Комбат не ждет награды - Воронин Андрей Николаевич - Страница 43

И действительно, проехав километров девять, они увидели большой «КамАЗ» с фурой, стоящий у придорожной забегаловки у крыльца двухэтажного здания, сложенного из белого силикатного кирпича, с яркой вывеской «Кафе Отдых – круглые сутки». Грузовик был грязный, в кузове, крытом брезентом лежало несколько ящиков из свежеоструганных досок.

– Подходящий автомобиль а, Малыш?

– То, что надо, – сказал водитель, потирая ладонью голову. Ему явно доставляло удовольствие дело делать. – Так как поступим? – обратился он к Никите.

– Давай вначале выберемся на твердую землю, а то с дороги скоро блевать начну.

В общем, тормози, и на стоянку подруливай.

Малыш резко повернул баранку и не сбрасывая скорости умело вписался в поворот.

Только у бордюра резко остановил. Джип замер на месте, как вкопанный.

– Вот и приехали.

– Помочиться хочется, – сказал Пастух, выбрался, и расстегнув молнию, стал мочиться на заднее колесо «КамАЗа».

– Что ты делаешь, придурок? – сказал Никита.

– Не видишь, что ли?

– Другого места не нашел?

– Другого не нашел. Терпеть было невмоготу, аквариум чуть не лопнул.

Номера на «КамАЗе» были смоленские. Никита даже заглянул в кузов.

– Да, годится. Машина тяжелая, – прошептал он. – А тебе как кажется, Малыш?

– А мне все равно. Машина как машина.

Откуда будет ехать «рафик»?

– Сейчас покажу.

Люди Гапона развернули карту.

– Вот здесь полигон, – ткнул пальцем в зеленое пятно Никита, – вот дорога от полигона к трассе, а затем вниз на Смоленск. Видишь?

– Вижу, не слепой, – ответил Малыш. – А вот тут поселок какой-то, Слобода, что ли?

– Да, Слобода, – сказал Никита.

– Еще нам с водилой придется договориться или мы его сразу?..

– Нет, не надо, – Никита зло блеснул глазами и потер исполосованную шрамами щеку, – я с ним договорюсь.

– А если не сможешь?

– Я не смогу? – Никита надменно посмотрел на своих приятелей.

– Ну а если он все-таки упрется, не захочет, не согласится?

– Ты видел когда-нибудь водилу, который за деньги не согласится сделать левый рейс?

– Видел, – гордо сказал Малыш, – вот он, перед тобой.

– У тебя, наверное, денег девать некуда, а эти крестьяне за бабки даже гробы с разложившимися труппами согласятся возить, лишь бы им платили. Что ты думаешь, он много денег на своей машине зарабатывает?

– Думаю, он ни хрена не зарабатывает.

Может, уже месяца три зарплату не получал, особенно, если в каком-нибудь колхозе или совхозе работает.

– Вот и я так думаю, что за пару зеленых бумажек он согласится поехать с нами туда, куда мы ему скажем и еще в рот нам смотреть станет.

– А если не согласится? – повторил свой вечный вопрос Малыш.

– Ты меня заколебал, Малыш. Сядь в джип и сиди. Когда будет надо, я у тебя совета спрошу, а пока сиди и дыши ровно. :;

– Ладно, это же я так, Никита, всякую мелочь предусмотреть надо.

Пастух сунул руку под куртку, нащупал в кобуре пистолет, а затем забрался в джип.

– А ты куда полез? – спросил Никита.

– Тоже посижу.

– Со мной пойдешь!

– Понял. Слушай, Никита, – Пастух прикусил губу, – давай или я пойду, или ты. Одному всегда сподручнее договариваться, я по себе знаю, – Думаешь?

– Конечно, – сказал Пастух, поудобнее усаживаясь на то место рядом с водителем, где только что сидел Никита. – И подозрений меньше.

– Так значит мне идти?

– Иди, иди.

Никита вытащил из заднего кармана брюк толстый бумажник, развернул его, сунул туда пальцы и быстро принялся считать деньги, как ребенок, шевеля губами.

– И много у тебя денег там? – нетерпеливо спросил его Пастух.

– Хватит.

– Так дай мне.

– Ты мне еще долг не вернул.

– Как Гапон рассчитается, я тебе все отдам. Ты же меня, Никита, знаешь?

– Знаю, знаю, поэтому и не дам, – благодушно кивнул Никита.

