Цезарь Каскабель - Верн Жюль Габриэль - Страница 25

Холод становился все чувствительнее. Косые лучи солнца если и давали еще много света, зато тепла давали очень мало. Небо стало заволакиваться густыми серыми тучами, угрожавшими снегом. Мелкая дичь попадалась все реже и реже, и птицы уже отлетели в более теплые края.

К счастью, до сих пор Каскабель и его семья не испытывали особого переутомления от долгого путешествия. Это, конечно, можно было приписать лишь их привычке к переездам вообще и их железному здоровью, которому способствовали постоянные физические упражнения. Можно было надеяться, что и до порта Кларенс все доберутся в добром здравии.

Действительно, 5 сентября, после семимесячного путешествия, — от Ситки две тысячи километров и от Сакраменто более четырех тысяч, — семейство Каскабель прибыло в порт Кларенс.

Глава пятнадцатая

ПОРТ КЛАРЕНС

Кларенс — самый северный порт, принадлежащий Северной Америке у Берингова пролива. Он находится южнее мыса Принца Уэльского. Этот порт представляет собой превосходную гавань, излюбленную моряками, особенно китобоями, которые ходят искать счастья в арктических морях.[43]

«Красотка» остановилась на высоком берегу небольшой реки, под защитою высокого утеса, поросшего чахлыми березками. Здесь предстоял долгий отдых в ожидании дня, когда поверхность залива окрепнет настолько, что можно будет пуститься в путь.

О том, чтобы переправиться через пролив на местных судах, нечего было и думать, потому что они не вынесли бы большого груза. Поэтому надо было ждать, пока залив не покроется твердым и прочным льдом.

Но об этом вынужденном отдыхе не приходилось жалеть. Надо было набраться сил, чтобы иметь возможность переносить холод и снежные метели. Когда-то еще «Красотка» доберется до южной Сибири! До тех пор пройдет несколько недель, быть может, месяцев. Кроме того, хотя многое было приобретено в форте Нулато, но все же следовало кое-что купить и здесь.

Поэтому, когда Каскабель произнес команду: «Стоп!.. Отдыхать!» — все облегченно вздохнули.

Если эту команду слушали с удовольствием во время остановок или представлений, то можно себе представить, с каким удовольствием она была принята теперь. Сандр не удержался и крикнул что было силы:

— Вольно!..

Конечно, и в порте Кларенс прибытие «Красотки» не осталось незамеченным.

Впервые такой передвижной дом появлялся в этом отдаленном уголке Северной Америки, впервые перед изумленными взорами туземцев предстали французские акробаты.

В это время в порте Кларенс, кроме обычного населения его — эскимосов и торговцев мехами, было небольшое число русских чиновников, которые вследствие присоединения Аляски к Америке получили приказание вернуться в Петропавловск, главный город Камчатки. Эти русские, как и все остальное население, очень радушно встретили семью Каскабель. Особенно рады ей были эскимосы. Это были те самые эскимосы, которых двенадцать лет спустя встретил здесь знаменитый путешественник Норденшельд. В то время эскимосы обзавелись уже револьверами и скорострельными ружьями — первое, что им дала американская цивилизация.

Так как зима еще не наступила, то туземцы порта Кларенс помещались в летних жилищах, то есть небольших уютных палатках из пестрой бумажной материи. Внутри было много посуды из кокосовых орехов.

Когда Жирофль увидел эту оригинальную посуду, то задал вопрос:

— А разве в стране эскимосов растут кокосовые пальмы?..

— Нет, дружок, — ответил ему Сергей Васильевич, — эти орехи привозят китобои с островов Тихого океана и выменивают их здесь на местные продукты.

Сергей Васильевич был прав. В это время американцы уже начали вести торговлю с туземцами Аляски.

Кстати, надо заметить, что между эскимосами Америки и эскимосами восточной Сибири нет ничего общего. Племя, населяющее Аляску, не понимает даже языка азиатских эскимосов. Наречие их представляет собой смесь русских и английских слов, так что разговаривать с ними не трудно.

