Комбат не ждет награды - Воронин Андрей Николаевич - Страница 30

Спичку зажечь страшно, фонаря с собой у него не было. Свет зажигается только на пульте – словом, попался. А тут кричи не кричи, хоть тресни, никто тебя не услышит.

Хорошо хоть одному сержанту пришло в голову, что молодой солдат не убежал из подразделения, а остался в складе. Когда мы его нашли, он был весь в дерьме, перепуганный на смерть. Уж как он нас благодарил, ноги бросился целовать. Он уже себя похоронил.

Хорошо что вода здесь есть, кое-где стены протекают. Вы же видите, лужа на полу, а так бы от жажды с ума сошел, да еще пара сухарей в кармане нашлась. Бомбы же жрать не станешь…

– Это точно, не станешь.

– Ни на что они уже не годны.

– И что потом сделали с этим солдатом?

– С ним уже ничего не делали, майор.

У него от страха крыша поехала. Комиссовали его, отправили в госпиталь на обследование, а оттуда прямиком домой в родную деревню коровам хвосты закручивать. Больше этот солдат ни на что не способен.

– – Да, страшновато, – сказал майор.

– Так что смотрите, далеко от нас не отходите – потеряться тут легко.

– Все понятно. Пойдем к выходу.

– Погодите, майор, это же только один склад, а у нас их двенадцать и все они между собой соединены переходами с двойными металлическими дверьми. Давайте еще посмотрим, а то вдруг вы подумаете, что этот склад у нас образцовый и только здесь у нас порядок, а на остальных мы все уже вывезли.

– Не вывозили вы отсюда ничего. Я же вижу, что даже рельсы ржавые, а без вагонетки бомбу отсюда не вытащишь.

– Это вы верно заметили. Наблюдательны.

– Служба у нас такая.

– Тогда пойдем. Служба службой, а время-то уже к ужину приближается.

Майор взглянул на свои часы и сказал:

– Да, подкрепиться, подполковник, не мешало бы.

– Не называйте вы меня так официально – подполковником. Официальная часть кончилась. Я Валентин Витальевич, а вы?

– Я Петр Иванович Кудин, это Павел Васильевич Кошель, а этот, самый молодой, Андрей Дмитриевич Рагозин.

Полковник Иваницкий тоже представился.

Теперь офицеры разговаривали между собой уже совсем не так, как в начале проверки.

Между ними наладилось взаимопонимание и, как показалось Борщеву, полное доверие. Вот только полковник Иваницкий начинал нервничать, правда, виду не подавал.

Пока офицеры ГРУ осматривали один из отсеков, заполненный бомбами, Иваницкий спросил:

– Кто машину с человеком Гапона встретит?

– Я, наверное, займусь ими. Выпивка, девочки, ну, по полной программе, короче. – Предложил Борщев.

– Давай, займись. Я тогда отправлю спирт.

Подполковник кивнул и хотел улыбнуться своему начальнику, но тут же вспомнил вчерашний день, и лишь кривая усмешка мелькнула на его усталом лице. Все еще болело под ребрами, да и шишка на затылке давала о себе знать. Шкаф в кабинете начальника полигона стоял дубовый.

– Давайте выбираться?

– Давайте, – сказал майор Кудин.

– Правда, здесь есть путь и покороче, но придется лезть по лестнице к запасному выходу.

– И как это вы ориентируетесь без точного плана в руках?

– Так мы же здесь уже слава богу не первый год служим и хозяйство свое, как видите, знаем.

– Вижу, вижу, не только знаете, но и держите в образцовом порядке. Дайте-ка мне еще раз взглянуть на план.

Прямо на бетонном полу под забранным в металлическую сетку светильником полковник Иваницкий разложил синьку.

– Вот, собственно говоря, наше хозяйство.

Мы сейчас находимся вот здесь, а выбираться будем через этот ход. Кстати, подполковник, – обратился Иваницкий к своему заму, – а ты-то сам давно лазал по этой лестнице? Может, она уже проржавела?

– Нет, не так давно, товарищ полковник, – официально ответил Борщев, – все там в полном боевом порядке. А если было бы что не так, то я взял бы, солдат и отремонтировал. На полигоне хватает и сварщиков, и слесарей.

– Посмотрим, посмотрим… Я-то сам через этот лаз только в прошлом году пробирался.

