Совы не моргают - Гарднер Эрл Стенли - Страница 8

– Просто обежал много разных мест, где надеялся отыскать разгадку.

Она сказала с искренним теплом в голосе:

– Не знаю, что бы я без тебя делала, дружок! Повторяю: ты просто чудо! Я правда так считаю. Ты... О, черт побери!

– В чем дело?

Ее глаза свирепо сверкнули.

– Эта проклятая квартира! Ты сказал, что снял ее на неделю?

– Да.

– А мы можем получить назад деньги, если уедем раньше?

– Думаю, что нет.

– Черт побери, вот дураки! Я должна была предвидеть, что ты выкинешь что-нибудь в этом роде! Честно говоря, Дональд, когда речь идет о денежных вопросах, я иногда думаю, что ты ненормальный. Мы могли бы уехать отсюда завтра, а теперь придется торчать в этой квартире целую неделю.

– Но это всего пятнадцать баксов.

– Всего пятнадцать баксов! – повысила голос Берта. – Ты говоришь так, будто пятнадцать долларов – это...

– Не кричи, – тихо перебил ее я. – По лестнице поднимаются люди!

– Мне кажется, это компания на втором этаже, – махнула рукой Берта. – Там мужчина и женщина, которые...

Шаги внезапно замерли. В нашу дверь постучали.

Я торопливо сказал:

– Ответь. Это ведь сейчас наша квартира.

Берта прошла по комнате, громко стуча каблуками по полу, взялась за дверную ручку, помедлила и спросила:

– Кто там?

Интеллигентный, хорошо поставленный мужской голос ответил:

– Мы посторонние. Хотели бы спросить кое о чем.

– О чем именно?

– Думаю, будет лучше, если вы откроете дверь, тогда всем нам не придется кричать.

Я видел, что Берта обдумывает ситуацию – длительный опыт сделал ее осторожной. Незнакомцев двое, кто бы они ни были. Она вопросительно посмотрела на меня, будто оценивая, какую помощь я могу оказать в случае необходимости, и медленно открыла дверь.

Мужчина, который поклонился с улыбкой, явно был обладателем хорошо поставленного голоса. Его спутник, стоявший в двух шагах позади, вряд ли мог иметь такой голос. Человек, стоявший впереди, держал шляпу в руках, а другой – шляпы не снимал. Он изучающе разглядывал Берту Кул. Внезапно он заметил меня, и глаза его метнулись в мою сторону и встретились с моими. Подобная реакция указывала на его опытность.

Мужчина, который вел разговор, сказал:

– Извините меня. Я пытаюсь получить кое-какие сведения. Быть может, вы сумеете мне помочь.

– Скорее всего, нет, – заявила Берта.

На мужчине был костюм, сшитый на заказ и стоивший по меньшей мере сто пятьдесят долларов. Жемчужно-серая фетровая шляпа с приподнятой спереди тульей и загнутыми полями, которую он держал в руках, тянула долларов на двадцать. Облик этого человека свидетельствовал о принадлежности к обеспеченному классу. Стройный и элегантный, он был одет со скрупулезной тщательностью, будто собирался на пасхальную службу, и держался весьма учтиво.

Второй человек, стоявший позади, был одет в мятый костюм, стандартный и явно неподходящего размера, подогнанный по его фигуре в мастерской галантерейного магазина. Этот лет пятидесяти, высокий, плотный, с выпяченной грудью мужчина выглядел настороженно.

Мужчина с хорошо поставленным голосом продолжал настойчиво убеждать Берту:

– Позвольте нам войти всего на одну минуту. Не хотелось бы, чтобы другие жильцы дома слышали, о чем мы говорим.

Берта, загораживая собой дверь, ответила:

– Вы уже говорите. И мне наплевать, сколько еще людей услышат то, что слушаю я.

Он рассмеялся по-интеллигентному сдержанно, продемонстрировав, что вполне согласен с этими словами. Оценил взглядом седовласую воинственную женщину, и в его глазах отразился проснувшийся интерес.

– Говорите! – поторопила его Берта, раздражаясь от его оценивающего взгляда. – Или опустите монету, или положите трубку!

Он вынул из кармана портмоне для визиток и, похоже, с некоторым торжеством наполовину извлек карточку, как будто хотел вручить ее Берте Кул, но затем оставил на месте.

– Я из Лос-Анджелеса. Мое имя – Катлер, Марко Катлер.

