумевшего от боли Аркадия Петровича.

— Передохни, Сережа, устал, наверное, — вкрадчивым голосом произнес Чурбаков, и все в наступившей тишине услышали, как надсадно и с хрипом дышит Гетман. — Ну как, есть у тебя деньги или нету?

— Нету! Нету у меня ничего! Ты же сам знаешь, я все собрал, что только мог, поверь! — бизнесмен пытался воззвать к разуму Чурбакова. — Я забуду обо всем, что произошло, забуду об этих деньгах!

— Кажется, начинает действовать.

— Мало еще, — сказал Свиридов, — скоро очухается.

— Пока не скажет, что у него есть деньги, нельзя останавливаться, — подытожил Бородин.

— Опустите-ка его, ребята, чуть пониже. Неохота руки марать, — приказал Чурбаков.

И Гетман почувствовал, как мешок, в котором он висит, опускается пониже, но не до самой земли.