Когда офицеры ГРУ, полковник Иваницкий и подполковник Борщев, а также пожилой прапорщик и два солдата выбрались на свежий воздух, все с облегчением вздохнули. И только на поверхности почувствовали, какой в подземелье удушливый воздух. Они стояли посреди чистого поля метрах в пятидесяти от колючки, и офицеры ГРУ совершенно не представляли, в каком направлении идти.

Полковник Иваницкий тут же по рации связался со своим шофером, и вскоре у колючки появился командирский «Уазик» и «рафик» проверяющих.

– А теперь куда?

– Хорошо бы помыться, – сказал голубоглазый майор Кудин.

– Что ж, это дело выполнимое. Банька, думаю, уже готова и к баньке соответственно.

Майор потер ладонь о ладонью, явно довольный услужливостью хозяина полигона.

Ему и впрямь хотелось немного выпить, а самое главное – помыться. К бане майор Кудин был не равнодушен. Но он хорошо помнил свой разговор с полковником Бахрушиным, помнил, как тот сказал:

«Будь с ними, Петя, настороже. Смотри в оба, что-то там на этих складах не так».

Но Кудин решил пойти другим путем. Сначала прикинуться простаком, которого облапошили, выпить, с хозяевами, погулять, а самому в это время расспросить солдат, может, и местное население из вольнонаемных – в общем навести справки. Бахрушин никогда бы не послал его сюда, если бы не почуял – что-то на полигоне не так. Но пока все вроде бы выходило против предчувствий Бахрушина. Склады не пустовали или может, где-то в других помещениях хранился какой-нибудь товар, может, даже и оружие. Но нельзя быть в первый день слишком назойливым, лучше потом, когда бдительность Иваницкого и Борщева несколько притупится, и они ослабят контроль…

«Значит так, на время о деле надо забыть», – приказал себе майор.

О том, что в его портфеле лежит трубка спутникового телефона, завернутая в полотенце, не знали ни Борщев, ни Иваницкий, ни даже его помощники капитан Кошель и капитан Рагозин.

Проверяющие уже попарились, выпили по несколько рюмок водки и сидели возле костра на берегу реки. За ними возвышалось двухэтажное здание, называемое гостиницей.

Радушие хозяев майора Кудина и его помощников удивило. На столе оказалось море дорогой водки, хорошие шашлыки, целый огород всевозможной зелени, да и девочки пришли – ничего. Единственное, что насторожило майора, так это исчезновение Иваницкого. Он, сославшись на неотложные дела, укатил на своем «Уазике», даже не просушив как следует волосы после бани. Задавать лишние вопросы майору Кудину было не с руки.

Немного прояснил ситуацию Борщев:

– У него проблемы с женой. В прошлый раз она ему такой скандал закатила, что весь военный городок знал, хотя ничего зазорного для старшего офицера не случилось.

Тогда как раз-то и гуляли без девочек, чисто мужской компанией. Кстати, тоже из Генштаба приезжали и тоже проверяли эти проклятые бомбы. Мы с ними, как и с вами, обошли все помещения до одного, заглянули в такие углы, куда даже я заглядываю раз в год. Кстати, вы такого капитана Пятакова не знаете? Он к нам и приезжал, – назвал первую пришедшую на ум фамилию Борщев.

– Много у нас народу, всех не упомнишь.

– Да, да… Но зато потом выпили… – и Борщев махнул рукой, показывая этим жестом, что выпито было море. – Ну что, майор, давайте еще по одной. Люди, я смотрю, вы хорошие. Не зря же вы в такую даль перлись!

Хоть посидите, на чистую реку посмотрите, свежим воздухом подышите, ушица сейчас будет готова…

Майор видел, что солдат закончил варить уху и только поглядывает на своего начальника, когда тот прикажет нести ее к столу.

Глубокие миски из нержавеющей стояли уже составленные как башни на краю дощатого стола.

Девочки свою компанию гостям пока не навязывали, они сидели на деревянном мостке над речкой, накинув на плечи халаты, и смотрели на закат, потягивая вино через соломинки из высоких стаканов. Но майор понимал, стоит лишь щелкнуть пальцами и все они вмиг обернутся. А если щелкнуть пальцами дважды, то халаты упадут с их плеч. А если Борщев махнет рукой, то девицы заскачут вокруг костра абсолютно голые.