Ищи врагов среди друзей - Воронин Андрей Николаевич - Страница 48

Дорогин посмотрел направо и увидел Тамару. Она сидела, поджав под себя ноги. Руки у нее тоже были связаны, рот криво залеплен широкой полосой лейкопластыря, а расширенные, словно от ужаса, глаза смотрели на Дорогина.., нет, не на Дорогина, а мимо него, на что-то находившееся у него за спиной.

Сергею понадобилась какая-то доля секунды на то, чтобы понять, что означает этот взгляд. Он напрягся, но обернуться уже не успел. Пузырь точно ударил его рукоятью пистолета в то место, где сквозь марлевую повязку проступало бурое пятно крови.

Падая на бесчувственное тело Мартына, Дорогин так и не понял, что выключилось раньше – его сознание или грохотавшая в доме музыка.

Глава 14

Самарин с отвращением отставил в сторону недопитую кружку с квасом и принялся набивать трубку, не отрывая взгляда от щели в ставнях. Сквозь щель ему был виден залитый солнцем, исполосованный тенями двор, тупое рыло микроавтобуса, на котором навеки застыло глупое выражение испуганного удивления, угол какой-то надворной постройки и выкрашенная небесно-голубой масляной краской низкая дверь, ведущая в подвал. От микроавтобуса к этой двери тянулась хорошо различимая кровавая полоса, и Самарин с удовлетворением отметил, что лучшего ориентира даже специально не придумаешь. Он поставил себя на место того, кого они поджидали: вот он видит эту кровавую дорожку, протянувшуюся от дверцы машины от дверей подвала.., и что? Если он не полный идиот, то сразу заподозрит подвох, но в том-то и фокус, что все его подозрения в данном случае гроша ломаного не стоят: может ведь оказаться, что это совсем не подвох… Значит, он непременно полезет в подвал. С корабля позвонили и сказали, что он один, а раз он один, то в подвал полезет обязательно.

Не может не полезть. Будь при нем десяток спецназовцев с автоматами, с подвалом можно было бы и подождать, а для начала разобраться с теми, кто сидит в доме. Но спецназовцев нет, и одинокий герой, конечно же, первым делом сунется в подвал.

«Вот будет номер, – подумал Самарин, – если он ключа не найдет! Или вообще свалится на полдороге со своей черепно-мозговой травмой… Ищи его потом по всем больницам. А не искать тоже нельзя. Он на кого-то работает, и я должен знать на кого.»

– Еще кваску? – спросил старпом Нерижкозу, неслышно возникая у него за спиной.

– Благодарю, – стараясь не очень заметно кривиться, вежливо отказался Владлен Михайлович. – Кваску я уже напился. Замечательный у вас квасок, Иван Захарович.

– Так может, еще полкружечки? А? Не хотите?

А перцовочки? Перцовочка домашняя, не перцовка – огонь! Десять капель, а? Как лекарство. И борщик есть – наш, украинский. Язык проглотите. Это вам не московские щи с тараканами.

Самарин с трудом подавил вспыхнувшее раздражение. В самом деле, нашел время – перцовочка, борщик…

– А кофе у вас нет? – сдержанно спросил он, продолжая внимательно смотреть в щель. Справа от него на узком подоконнике стояла колонка мощной стереосистемы, слева – еще одна, и на ней – пустая водочная бутылка с дохлой мухой внутри. Владлену Михайловичу почему-то казалось, что муха умерла от тоски и скуки, прозрачным облаком заполнявших весь внутренний объем этого безвкусно обставленного дома. Он покосился на висевший над древней никелированной кроватью тканый коврик с тремя богатырями, подавил зевок и добавил:

– Что угодно отдал бы за чашку черного кофе.

Можно даже растворимого.

– Кофе нет, – огорчился старпом. Он говорил «кофа» и вид при этом имел чуть ли не оскорбленный: видимо, кофе не являлось любимым напитком запорожских казаков.

– Ну и ладно, – сказал Самарин. – На нет и суда нет.

Тут Владлен Михайлович заметил в глубине сада какое-то шевеление.

– Говорите что-нибудь, – не оборачиваясь, бросил он старпому.

– Что говорить? – растерялся тот.

– Что-нибудь – неважно что… А, черт! Ну включите телевизор…

Старпом щелкнул клавишей старенького «Сони», и комната наполнилась бубнящими голосами – шел какой-то сериал. Владлен Михайлович кивнул в знак благодарности и рассеянно засунул наполовину набитую трубку в карман, до боли в глазах вглядываясь в мельтешение света и тени за окном. Наконец в поле его зрения возник тот, кого они поджидали.