С первых же дней обитатели «Красотки» завели знакомство с туземцами, поселившимися вокруг порта Кларенс, и так радушно были приняты в палатках этих добродушных людей, что пригласили и их к себе в гости. И не раскаялись в этом.

Вообще эскимосы гораздо цивилизованнее, чем о них думают. Их представляют себе чем-то вроде говорящих тюленей, благодаря тому костюму, который они носят зимой.

Одежда эскимосов сделана или из оленьей и тюленьей кожи, или из меха сурков. Иногда они слегка татуируют себе лицо. Борода у мужчин обыкновенно короткая и редкая. Вместо украшений они продевают себе в углы губ или в ноздри кольца, выточенные из кости.

Одним словом, эскимосы, которые пришли отдать визит семье Каскабель, совсем не имели того свирепого вида, который присущ самоедам и другим туземцам азиатского побережья. У молодых девушек были серьги в ушах, а на руках медные или железные браслеты очень тонкой работы.

Надо прибавить, что это очень честное и доверчивое племя.

Вождей у них нет, и между ними существует безусловное равенство. Они — язычники и поклоняются идолам: столбам, в верхней части которых высечена и выкрашена красной краской голова какой-нибудь птицы. Крылья этой птицы расположены веером вокруг головы.

Эскимосы отличаются чистотой нравов. У них сильно развито чувство любви к семье, к детям, к родителям, память которых они почитают. Мертвецов эскимосы не зарывают в землю, а оставляют где-нибудь в лесу, одевают их в праздничные одежды и кладут возле них оружие и разные домашние вещи.

Семье Каскабель нравились ежедневные прогулки в окрестностях порта Кларенс. Местность, в противоположность азиатскому берегу, здесь была довольно лесистая. Это происходит оттого, что у американского берега проходит теплое течение из Тихого океана, а у азиатского — идет вниз холодное течение из Ледовитого океана.

Разумеется, Каскабель не намерен был давать представления перед туземцами порта Кларенс. Он боялся встретить среди них таких же дивных акробатов, жонглеров и клоунов, как и у индейцев форта Юкон.

Не следовало вторично рисковать своей репутацией.

Между тем, дни проходили. Времени для отдыха труппе было более чем достаточно. Через неделю все снова были готовы пуститься в долгий и трудный путь.

Но залив еще не замерзал. Хотя температура в конце сентября под этой широтой и стоит ниже нуля по Цельсию, все-таки пролив, отделяющий Азию от Америки, еще не замерзает. Льдины уже показались на взморье, но надо было ждать, пока лед не остановится и не окрепнет настолько, что передвижение по нему будет вполне безопасным.

Зимою лед в проливе бывает настолько толст, что «Красотка» ничем не рисковала. К тому же здесь самое узкое место пролива — едва восемьдесят километров между мысом Принца Уэльского, немного выше порта Кларенс, и небольшим портом Нумана, расположенным на сибирском берегу.

— Черт возьми, как жаль, что американцы не додумались выстроить здесь мост! — заметил Каскабель.

— Мост длиною в восемьдесят километров? — с сомнением спросил Сандр.

— Отчего же нет? — подхватил Жан. — Его можно было бы выстроить в два пролета. Посредине он мог бы упираться в острова Диомида.

— Для техники нет ничего невозможного, — ответил Сергей Васильевич. — Гений человека так велик, что со временем, может быть, здесь и построят мост.

— Ведь собираются же построить мост через Па-де-Кале, — сказал Жан.

— Ты прав, мой друг, — отвечал Сергей Васильевич, — но сознайся, что мост через Па-де-Кале гораздо нужнее моста через Берингов пролив. Он обошелся бы очень дорого и, в сущности, здесь он никому не нужен.

— Ну, нам-то он очень пригодился бы, — вздохнула Корнелия.

— Еще бы! — поддержал ее Каскабель. — Но две трети года этот мост существует, такой же солидный, как иной из стали или железа. Строит его сама природа и не требует за это никакой платы.

Каскабель был прав. Зачем строить мост, стоящий несколько миллионов, когда, выждав подходящее время, можно было перейти или переехать на ту сторону по льду.