Счет девять - Гарднер Эрл Стенли - Страница 12

– Мистер Крокетт в настоящее время недоступен, мистер Лэм, но его жена примет вас в своей студии. Это на двадцатом этаже, с другой стороны дома. Бой поднимет вас.

– Хорошо, – согласился я.

Поразмыслив, я понял, что нелепо ожидать удивления и восторга на лице Дина Крокетта-второго. Он окружил себя стеной и вовсе не расположен чему-либо удивляться.

Бой поднял меня на двадцатый этаж, а затем, вместо того чтобы пройти к секретному лифту, провел меня по коридору и позвонил в дверь с надписью: «Квартира 20-А». К двери подошла миссис Крокетт, сплошная улыбка и грация. На ней был художнический халатик, и от нее слегка пахло скипидаром. Но, взглянув на меня, Филлис перестала улыбаться. В глазах ее застыло изумление.

– Духовое ружье! – воскликнула она.

– Духовое ружье, – подтвердил я и добавил: – У меня также с собой...

– Мистер Лэм, войдите.

Она с улыбкой отпустила боя и вошла в квартиру.

– Это мое хобби, – объяснила она. – Здесь я провожу много времени. Я люблю рисовать, а мой муж, вы знаете, подолгу отсутствует... Я хорошо провожу время. – Она лукаво взглянула на меня. – А теперь вы скажете, что дьявол находит забаву для праздных рук.

– Так вы боитесь праздности? – спросил я.

– Не боюсь, – возразила она, – но убеждена, так лучше. – Опять взглянула на меня и пригласила: – Пойдемте в мою студию.

Комната была действительно оборудована как студия: высокие окна с матовыми стеклами, драпировки, позволяющие регулировать освещение, мольберт с натянутым холстом. Десятки картин вокруг. И обнаженная натурщица, стоящая на помосте в позе, какую в рекламах принимают женщины-фотомодели, якобы только что включившие автомобильный двигатель.

– Ох, я про тебя забыла, – сказала миссис Крокетт. – Я... Надеюсь, ты не возражаешь?

– Ну, возражать уже поздно, – ответила натурщица.

Филлис Крокетт рассмеялась:

– Рискну предположить, что мистер Лэм и раньше видел обнаженных женщин.

Она подошла к креслу, оглядела его и спросила:

– Где тут твое платье, Сильвия?

– Я повесила его в стенной шкаф.

– Я достану его, – произнесла миссис Крокетт, – а затем представлю вас друг другу официально.

Девушка засмеялась:

– Знаешь, лучше сначала представь нас друг другу, а потом я оденусь.

Филлис сказала:

– Мисс Хэдли, это Дональд Лэм. Он в настоящее время работает на... В общем, он принес Дину кое-какие вещи.

Сильвия Хэдли улыбнулась мне:

– Приятно познакомиться, мистер Лэм.

Она спокойно прошла к стенному шкафу, набросила на плечи шаль и села. Теперь я смог хорошенько рассмотреть ее лицо. Лицо этой девушки я видел днем раньше на одной из фотографий в студии Лионеля Палмера. Внезапно меня осенило.

– Вы принесли духовое ружье и что-то еще? – спросила миссис Крокетт.

– Духовое ружье, – твердо прервал я.

– А я думала, что...

– Духовое ружье, – снова перебил я, улыбаясь. – Другая часть задания продвигается, но... – Я повернулся к натурщице. – Вы профессиональная модель, я угадал, мисс Хэдли?

Она покачала головой и улыбнулась.

– В данный момент, – пояснила миссис Крокетт, – она моя подруга и, когда не позирует, очень скромная молодая леди. Но подумывает, не сделать ли позирование профессией. Ее положение изменилось, и...

Сильвия Хэдли рассмеялась:

– О, не тяни волынку, Филлис. – Она повернулась ко мне: – Мой муж оказался настоящим подлецом. Он спустил все, что у меня было, а затем его подцепила другая женщина, и он бросил меня в беде. Филлис ужасно мила и пытается создать видимость, будто то, что я делаю для нее, всего лишь приятельское одолжение. В действительности она мне платит. Я знаю, что она рисует и нанимает натурщиц. А мне надо есть и пить. Поэтому и попросила ее платить мне столько же, сколько другим натурщицам. Теперь вы все знаете, мистер Лэм, и нет нужды наводить тень на ясный день. В конце концов, я зарабатываю на жизнь честным трудом... Время от времени мы делаем перерыв. Вот такая, в двух словах, история.

Я осмотрелся кругом и показал на картины:

– Очевидно, вы много работаете.

Филлис засмеялась:

– Не знаю, заметили ли вы, мистер Лэм, но у нее совершенно божественная фигура. Я хочу запечатлеть ее на холсте в разных позах, как сумею.

– Я заметил, – сказал я сухо.

– Картины?

– Фигуру.

– Я так и думала, что заметили, – скромно вставила Сильвия.

– Вашего мужа нет дома? – спросил я миссис Крокетт.

– У моего мужа, – ответила она, – как известно, имеются личные апартаменты. Он скрывается в них каждый раз, когда хочет поработать, и при этом запирает дверь. И когда он там, он недосягаем для своей жены, своих друзей и вообще для кого бы то ни было. Вероятно, это бывает, когда он пишет свои книги о путешествиях. Сидит там и диктует часами.

– Секретарю? – спросил я.

– На диктофон. У него там маленькая кухонька, в которой он держит провизию. То, что можно приготовить без особых усилий: яйца, консервированные бобы, стручковый перец, испанский рис, хлеб из непросеянной муки... Он прилично готовит и может подолгу сидеть на белковых пищевых концентратах без свежей зелени. Иногда остается там два-три дня безвылазно.

– Из этого я должен заключить, что он не заинтересуется возвращением духового ружья?

– Конечно, заинтересуется, ужасно заинтересуется. Но он не захочет ничего об этом узнать, пока не выйдет из того, что я называю зимней спячкой.

– А когда это может произойти?

Она пожала прекрасными плечами.

Я поставил духовое ружье в угол.

– Сюда можно?

– Да. Факт остается фактом, вы отыскали его, мистер Лэм. Но как это вам удалось, да еще так быстро?

Я ответил:

– Это довольно длинная, но простая история.

Сильвия Хэдли переводила взгляд с нее на меня.

– Разве духовое ружье было украдено? – спросила она.

Филлис кивнула.

– Что-нибудь еще пропало? – спросила Сильвия, и мне показалось, что в ее голосе проскользнуло нечто большее, чем случайный интерес.

– Нефритовый Будда, – ответила миссис Крокетт. – Двойник Будды, исчезнувшего три недели назад.

– Ты имеешь в виду тот прекрасный кусок полированного зеленого нефрита, резного Будду в нирване с выражением спокойной сосредоточенности на лице?

– Именно его, – подтвердила Филлис. – Из-за него Дин устроил жуткую сцену.

– И я понимаю, ведь это одна из самых прекрасных резных статуэток, которые я когда-либо видела. Я... о, я была бы счастлива иметь даже его копию. Я собиралась попросить Дина заказать в Париже гипсовую копию... Ты хочешь сказать, что он пропал?

– Он пропал, – промолвила Филлис.

– Ох, это ужасно! – воскликнула Сильвия Хэдли.

Я взглянул на миссис Крокетт:

– Не думаете ли вы, что ваш муж настолько заинтересован в возвращении духового ружья, что захочет прервать свое заточение?

– Его невозможно прервать.

– Но там же есть дверь, – возразил я. – Можно постучать.

– Там две двери. Обе заперты. Между ними тамбур. Не думаю, что он услышит стук.

– А телефон там есть?

Она покачала головой:

– Эта часть квартиры сооружена по специальному проекту. Говорю вам, это совершенно немыслимо, если только...

– Если только что?

– Если он не работает. Тогда я могу привлечь его внимание через окно.

Я промолчал. Она задумчиво покусала губы, подняла духовое ружье и предложила:

– Пожалуйста, пройдемте со мной.

Она оставила Сильвию Хэдли сидящей, скрестив ноги, в тонкой шали, завязанной у талии, с двумя концами, ниспадающими от узла в виде перевернутой буквы V. Я последовал за Филлис. Она прошла в коридор, открыла дверь ванной комнаты и, усмехнувшись, произнесла:

– Протиснетесь поближе к окну, и посмотрим.

Я протиснулся к узкому окну ванной. Она открыла раму с матовым стеклом и придвинулась ко мне так близко, что наши щеки соприкоснулись. Окно находилось на противоположной стороне вентиляционного колодца шириной примерно семь с половиной метров и на добрых четыре с половиной метра выше нашего окна.