Я взглянул на Берту, чтобы увидеть ее реакцию – поняла ли она? Судя по всему, нет.

– Я пытаюсь получить сведения относительно моей жены, – сказал Катлер.

– А что с ней? – спросила Берта.

– Она жила здесь.

– Когда?

– Насколько мне известно, примерно три года назад.

– Вы хотите сказать... – Берта осеклась на полуслове.

– Да. Именно в этой самой квартире, – подтвердил Катлер.

Я выступил вперед:

– Возможно, я сумею вам помочь. Квартиру для этой леди снимал я. Она в нее только что въехала. Как я понял, вы тоже жили здесь?

– Нет, я жил в Лос-Анджелесе, продолжал там работать. Моя жена приехала сюда и поселилась по этому адресу. Насколько мне известно, она жила именно в этой квартире. – Он извлек несколько потрепанных бумаг из своего кармана, развернул их, кивнул и сказал: – Да, именно так.

Большой мужчина, стоявший за спиной Катлера, по-видимому, почувствовал необходимость что-то сказать и подтвердил:

– Правильно.

Катлер быстро повернулся к нему:

– Это здесь, Голдринг?

– Да, здесь. Я стоял на этом самом месте, когда она открыла...

Катлер торопливо перебил его:

– Я понимаю, конечно, что у меня мало шансов, но я не смог найти сегодня вечером хозяйку и подумал, что вы живете здесь уже некоторое время, вероятно, знаете кого-либо из прежних жильцов и будете любезны помочь мне.

– Я нахожусь здесь не более пяти часов, – заявила Берта.

Мне пришлось вмешаться:

– А я нахожусь здесь уже в течение некоторого времени. Может быть, вы, джентльмены, войдете и присядете на минуту?

– Благодарю вас, – ответил Катлер, – я надеялся, что вы предложите это.

Берта Кул немного поколебалась, но отступила от двери. Оба мужчины вошли, бросили быстрый взгляд в сторону спальни, пересекли комнату, в которой был балкон, нависавший над улицей.

– Там, напротив, бар Джека О’Лири, – заметил Голдринг.

Катлер рассмеялся:

– Я узнал его, но мысленно представлял себе все в обратную сторону. Похоже, улица сворачивает на девяносто градусов.

– Вы привыкнете, – успокоил его Голдринг и сел, заняв удобное кресло, в котором до этого сидела Берта, положил ноги на оттоманку и спросил: – Вы не возражаете, леди, если я закурю? – И он чиркнул спичкой о подошву, не дожидаясь ответа Берты.

– Нет, – довольно резко ответила она.

– Не присядете ли вы, мисс, – предложил Катлер, – или я должен называть вас «миссис»?

Я поспешил вступить в разговор, чтобы Берта не успела себя назвать.

– Миссис. Не присядете ли и вы?

Голдринг взглянул на меня так, будто я был мухой, ползающей по куску пирога, который он намеревался съесть.

– Я буду с вами откровенен, – сказал Катлер. – Предельно откровенен. Моя жена покинула меня примерно три года назад. Наша супружеская жизнь не была вполне счастливой. Она уехала сюда, в Новый Орлеан. Я с трудом ее отыскал.

– Верно, – вставил Голдринг, – мне пришлось изрядно повозиться из-за этой дамы.

Катлер продолжил своим мягким голосом:

– Причина, по которой я стремлюсь ее найти, в том... В общем, я пришел к выводу, что наш брак так никогда и не станет счастливым. Как это ни прискорбно, я решил с ней развестись. Когда любовь проходит, брак становится...

Берта поудобнее уселась на табурете и прервала его:

– Ах, оставьте! Со мной не надо крутить. Жена бросила вас, и вы поменяли замок на двери, чтобы она не могла к вам вернуться. Я вас не виню. Но какое отношение это имеет ко мне?

– Вы простите меня, если я позволю себе высказаться по поводу вашего живого характера? – улыбнулся Катлер. – Да, я не буду попусту тратить слов, миссис... э...

– О’кей, в таком случае давайте ближе к делу, потому что мы хотим идти ужинать, – вновь вмешался я. – Вы собираете материал для развода? Я понимаю так: Голдринг нашел ее и передал ей бумаги.

– Правильно, – подтвердил Голдринг, посмотрев на меня в замешательстве, но с уважением – и как это я, мол, догадался?