И тут к забегаловке завернул с трассы «Уазик» с мигалкой. Никита, завидев милицию, поморщился, плюнул себе под ноги и поправил куртку так, чтобы не было видно кобуры пистолета.

– Менты долбанные! – он рванул на себя заднюю дверцу джипа и забрался на заднее сиденье. – Принесла же их нелегкая, будь они неладны!

Из «Уазика» выбралось три милиционера.

Один невероятно толстый сержант в фуражке набекрень, второй высокий и худой. Водитель тоже был в милицейской форме, но, в отличие от своих приятелей – трезв. А толстый сержант в фуражке набекрень едва держался на ногах.

– Пошли возьмем еще водки, пива и в лес.

– Вы пожрать не забудьте взять, я пить больше не буду, – бросил своим приятелям водитель «Уазика» и натянув рукавицы, поднял капот. Затем наклонился и стал копаться в чреве мотора.

– Будь они неладны! Принесло на нашу голову! Сейчас пойдут, рассядутся и к водителю «КамАЗа» из-за них не подберешься.

– Да нет, Никита, – сказал Малыш, – они за пойлом приехали. Видишь, едва на ногах держатся, а им все мало. Наберут сейчас на халяву у хозяина заведения водки и жратвы и поедут к бабам, доярок каких-нибудь трахать. Это ж надо, с утречка так набрались.

– Откуда ты знаешь?

– Да ты посмотри на их морды!

– Нет, трахаться они уже не будут, их самих сейчас можно оттрахать, – захохотал Малыш и принялся тереть свою лысину.

– Что ты ее полируешь, как шар бильярдный!

– А мне так нравится, – продолжая ржать, ответил Малыш.

Пришлось выкурить по сигарете в ожидании того момента, когда слуги правопорядка покинут придорожную забегаловку со звучным названием «Отдых».

Наконец два милиционера – высоченный и толстый – появились на крыльце. Высокий одной рукой держал два целлофановых пакета. Из одного торчало горлышко бутылки с золотистой винтовой пробкой, а из другого – две куриные ноги.

– Они сырых кур жрать собрались? – сказал Никита, ни к кому не обращаясь.

– Почему сырых? Разведут костерок, зажарят. Все как положено. Что-что, а это они умеют, – ответил на замечание Никиты Пастух.

– Ни хрена они не умеют! Только взятки брать. Это единственное, чему их научила жизнь.

Высокому сержанту кроме пакета приходилось поддерживать и своего приятеля.

Фуражка упала с головы и покатилась с крыльца. Толстый качнулся, пытаясь ее достать, и если бы не поддерживал его высокий, то он наверняка бы кубарем покатился вниз и упал бы в ту же лужу, куда скатилась фуражка.

– ..вашу мать! – заорал толстый милиционер на удивление визгливым голосом. – Грязь вокруг, не убирают! Да я вас…

– Тихо, тихо, – бормотал высокий, наклонился, поднял фуражку, затем отряхнул ее и позвал третьего. – Вася, мать твою, иди сюда! Затолкай сержанта на заднее сиденье.

Бля, огромный, как стог сена. Помоги же мне, а то ни туда, ни сюда.

– Тихо, я сам! Я не пьяный, – взвизгнул толстый сержант. – А фуражку мою отдай, а то потом не найду.

– Положим мы фуражку в машину. Садись, садись! А то крику наделал…

– Я еще не такое вам устрою, – и толстый сержант ударил ногой по скату «Уазика». Машина качнулась.

– Что ты делаешь, придурок? Садись и уезжаем. Нас ждут. Мы же сказали, что две минуты. Ты же сам орал: «Одна нога здесь, другая там».

– Мало ли что я орал! Срать мне на этого председателя, подождет! Кто он такой? Кто здесь начальник? Я начальник, – толстый сержант потряс над головой сжатыми кулаками.

– Ух и уроды! – проворчал Никита.

– Козлы они вонючие! Если бы они сейчас свалились куда-нибудь в кювет, я бы свечку в церкви поставил. Ненавижу ментов!

– Не ты один.

Наконец, дверцы «Уазика» закрылись, включилась на крыше мигалка.

– Ненавижу! – сказал Никита. – Ненавижу этот синий свет, на нервы действует!

– Успокойся.

«Уазик» взревел мотором, подскочив на выбоине, помчался как раз в направлении полигона.

– Ну что, мужики, я пошел. Водила вроде бы пока не выходил.

– А может его здесь и нет, – заметил Малыш.

– Как это нет?

– Просто машину оставил.

– Да ты посмотри, Малыш, на колесах грязь совсем свежая.