Владлен Михайлович впервые видел этого человека и теперь разглядывал его с интересом. «Так вот ты какой, – думал он, наблюдая за беззвучно скользящей вдоль стены фигурой. – Здорово тебя отделали мои ребята. Другой на твоем месте валялся бы откинув копыта и слабым голосом шептал ментам все, что сумел запомнить. А ты вон что вытворяешь… Хорош инвалид – три трупа за одно утро! Как бы ты у меня и на этот раз не вывернулся… До чего все-таки приятно иметь дело с профессионалом! Любо-дорого глянуть.., жаль, что в последний раз.»

У него мелькнула соблазнительная мысль о том, что этого профи неплохо было бы перевербовать, но он отмахнулся от нее как от назойливой мухи: верить перевербованному агенту нельзя, всегда найдется кто-нибудь, кто заплатит ему больше, чем ты, и ты узнаешь об этом последним. «Нет уж, – решил Самарин, – я в эти игры не играю. Скажет все, что ему известно, и попрощаемся. До выхода в море осталось меньше суток, а там я их пущу поплавать – всех троих. Ну, что ты возишься? Ключ лежит на самом видном месте…»

Но Дорогин уже нашел ключ. Владлен Михайлович даже испугался, что они сыграли слишком грубо, – такое у Дорогина стало изумленное лицо.

Но кровавый след, тянувшийся через весь двор, требовал неотложных действий, и Самарин успокоился: противник уже вошел в западню, и деваться ему было некуда, оставалось лишь захлопнуть дверцу.

Дорогин вдруг насторожился, прислушался, повернув ухо к двери подвала, и стал торопливо отпирать замок. «Ага, – догадался Самарин, – это, наверное, кто-то из тех двоих подал голос. Теперь он мой.»

Забинтованный человек во дворе осторожно потянул на себя дверную ручку. Владлен Михайлович увидел, как над кустами красной смородины, подобно полной луне, медленно взошла напряженная физиономия Пузыря, и поспешно утопил клавишу воспроизведения на стоявшем под рукой музыкальном центре. Колонки бархатно взревели, старпом Нерижкозу выронил миску с борщиком, который он, оказывается, уже начал хлебать под шумок, голова Пузыря стремительно нырнула обратно в кусты, как сбитая метким выстрелом целлулоидная утка в тире, а Дорогин вздрогнул и присел, выставив перед собой пистолет.

Владлен Михайлович немного выждал, потом приоткрыл ставни и выбросил пустую бутылку во двор.

Бутылка дважды отскочила от бетона и разбилась вдребезги. Дорогин пронаблюдал за ее полетом внимательным взглядом, едва заметно пожал плечами и одним плавным движением скрылся в подвале.

Самарин открыл ставни пошире и махнул рукой.

Пузырь выскочил из кустов и, пригибаясь, метнулся к подвалу. Он несся длинными скользящими прыжками и, наверное, воображал себя суперменом, но по сравнению с Дорогиным это было не то, и Владлен Михайлович был уверен, что, если бы не музыка, шум от этих его прыжков стоял бы на всю улицу.

Пузырь нырнул в подвал, на бегу занося над собой зажатый в кулаке пистолет. Самарин толчком распахнул ставни и совсем по-молодому сиганул через подоконник, опрокинув стоявший на дороге музыкальный центр. Тот с треском обрушился на пол, и стало тихо.

В наступившей тишине горестно вскрикнул над погибшим магнитофоном хозяйственный старпом, но Владлен Михайлович уже был у подвальной двери, готовый стрелять, крушить челюсти и ломать кости.

Ничего этого делать ему не пришлось. В подвале горел свет, на верхней ступеньке лестницы в расслабленной позе стоял Пузырь, осторожно массируя правое запястье – видимо, перестарался, нанося удар. Пистолет был небрежно засунут в задний карман джинсов – туда вошел только ствол, а все остальное торчало снаружи. Услышав шаги хозяина, он обернулся и отступил немного в сторону, позволяя тому увидеть тело незваного гостя, распластавшееся поверх того, что осталось от Мартына. Самарин увидел, что в центре бурого пятна на перевязанном затылке Дорогина проступает свежая кровь, и обеспокоенно спросил: