Счет девять - Гарднер Эрл Стенли - Страница 20

– Я велела ему сфотографировать несколько моих картин.

– Для чего?

– Я не могу повсюду носить с собой картины, – ответила она. – Я велела сделать их цветные фотокопии размером десять на тринадцать. Таким образом, если я захочу показать кому-нибудь мои картины, не приглашая его сюда, в студию, и не вынося их, я просто покажу коллекцию цветных диапозитивов, и этого будет достаточно, чтобы дать представление о картинах.

– Сколько снимков он сделал?

– У меня более двух десятков картин. Они все сфотографированы на цветную пленку некоторое время назад. Две новые картины еще не были сфотографированы, а мне их снимки нужны. Я... я полагаю, он сделал их вчера, когда я распорядилась заняться этим.

– В какое время?

– Времени я не назначала. Я увидела его на вечеринке, дала ключ от моей студии и велела пойти туда и сфотографировать картины, но предварительно позвонить, дабы убедиться, что я не работаю. Потому что я не выношу, когда меня беспокоят во время работы.

– Вы описали картины, которые хотели сфотографировать?

– Да. Они обе были на мольбертах.

– Вы не знаете, приходил он фотографировать картины или нет?

– Не знаю.

– Ладно, закругляемся, – сказал Селлерс. – Но это только предварительный разговор. Обстоятельный допрос будет позднее, так что готовьтесь.

Дентон прочистил горло:

– Если вас интересуют ключи от студии миссис Крокетт, у меня в столе есть запасные.

– Что у вас есть?

– Запасные ключи.

Миссис Крокетт поспешила объяснить:

– Когда приходила натурщица, а мне было не с руки встретить ее или заранее дать ключ, я предлагала ей подняться за ключом сюда. Затем звонила мистеру Дентону, и он отдавал его девушке.

– Сколько у вас ключей? – спросил Дентона Селлерс.

– Два.

– Где они?

– В ящике моего стола.

– Посмотрим, – сказал Селлерс.

Дентон подошел к столу, объяснив:

– Я держу их в этой коробке с марками.

Он открыл ящик, затем коробку и нахмурился.

– Здесь только один ключ, – констатировал Селлерс.

– Да, – признал Дентон.

– А должно быть два?

– Когда я заглядывал в коробку в последний раз, оба были на месте.

– Когда это было?

– Позавчера.

– Подойдите поближе и взгляните. Вы держите этот ящик запертым?

– Нет.

– Ну, знаете! – воскликнул Селлерс. – Одного ключа нет. Вы уверены, что пару дней назад оба были на месте?

– Да, сэр.

– Вы никому не отдавали один из ключей?

– Нет, сэр.

– Ладно, – резюмировал Селлерс. – Не ясно только одно: кто убил Крокетта, послав стрелу ему в грудь из студии. Скорее всего, из духового ружья выстрелили через окошко ванной.

Он повернулся к инспектору Гиддингсу:

– Добудь свидетелей, инспектор. Расспроси всех, у кого здесь квартиры. Быть может, кто-нибудь заметил духовое ружье, высунувшееся из окна ванной. Если так, установи, в какое время это было и не посчастливилось ли кому-нибудь увидеть лицо стрелявшего. На сегодня все. Я задержу вас еще немного. Так вот, я не желаю, чтобы кто-нибудь подходил вот к этой двери в контору. Вам всем лучше пройти в другую комнату. Тут будут дежурить полисмены. Сюда же через несколько минут набьются газетчики. Вы все можете говорить им что хотите. Что до меня, то полиция ничего скрывать не станет.

– Я могу сообщить им о пропаже ключа? – спросил Дентон.

– Вы вольны рассказать кому угодно что угодно, любезный, – ответил Селлерс. – Можете вернуться к своей работе, а мы займемся делом.

Глава 13

Я вошел в контору детективного агентства «Кул и Лэм», и тотчас же из-за набитого шкафа, где он явно разговаривал с Евой Эннис, навстречу мне выскочил Лионель Палмер. Ева слегка покраснела и улыбалась той особенной – полуосознанной, но вполне приличной – улыбкой, которой расцветают лица девушек, когда их находят хорошенькими. Палмер большими шагами пересек комнату мне навстречу.

– Привет, Палмер! – произнес я.

– Какого черта! – набросился он на меня. – Для чего вам понадобилось втягивать меня в неприятности с Дином Крокеттом?

– Я втянул вас в неприятности?

– Черт побери, вы отлично знаете, что втянули! Как только вас наняли, чтобы вернуть украденные вещи, вы прежде всего заявились ко мне, в мое ателье. Это выглядело так, словно вы подозревали, будто я замешан в краже. Крокетт так думал, и Олни так думал. Знаете, придется, наверное, дать вам по зубам, чтобы проучить.

Я вынул портсигар, открыл его, протянул ему и предложил:

– Сигарету?

– Черт с вами, – чуть поостыл он.

Я взял сигарету, сунул ее в рот, зажег спичку и сказал:

– Какая разница, с чего начать осмотр – со снимков или с людей?

Я заметил, что Ева Эннис взволнована и смотрит на Палмера с восхищением, которое у девушек такого склада вызывают самонадеянные типы.

– Черт, – сказал он, – вы, прикинувшись другом, выведали у меня всю подноготную. Вы доставили мне так много неприятностей, что я намерен сейчас рассчитаться, выколотив из вашей шкуры...

Я прервал его:

– Вы даже не знаете, какие это неприятности. Пока не знаете.

Он спросил насмешливо:

– Вы что, собираетесь мне их добавить?

– Не я, – пояснил я, – кое-кто другой.

– Кто? – спросил он, косясь на Еву Эннис, выдвинув вперед подбородок и выпятив грудь.

– Полиция, – сообщил я.

Чтобы до него дошло, понадобилась минута. Затем его грудь начала опадать, как шина, из которой медленно вытекает воздух.

– Что, черт возьми, надо полиции?

– Совсем немного, – пояснил я, – они вас разыскивают.

– Для чего?

– Хотят допросить.

– О чем, черт побери, они хотят меня допросить?

Я сказал:

– Вы знаете, что духовое ружье и маленький нефритовый божок были украдены из крокеттовской квартиры во время последней вечеринки?

– Натурально, знаю.

– Вы имеете к этому какое-нибудь отношение?

– Почему я должен иметь к этому какое-то отношение?

– Вы знали, что духовое ружье пропало?

– Конечно, знал, я же говорил вам. Это не секрет. Крокетт кричал об этом на всех углах. Вчера после полудня сказал мне, что нанял вас, чтобы вернуть вещи. И хотел знать, почему вы крутились вокруг меня. И знай я...

– Я вернул вещи, – перебил я.

– Ну так что? Зачем вы говорите мне об этом?

– Думаю, это может вас заинтересовать.

– А я так не думаю. Мне совершенно не интересны ни вы, ни то, чем вы занимаетесь. Так что впредь не суйте нос в мое ателье!

– Полиция собирается задать вам несколько вопросов.

– Пусть задают. Я им отвечу.

– Полиция собирается узнать, что вы делали в студии Филлис Крокетт.

Он еще не совсем сник, но его грудь опала еще больше.

– Что вы подразумеваете под студией Филлис Крокетт?

– Я полагаю, ключ от нее у вас? – Он ничего не ответил. – И вы вчера какое-то время там пробыли?

– Я не обязан отчитываться перед вами.

– Правильно, – согласился я. – Не обязаны. Я просто сообщаю, о чем именно полиция собирается вас допросить, и вот ей вы будете обязаны ответить.

– Мне нужно было кое-что сделать в студии.

– Конечно, конечно, – согласился я. – И у вас был ключ от нее, а это то самое помещение, из которого убит Дин Крокетт.

Он отступил шага на два и до предела выкатил глаза:

– Что?!

– Убит.

– О чем вы, черт побери, говорите?

– Итак, – начал я, – незадолго до убийства вы беседовали с ним, причем схватили его за лацканы пиджака, а он отшвырнул вас толчком в грудь на середину комнаты и сказал, что сыт по горло вашей фамильярностью по отношению к нему и его жене... Полиция очень интересуется тем, что вы делали после этого, поскольку вскоре Крокетт был убит. Теперь извините, у меня полно работы.

Я оставил его стоять там и пошел в свой кабинет. Открыв дверь, я оглянулся. Он стоял на том же самом месте и смотрел мне вслед с выражением мучительной озабоченности на физиономии. Ева Эннис все еще смотрела на него, но в ее глазах уже не было восхищения, какое самка дарит самцу-победителю. Я постоял, держась за ручку полуоткрытой двери и наблюдая. Ева отвернулась от Палмера, подошла к канцелярскому шкафу и принялась подшивать бумаги. Я прошел к себе, поприветствовал Элси Бранд и сел за свой стол.