Право первой ночи - Айвори Джудит - Страница 53

Как бы он ни изощрялся, подбирая нужные слова, Винни не могла отделаться от сравнения с гордо упиравшейся в небо корабельной мачтой. Тем временем Мик взял ее руку, поднес к паху и охнул, как будто сильно чему-то удивился, почувствовав ее прикосновение. Ласковым пожатием он дал понять, что ей следует согнуть пальцы, тихонько двинул бедрами вперед и назад и громко застонал. Потом он решительно подтолкнул ее к кровати и сказал:

— Потом будешь смотреть, сколько хочешь. А то боюсь, что больше не выдержу. Я и так давно готов, Вин!

Они оба давно были более чем готовы. Винни налетела на кровать и опрокинулась на спину. Мик поднял ей юбку.

— Давай избавимся от панталон, голуба. А ну-ка, приподнимись!

Панталоны полетели на пол, и в следующий миг он навалился на нее всем телом. Ах, это его бесподобное тело! Его копье каким-то чудом оказалось именно там, где следовало, и уперлось в ту самую сокровенную точку между ее ног. Оба вздрогнули и задохнулись одновременно. Винни попыталась расслабиться, но тут же осознала, что хочет большего. Она зажмурилась и почувствовала его губы у себя на губах. Теперь она знала, как отвечать на поцелуй, и даже осмелилась повторить языком то, что проделывал он. Он застонал и впился в ее губы со всей страстью.

Винни показалось, что она оторвалась от земли и воспарила в небеса.

Она смутно помнила, какое наслаждение испытывала, чувствуя на себе тяжесть его тела, и как ей хотелось ощущать его всего — плоть к плоти. А его рука оказалась в том месте, которое он ласкал вечером в аллее.

— А-ах! — вырвалось у нее.

Как всегда, первые секунды их близости могли показаться грубыми, но не от того, что они хотели причинить друг другу боль, а от снедавшего обоих жадного нетерпения. Винни страстно желала изведать все, что он способен ей дать, и с каждой секундой разгоралась все сильнее. Она содрогалась всем телом и словно сквозь сон слышала свои приглушенные, хриплые стоны, похожие на стоны смертельно раненного животного.

Каждый так спешил излить на другого свою нерастраченную нежность, что при соприкосновении их чувства вспыхивали подобно фейерверку, принося острое до боли наслаждение.

Наконец Мик приподнялся и рукой направил свое копье туда, где только что были его пальцы, и Винни содрогнулась с такой силой, что под ними заскрипела кровать. А он нанес один сильный, мощный удар и замер, погрузившись в нее до конца. С его губ срывались какие-то невнятные, едва различимые звуки.

— Р-ради Бога, — выдохнул он. — Н-не... н-не шевелись...

Но Винни и без того застыла, не в силах шелохнуться. Все ее тело напряженно сжалось: что-то лопнуло у нее внутри. Мгновенная боль, сменившаяся легким жжением, застала ее врасплох. Она затаилась, свыкаясь с новым ощущением: он был там, внутри. И мало-помалу это перестало казаться ей странным, напротив, ей было хорошо, удивительно хорошо!

Наконец Мик счел возможным начать двигаться снова. И с каждым его движением жжение внутри слабело. Винни инстинктивно стала отвечать на его рывки с такой же силой, и это принесло ей с ни с чем не сравнимое удовольствие. Кровь бурлила у нее в жилах, как будто через нее пропустили электрический ток, и сила тока возрастала до тех пор, пока не разрядилась ослепительной вспышкой блаженства.

В ту же секунду она почувствовала, как неистово вздрогнуло его копье где-то внутри, как будто по телу прокатился раскат грома, отозвавшийся трепетом в каждой клеточке тела. Удар. Любовный удар. Наконец-то она полностью осознала, что могут означать эти слова. И все же удивительно, как мужское тело могло вызвать в ней столь ошеломляющий всплеск чувств, ведь они встречались с Миком каждый день.

Она и понятия не имела, от чего так долго отказывалась!

Мик относился к плотским удовольствиям так же добросовестно, как и к остальным своим делам. Старался получить от них все, что можно, и еще чуть-чуть. Он не стеснялся нашептывать Винни на ушко все, что ему приходило в голову. Ах, эти неприличные до ужаса вещи, которые обещал его бархатный, волшебный голос! Они быстро победили в ней остатки девичьей скованности, и Мик мог делать с Винни все, что захочет. Однажды они даже занимались любовью на лужайке в саду, под ярким лунным светом. О да, они позабавились на славу!

Любовники.

Большую часть оставшихся трех дней они провели практически голыми. Мильтон пришел в такое смятение, что был вынужден перебраться к своей сестре. А миссис Рид каким-то чудом умудрялась не показываться им на глаза. Весь дом остался в полном распоряжении Мика и Винни. И они сполна воспользовались этой привилегией.

— Взгляни, — пожаловалась она как-то раз, лежа возле Мика в полном изнеможении. — Нет, ты только взгляни на эти ничтожества! — Винни имела в виду свои маленькие груди. — Их даже круглыми не назовешь! Так, какие-то прыщики!

Мик, как человек воспитанный, не мог не выполнить просьбу дамы и внимательно посмотрел на ее грудь. При этом его глаза загорелись огнем, а губы медленно растянулись в улыбке:

— Вин, и не стыдно тебе жаловаться, что ты недостаточно хорошенькая, когда у тебя есть две такие симпатичные штучки?

— Но ведь они крохотные! А кому это понравится?

— Мне! — Он взял ее груди в ладони и осторожно потеребил соски. — Никогда не видел ничего более аппетитного. Их без труда можно взять в рот. — Именно это Мик и сделал. Винни вздрогнула и застонала. — М-м-м, — мурлыкал Мик, лаская языком ее груди. — М-м-м, настоящие пампушечки с кремом.

Прошло еще несколько минут, и Винни забыла о том, что жаловалась на свою грудь. Да, несомненно, этот человек чрезвычайно талантлив.

Они забавлялись в эти дни, как дети. Взрослые дети, в чьем распоряжении оказался целый большой дом. Вот только время было к ним безжалостно и пролетело слишком быстро.

Винни окончательно потеряла над собой контроль и очень далеко зашла в своих мечтах. Они с Миком могли бы переехать куда-нибудь в другое место, где она выдала бы Мика за... да, за господина из провинции. Он бы охотился со своими хорьками на кроликов, кажется, это тоже входит в список развлечений сельских аристократов. Они поселились бы в небольшом домике, и Винни давала бы уроки дочкам местных богачей. А он, как и положено джентльмену, проводил бы время в благородном ничегонеделании.

Винни поделилась своими мечтами с Миком. Лучше бы ей этого не делать.

— А! — небрежно воскликнул он. — Еще одна фантазия благородной леди? Купить себе мужчину для забавы? — И он продолжал с нарочитой грубостью: — В жизни не пойму этих ваших благородных замашек! Не дай Бог, какой-нибудь аристократ испачкает ручки, если отважится сделать что-то полезное на благо своей стране!

— Не понимаю, над чем ты смеешься! — возразила Винни. Она внимательно следила, чтобы на сковородке не подгорела колбаса. В последнее время им пришлось готовить самим. — Мне, к примеру, это вовсе не кажется таким уж смешным!

— Что? — Мик моментально помрачнел. — Ты действительно вообразила, будто я способен стать бездельником?! Думаешь, у меня нет совести и я способен сидеть у тебя на шее, а ты будешь зарабатывать уроками! Да тебе учить-то будет некого! Кому там нужны твои уроки? Поденщицам? Фермерским женам? Или купеческим дочкам? И думать не смей! Тебе нужен большой город и высший свет с его матронами, мечтающими выдать замуж своих дочек. И мне тоже нужно иметь свое дело или хотя бы какое-то занятие, чтобы обеспечить себя и жену, если однажды я соберусь жениться. — Мик горячился все сильнее, явно чувствуя себя задетым за живое. — Я ведь уже говорил тебе, что не стану себя уважать, если на свете не найдется такого дела, с которым я справляюсь лучше других! А ты, голуба, все еще думаешь так, как прочие снобы в этом городе. Не всегда, но довольно часто. Вот только у тебя слишком сильная натура, чтобы вписаться в их дурацкие стандарты. Ты лезешь из кожи вон, чтобы в них втиснуться, и в итоге начинаешь ненавидеть сама себя! Ты наказываешь себя, лишаешь развлечений и даже отказываешься явиться на бал! А тебе стоило бы там побывать! Больше, чем кому бы то ни было. Явиться к герцогу, танцевать всю ночь и плевать на тех гребаных ублюдков, которым это не понравится!