Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Серебряная книга романов о любви для девочек - Чепурина Мария Юрьевна - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Но Любе страшно хотелось сперва рассмотреть книгу. Такие гладкие, таинственные, пожелтевшие страницы… Даже запах необычный! На титульном листе было написано: «Товарищество Печатня С.П. Яковлева. Москва. 1906 г.»

– Смотри, смотри! – шептала Люба.

«А ведь в этом году Еле, вероятно, было столько же лет, как и мне сейчас!» – подумалось вдруг.

– Ну, давай читать! – недовольным голосом проговорила Оля. – Нам читать задали, а не год издания рассматривать.

Любу почему-то покоробило от этих слов.

– Оля, ну разве не здорово рассматривать такую старую вещь?!

Михеева, как всегда, смутилась, но потом ответила:

– Старые вещи по истории проходят. А у нас литература завтра.

От таких слов рот Багрянцевой раскрылся сам собой. Пока оттуда ничего не вылетело, Оля вставила:

– Нужно делать то, что задают. А не глупостями заниматься. Вот.

Тут уж Люба не смогла скрыть возмущения:

– Глупостями?! Мы же прикасаемся к живому прошлому! Ты ведь сама, Оля, недавно говорила у доски про то, зачем нужно изучать историю!

– Отвечала. Я и изучаю. У меня по ней «пять». Между прочим, – довольно сказала Михеева, – я уже параграф прочитала тот, который нам на среду задали.

– Но разве история только в параграфах?!

– Я и доклад делала.

– Оля! Эта книга – настоящая посылка из прошлого! Ты прикасаешься к ней и уже как будто улетаешь на сто лет назад!

– Улетаешь, – буркнула Михеева. – Книга – это литература. А по литературе нам задали…

– Ну и зануда же ты, Оля! – не выдержала Багрянцева. – Правильно про тебя в классе говорят…

– Девочки, в чем дело, что за шум? – вмешалась библиотекарша. – Вы же в читальном зале!

Люба хотела сказать «извините», но увидела, как ее подруга, надувшись, собирает вещи.

– Ты куда? – спросила она растерянно.

– Домой, вот куда! Зайду лучше к Диане, у нее возьму этого Карамзина!

– К Диане?..

– Да! Она, хоть и не обещала со мной дружить, зато гадостей всяких не говорит! И вообще… А ты сиди тут со своей «посылкой», обнимайся, картинки рассматривай!

И, провожаемая удивленно-осуждающими взорами, Михеева ушла, хлопнув ничем не провинившейся библиотечной дверью.

«Ну вот!» – подумала Багрянцева. Оля обиделась на нее, но Люба тоже была неприятно удивлена. Неужто Ольге действительно ни капельки не интересно посмотреть старую книгу? Ладно бы Женька Жигулина… Когда на той неделе, в пятницу, их повели в музей, курильщица и хулиганка, вволю назевавшись, пока экскурсовод рассказывал о старинных платьях, вдруг поинтересовалась: «А трусы под юбку в этом самом… веке… надевали?» Тут, конечно, все расхохотались, особенно парни. Экскурсовод, наверно, дал себе зарок не иметь дела с восьмиклассниками. Но Михеева! Она ведь так прилежно, деловито изучала все, что выставлено в витринах!

В голове Любы зачем-то завертелись слова песенки: «Тили-тили, трали-вали! Это мы не проходили, это нам не задавали!» Получается, что Оле интересно только то, что задают в школе, за что можно получить оценку.

От этих рассуждений Любе сделалось совсем скучно. Наслаждаться запахом старых страниц расхотелось. «Ну ее, эту книгу! Весь день она мне испортила. Сейчас прочту быстренько то, что надо, и отчаливаю. Так… Где тут содержание?» Люба глянула в конец. Нет. В начало – тоже нет. «Что ж это такое? Книга без содержания?» – раздраженно спросила она про себя и принялась нервно листать раритет.

Потом случайно раскрыла форзац и увидела…

На двух скрещенных знаменах лежала раскрытая книга. На ее страницах были буквы: «Р» и «О», перечеркнутая горизонтальной чертой. Сверху, из-за книги, между флагами выглядывало острие штыка. Внизу же, там, где неведомый художник изобразил два древка и едва различимый приклад, лежало что-то наподобие мяча, какой-то шарик. Но нет, не эта странная картинка заставила Любу раскрыть рот от удивления и восторга! Возле мяча, синим цветом, как и весь оттиск, была выполнена надпись: «Изъ книгъ И. П. Рогожина».

Рогожин! Сколько раз эту фамилию Багрянцева произносила вслух и про себя в течение последних дней! (Даже чаще, чем фамилию Сережи, так бездарно взявшего курс на Алину и ее подруг). Именно Рогожиными должны логично зваться ее родственники, которых так хотелось бы найти здесь. И вот… А что, если эта книга того самого студента, в которого влюбилась Евлампия?

Конечно, рассчитывать на это вряд ли стоило. А если, к примеру, эта книга его брата, отца, дяди? Но как же книга оказалась здесь, в школьной библиотеке?

– Даже не знаю, – ответила библиотекарша на вопрос Любы. Видно, раньше ей не попадались столь интересующиеся персоны. – Может, подарил кто-нибудь. Или с тех, царских времен осталась: школа-то ведь старая. А кто такой Рогожин – не знаю…

На другой день по литературе спрашивали не особенно строго. Вызвали Алену.

– Бедная Лиза была девушка, – начала она рассказ. – И потом как бы влюбилась…

Люба снова вспомнила свою прабабушку. Можно сказать, похожие истории. Только хотелось верить, что у Евлампии все кончилось не так печально, как у Лизы…

Родители заинтересовались тем, что Люба обнаружила в книге. Правда, они совсем не верили в то, что это окажется тот самый Рогожин. Мама предположила, что это, вероятно, ложный след: вдруг Люба увлечется, а потом горько разочаруется? Но Багрянцева твердо решила приняться за поиски.

– …и как бы утопилась, – завершила Алена.

После урока Люба пошла в школьный музей.

Да, в 1-й елизаветинской школе имелся собственный музей. В этом, в общем-то, не было ничего необычного: в 25-й, там, где Люба обучалась раньше, музей тоже был. Он посвящался Великой Отечественной войне 1941– 1945 гг. Там хранились письма с фронта, старая солдатская форма, фотографии, муляж пушки… Экспонатов насчитывалось мало, состояние их оставляло желать лучшего… Здесь же все было гораздо интереснее. Музей 1-й школы посвящался ей самой, ее истории. Со стен смотрели фотографии гимназистов в строгой форме с фуражками; под стеклом лежали пожелтевшие журналы с оценками по закону Божию и латыни, перья, чернильницы, песочницы для посыпания непросохших чернил…

Впрочем, посетители в этом музее бывали редко. Заведующая музеем – Инга Альбертовна, дородная, не молодая, но и не старая еще женщина, с вечной улыбкой и приятными восточными чертами, – держала его почти всегда закрытым. Она давно свыклась с тем, что в музее бывают лишь гости из РОНО да иногда родители будущих первоклашек.

Люба уже в третий раз пыталась попасть в музей: первый раз – еще вчера сразу после прочтения книги, второй – сегодня утром. На ее стук никто не отзывался. «Наверно, опять пусто», – с грустью подумала она.

В этот момент за дверью послышались шаги и на пороге появилась Инга Альбертовна.

– Я… музей посмотреть, – смущенно сказала Люба.

– Посмотреть? А, ты, наверно, новенькая? Конечно же, конечно, заходи! Ох, как давно ребята тут не появлялись…

Багрянцева вошла вслед за хранительницей, обрадованной и удивленной. Она смотрела на лица старых гимназистов, их тетради, их письменные принадлежности, их костюмы и даже их – точней уж, их учителей – орудия «воспитания» в виде розог. Музей был очень здорово отделан: и стены, и пол обиты темным материалом, создающим таинственную обстановку, чтобы посетитель сразу улетел мыслями на сто лет назад. Посередине комнаты стол с несколькими стульями и скатертью под цвет интерьера. Кипа бумаг на нем намекала на то, что Инга Альбертовна только что занималась изучением каких-то документов.

…С полчаса, наверно, Люба разглядывала то, что лежало в витринах. Потом подошла к заведующей.

– Ну, как? – спросила весело хранительница, сидевшая за своим столом.

– Здорово. А можно я вам, Инга Альбертовна, вопрос задать, касающийся истории школы?

– Что ж… Отвечу, если смогу.

– Как в библиотеке оказалась книга некоего Рогожина? И кто это вообще такой был?

Инга Альбертовна крепко призадумалась.