Игра без правил - Воронин Андрей Николаевич - Страница 17

– Прорвался, придурок, – признался Тереничев. – Куда он пошел-то?

– Спрашивал, где кабинет Старика, – сказал бухгалтер. – Ну я ему и показал.

Договаривал он уже в пространство. Не дослушав, Игорь бросился наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и оказался в коридоре второго этажа как раз в тот момент, когда дверь приемной Ставрова с треском распахнулась и из нее спиной вперед вылетел дежуривший в этот вечер при Старике Гена Бородин, почти двухметровый отставной омоновец с отлично развитой мускулатурой и прекрасной реакцией. Приземлившись посреди коридора на пятую точку, Гена проехался задом наперед, собирая под собой ковровую дорожку, ткнулся головой в противоположную стену и остался лежать с широко раскинутыми руками и открытым, словно от большого удивления, ртом, в котором тускло поблескивали золотые коронки на передних зубах. Комментариев к этой немой сцене не требовалось, и Игорь, выхватив пистолет, бросился вперед.

Глава 6

В застланном ковровой дорожкой коридоре второго этажа Юрию встретился озабоченный человек в джинсовом костюме, с деловым видом спешивший куда-то с кипой шелестящих бумаг в руках. Французов напрягся, готовый свалить его прямым в челюсть, но человек посторонился, бросив на него равнодушный, почти невидящий взгляд, и заторопился дальше.

– Одну минуту, – окликнул его капитан.

Человек затормозил так резко, словно со всего маху налетел на кирпичную стену, и быстро обернулся.

– Да?

– Вы не подскажете, где здесь у вас кабинет начальника? – спросил Юрий, улыбаясь с видом несколько смущенного простака, впервые попавшего в незнакомое место.

– Вам нужен хозяин или менеджер? – поинтересовался человек.

– Я даже не знаю, – немного виновато улыбнулся Юрий. – Менеджер, наверное.

– Менеджер будет позже, он уехал по делам, а кабинет хозяина – вон он, – человек указал рукой на одну из выходивших в коридор дверей, на которой, как и на всех остальных, не было таблички.

– Благодарю вас, – сказал Юрий, но его собеседник уже юркнул в какой-то кабинет.

Французов немного удивленно пожал плечами и подошел к двери, на которую указал ему джинсовый незнакомец. Все-таки для бандитского гнезда порядки здесь были странноватые: неизвестно как проникшего в святая святых незнакомца никто не хватал, не задерживал, не бил по голове кастетом и не спрашивал, кто он такой и что ему нужно. Больше всего это напоминало офис преуспевающей фирмы, занимающейся вполне легальным бизнесом. Сюда нормально вписывался даже вооруженный охранник у служебного входа: в конце концов, в заведении, объединившем под одной крышей ресторан, спортивный зал и ночной клуб со спортивным тотализатором, должны были водиться немалые деньги, и надо было быть полным идиотом, чтобы не предпринять охранных мер на случай ограбления. С этой точки зрения то, что видел Юрий, было явно недостаточным, и в его душу опять начали закрадываться смутные сомнения. Отступать, однако, было уже поздно, да и стоило ли городить весь этот огород только ради того, чтобы, дойдя до самого конца, застесняться и повернуть обратно? "В крайнем случае, извинюсь," – подумал Юрий и аккуратно повернул ручку двери.

Помещение, в котором он оказался, мало напоминало кабинет начальника, точно так же как человек, находившийся здесь, совершенно не походил на крупного воротилу подпольного бизнеса. То есть, крупным-то он, несомненно, был, но только в смысле линейных размеров, которые невольно наводили на мысль о трехстворчатом шкафе. "Да что же они тут все такие огромные?" – с некоторой тоской подумал Юрий, чувствуя, как заныл расшибленный о проволочную сетку кулак.

Комната, в которую он вошел, была скорее всего приемной. Главная деталь интерьера – дверь в кабинет начальника, массивная, темного дерева, на которой благородно поблескивала полированная латунь ручки. В углу, у забранного горизонтальными жалюзи окна, помаргивал экраном компьютер, возле которого и сидел, развлекаясь охотой на виртуальных монстров, трехстворчатый амбал.

Услышав тихий стук прикрытой Юрием двери, он поднял голову и вопросительно уставился на вошедшего.

– Привет, – сказал Юрий, прямиком направляясь к дверям кабинета. – Я на минутку.

Амбал молча, с неожиданной при таких внушительных размерах грацией, стремительно выметнулся из-за компьютера и бросился Французову наперерез. У Гены Бородина сегодня выдался неудачный день – увертливые монстры раз за разом мочили его виртуального стрелка, и не привыкший терпеть поражения бывший омоновец изрядно завелся за три часа непрерывного сражения с хитроумной машиной. Поэтому наглая выходка неизвестно откуда взявшегося мужика в потертой одежонке переполнила чашу его терпения, и Гена бросился к незнакомцу, собираясь если не дать ему по сопатке, то хотя бы взять за шиворот и хорошенько потрясти. А уж после этого, приведя его таким образом в надлежащий порядок, можно было бы поинтересоваться, что ему так срочно понадобилось в кабинете Старика, где, между прочим, стоял сейф со вчерашней выручкой.

Визитер, однако, тоже оказался парнем нервным.

Легко увернувшись от прущего на него, как локомотив, Гены, он пропустил охранника мимо себя, развернул его, несильно придержав за локоть, и нанес короткий, но очень чувствительный удар в солнечное сплетение.

Гена был достаточно крепким мужчиной, чтобы выдержать удар лошадиного копыта, но за первым ударом последовал второй, еще более сильный, и охранника согнуло-таки пополам. Он подумал, что надо бы как-то исхитриться и вдохнуть немного воздуха, но тут кулак незнакомца рванулся вперед, как поршень, и с нечеловеческой силой вошел в соприкосновение с подбородком Гены Бородина. Ноги огромного охранника потеряли контакт с паркетным полом, он неожиданно для себя поднялся в воздух, с треском врезался спиной в дверь приемной, тяжело плюхнулся на пол в коридоре и, воткнувшись головой в противоположную стену, потерял сознание. Его лицо недаром показалось Игорю Тереничеву удивленным: он и был несказанно удивлен приключившейся с ним неприятностью.

Французов, морщась, потер ушибленный кулак, аккуратно повернул ручку двери директорского кабинета и с грохотом ударил в дверь ногой. Дверь распахнулась настежь, сильно ударившись о стену.

Кабинет больше напоминал владения председателя какого-нибудь спортивного общества, чем логово мафиозного лидера. Взгляд повсюду натыкался на вымпелы, кубки и тяжелые связки медалей, висящих на разноцветных атласных лентах. На почетном месте, там, где в кабинетах больших партийных и государственных боссов обычно помещается портрет вождя, висели на простом гвозде старые боксерские перчатки из облупившейся коричневой кожи. Правда, была здесь и современная офисная мебель, и огромный телевизор, и музыкальный центр, сработанный по последнему слову техники, и сам мафиози, который сидел в глубоком кожаном кресле за обширным столом и, развернув кресло вполоборота, смотрел по телевизору какой-то боксерский матч. Изображение на огромном экране почему-то было черно-белым, и Юрий не сразу сообразил, что хозяин кабинета смотрит видеокопию записи тридцати-, а то и сорокалетней давности.

Седой благообразный старец резко обернулся на звук грохнувшей о стену двери, слегка привстал, но тут же снова опустился в кресло и молча вперил в вошедшего холодный пристальный взгляд. Лет ему было хорошо под шестьдесят, но глаза из-под кустистых бровей смотрели остро, по-молодому, а ширина уже обвисших под тяжестью прожитых лет плеч вызывала невольное уважение. Юрий представил, как выглядели эти плечи лет пятнадцать – двадцать назад, и едва удержался от того, чтобы закатить глаза: всех обитателей этого здания, похоже, отливали в одной форме, хоть и в разное время.

Публика, присутствовавшая на давно ставшем достоянием истории матче, разразилась приветственными воплями, которые едва не перекрыли возбужденную скороговорку комментатора. Сидевший за столом старик, не оборачиваясь, нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и экран телевизора погас. Стало тихо. Еще пару секунд Ставров и Французов оценивающе разглядывали друг друга. Юрий отметил, что костюмчик на громоздкой фигуре хозяина старомодный, чтобы не сказать старенький, а галстук вообще не лезет ни в какие ворота. Старик первым прервал молчание, задав вполне резонный в сложившейся ситуации вопрос: