Рассчитаться сполна - Гарднер Эрл Стенли - Страница 8

— Черт, так это ты!.. — воскликнул один из них, заглядывая мне в лицо. — А я считал, что все придумал Левша.

Я самодовольно усмехнулся:

— Э-э, да вы ни хрена не знаете!.. Вот тут, в ботинке, у меня есть одна бумажка и пропуск, подписанный боссом. Я всегда держу их под стелькой, ни один полицейский сроду не допрет полезть туда.

И я поднял ногу, будто собираясь развязать шнурки на ботинке.

Оба охранника были ошарашены. Босс не любил топорной работы, и они боялись сделать что-нибудь не так.

Воспользовавшись их замешательством, поднятой ногой я резко ударил назад, одновременно бросился вперед и ухватился за дуло ружья, которое сжимал другой бандит.

Мой удар пришелся заднему бандиту в солнечное сплетение, и он без сознания рухнул на пол. Удар действительно был ужасающий. Тот, что стоял впереди, растерялся от неожиданности, но затем принял боевую позу. Я притянул его к себе и ударил головой в челюсть, а затем, не давая ему опомниться, изо всей силы нанес второй удар в подбородок. Он зашатался, колени его подкосились, и он, продолжая сжимать ружье, рухнул назад. Я понимал, когда они очнутся, то, скорее всего, подумают, что я удрал на улицу.

И уж конечно, им в голову не придет искать меня на платформе.

С такими мыслями я бросился обратно в комнату и затворил за собой дверь. Я снова очутился на платформе, только на этот раз совершенно безоружный — у меня не было времени забрать обратно свой пистолет, а кроме того, я так спешил, что, честно говоря, это совсем вылетело у меня из головы. Я проклинал свою глупость.

В игре, в которую я ввязался, ни на секунду нельзя терять бдительность.

Босс с ледяными глазами, судя по всему, ничего не подозревал о драке в коридоре. Я-то думал, что увижу его за переписыванием имеющихся драгоценностей, но он, похоже, отложил это занятие ради чего-то другого.

Он сидел на диване возле девушки, держа в руке небольшую бутылочку и кисточку из верблюжьего волоса.

Лицо его было неподвижным и безучастным, глаза смотрели твердо и холодно, а голос, когда он заговорил, звучал так же ровно и безжизненно, как всегда. Если этот человек и имел какие-нибудь чувства вообще, то, должно быть, держал их глубоко внутри.

— Ты собиралась предать меня, Мод, и теперь заплатишь за это, — говорил он своим монотонным голосом. — Ты знаешь, что стало с теми двоими или троими, что пытались обмануть меня. С женщинами еще проще. Только дурак станет убивать женщину, когда есть множество других, куда более эффектных способов наказания. Взять, к примеру, твою кожу… Смотри, какая она нежная и белая… Как ты ухаживаешь за ней… Без сомнения, ты очень красивая женщина и гордишься своей красотой… В этой бутылочке у меня кислота. Несколько взмахов этой вот мягкой кисточкой — и от твоей красоты не останется и следа.

Твое лицо станет таким отталкивающим, что к тебе не приблизится ни один мужчина, разве только какой-нибудь грубый скот… А еще я собираюсь капнуть одну капельку тебе в глаз. В один глаз. Я не хочу, чтобы ты совсем потеряла зрение, я хочу, чтобы ты могла видеть, какой уродиной стала. Твое имя станет притчей во языцех во всем криминальном мире, и та, что займет твое место, всегда будет помнить, что бывает с теми, кто пытается предать меня.

В его голосе не было ни злобы, ни злорадства — холодная бесстрастная речь человека, лишенного всяких эмоций, вернее, умеющего полностью подчинять их разуму.

С этими словами он окунул кисточку в пузырек, старательно проведя ею по стенкам склянки, чтобы отжать лишнюю жидкость. Он хотел, чтобы его работа выглядела безупречной.

Рот у девушки был затянут, руки связаны. Двигаться она не могла — на нее навалилась толстая туша босса.

Только ноги, которые не были связаны, находились в движении. Они извивались и брыкались, мелькая в ярком свете огромной электрической лампы, свисавшей с потолка.

Негодяй не погрешил против правды, сказав, что у нее красивая кожа и что существуют куда более страшные способы наказать женщину, нежели просто убить ее.

Человек с разбитым лицом, который был на ее стороне, напрягал все силы, пытаясь освободиться от веревок. Трое подручных босса, сидящих в углу, усмехались с нескрываемым злорадством. Людям подобного сорта доставляет удовольствие наблюдать за мучениями других.

События развивались совсем не так, как я рассчитывал.

Но я не мог сидеть сложа руки и смотреть, что собирается предпринять этот негодяй. Женщина с родинкой на руке пару раз по-настоящему помогла мне. Да, она действительно была членом их банды, однако кто знает: может быть, и сейчас она попала в это ужасное положение, пытаясь спасти меня? