Золото поступает в слитках - Гарднер Эрл Стенли - Страница 8

– Шефа полиции.

В этот момент он зажигал сигарету, и спичка дрогнула. Он не смотрел на меня, пока не сделал глубокой затяжки, затем его охряные глаза повернулись в мою сторону.

– Выкладывай.

– Послание касается состояния вашего здоровья.

– У меня прекрасное здоровье. И таким останется. Ну, черт возьми, что за поручение?

– Не получайте денег по чеку.

– По какому еще чеку?

– Тому, который вам только что вручили.

– Вы чертовски нахальны.

– Дружище, – сказал я, – вы уже получили по чекам наличными двадцать тысяч долларов через посредство «Этли эмьюзмент корпорейшн». Двадцать кусков – это многовато. Сейчас в правом кармане у вас еще один чек. Как только вы отдадите его мне, я уберусь отсюда.

Он впился в меня глазами так пристально, словно я был редкостной тропической рыбкой, плавающей в аквариуме.

– Любопытно, – сказал он. – Да кто вы такой, черт побери?

– Я уже говорил вам, кто я такой и чего хочу. Итак, что вы намерены предпринять?

– Я намерен через десять секунд вышвырнуть вас отсюда.

Он вскочил с кресла и распахнул дверь:

– Вон!

Я тоже поднялся и выбрал место, где мог бы использовать красивый прием – выбросить правую руку вверх, изогнуться и перебросить его через свою голову.

Он подкрадывался ко мне очень осторожно.

Я выжидал, двигая правой рукой.

Однако то, что произошло затем, нисколько не походило на мои упражнения с Хашитой. Он рванулся и приблизился ко мне сбоку. Одна рука схватила меня за воротник пиджака, вторая – за бедро. Я пытался сопротивляться, но с таким же успехом мог бы стараться сдвинуть с рельсов тяжело груженный состав. Я вылетел из комнаты так стремительно, что у меня засвистело в ушах. Я выбросил вперед руку, чтобы смягчить удар тела о противоположную стену коридора, но вместо этого ухватился за край почтового ящика, находившегося возле лифта. Мой противник настиг меня здесь, оторвал от ящика, развернул и дал мне пинка левой ногой.

Я узнал теперь, как чувствует себя футбольный мяч после хорошего удара по нему.

Удар был так силен, что я по инерции пролетел футов двадцать, прежде чем растянулся на животе и услышал, как Рингоулд вернулся к себе и запер дверь. Я захромал по коридору, завернул за угол в поисках лестницы и, не найдя ее, побрел назад.

До поворота оставалось еще футов двадцать, когда прогремели три выстрела. Секунду или две спустя кто-то пробежал в другой конец коридора.

Я заковылял быстрее. Прямоугольный луч света падал на распахнутые настежь двери девятнадцатого номера. Я взглянул на часы – одиннадцать шестнадцать. Мальчик-лифтер уже закончил дежурство и ушел, включив автоматику.

Я нажал кнопку и, как только лифт начал подниматься, на цыпочках вошел в номер.

Тело Рингоулда было распростерто у порога ванной комнаты. Голова откинута назад, руки изогнуты под каким-то невообразимым углом. Одно колено – в ванной, левая рука протянута к двери моего номера.

В правом кармане пиджака я нащупал плотный, продолговатый лист бумаги. Рассматривать его было некогда. Я вынул лист, засунул в карман и направился к выходу. В прихожей горел свет. Я выключил его и постоял, осторожно выглядывая в коридор. Женщина средних лет с мелкими кудряшками на голове выглянула из своего номера.

– Вы слышали, кажется, кто-то стрелял? – окликнул я ее.

– Да, – отозвалась она.

Я ткнул пальцем в двадцать первый номер:

– Думаю, это там. Пойду посмотрю.

Женщина продолжала стоять в дверях. Я обошел лифт и прокричал оттуда:

– Здесь висит табличка с просьбой не тревожить. Полагаю, лучше спуститься вниз, к портье.

Лифт ждал меня. Я спустился на второй этаж, вылез и затаился. Прошло не меньше минуты, прежде чем я услышал, как кабина лифта спускается на первый этаж, а затем, раскачиваясь и кряхтя, возвращается наверх. Табло показало, что лифт остановился на четвертом. Я спустился в вестибюль. Портье отсутствовал. Девушка-блондинка в табачном киоске рассматривала журнал мод. Ее челюсти двигались в медленном ритме жующего резинку человека. Она оторвалась было от своего занятия, рассеянно взглянула на меня и вернулась к журналу.

Когда я очутился на улице, я наконец вытащил бумагу из кармана и рассмотрел ее. Это был подписанный Альтой Эшбьюри чек на предъявителя на десять тысяч долларов.

Положив чек в карман, я отправился туда, где Берта поставила свою машину. Там никого не было. Я подождал немного, но так и не обнаружил никаких признаков присутствия Берты. Я прошел три квартала, подхватил такси, назвал адрес железнодорожного вокзала. Добравшись туда, бросил ключ от номера в отеле в почтовый ящик, взял другое такси, назвав на этот раз адрес шикарного отеля в трех кварталах от дома Эшбьюри. Расплатившись с водителем, я побрел к дому.

Дворецкий был еще на ногах. Он впустил меня, хотя Эшбьюри дал мне ключ от входной двери.

– Мисс Эшбьюри вернулась?

– Да, сэр. Она пришла минут десять назад.

– Передайте ей, что я жду ее на веранде. У меня важное дело.

Альта появилась минут через пять.

– Нам не о чем говорить, – объявила она, вздернув подбородок. – И никакие объяснения неуместны.

– Все же присядьте, – пригласил я.

Она поколебалась, но села.

– Я намерен предупредить вас кое о чем, – сказал я, – и хочу, чтобы вы хорошенько запомнили мои слова. Мой совет понадобится вам завтра. К вечеру вы устали и занервничали, поэтому отменили назначенное свидание. Отправились в кино, но, не дождавшись конца фильма, вернулись домой. Понятно?

– Я пришла сюда, – волнуясь, заговорила Альта, – чтобы покончить со всем этим. Я ненавижу шпионаж и всех тех, кто сует нос в чужие дела. Вероятно, моя мачеха наняла вас, чтобы выведать мои чувства по отношению к ней. Что ж, она их узнает. Я могла бы сказать ей об этом прямо в лицо, но поскольку здесь замешаны вы...

– Спуститесь на землю, – устало сказал я. – Я действительно детектив. Но меня наняли для того, чтобы защищать вас.

– Защищать меня?

– Да.

– Я не нуждаюсь в защите.

– Вам только это кажется. Запомните же, что я вам сказал. Вы устали и нервничали. Вы отменили встречу. Вы отправились в кино, но ушли оттуда раньше, чем закончилась картина. Вы нигде больше не были.

Она недоуменно уставилась на меня.

Я вынул из кармана чек.

– Вы, вероятно, не заботитесь о том, чтобы хранить квитанции при таких мизерных выплатах, как десять тысяч долларов, не так ли?

Ее лицо побелело. Она не отрывала глаз от чека. Я достал спичку, поджег уголок чека, удерживая его за другой угол, пока пламя не обожгло мне пальцы. Пепел я бросил в пепельницу и растер в порошок.

– Доброй ночи. – Я направился к лестнице.

Она молчала, пока я не вышел за дверь.

– Дональд! – крикнула она. Это был вопль отчаяния.

Я не обернулся, притворил за собой дверь и отправился спать. Я не хотел говорить Альте об убийстве. Она все равно узнает об этом из газет или когда полицейские пристанут к ней с расспросами. Если кто-нибудь в отеле узнал Альту и копы возьмутся за нее как следует, ей придется так или иначе выражать удивление, горе, облегчение или любые другие подходящие к данной ситуации чувства.

Я же был полностью опустошен и отчаянно нуждался в отдыхе.

Глава 5

В три часа ночи взвыли полицейские сирены. Я встал и начал было одеваться, чтобы быть под рукой, когда начнут разворачиваться события. Но, вспомнив о своем положении в доме, снова улегся.

Однако копы охотились вовсе не за Альтой. Они гремели у входной двери, пока не поднялся Генри Эшбьюри. Оказалось, им нужен Роберт Тиндл. Я натянул поверх пижамы брюки, накинул пиджак и на цыпочках выскользнул на площадку лестницы сразу же вслед за тем, как Тиндл спустился вниз, в библиотеку. Копы не старались приглушать свои голоса и не тянули резину. Они хотели знать, был ли знаком Тиндл с человеком по имени Джед Рингоулд.

– Ну, конечно, – сказал Тиндл. – Он работает в нашей компании.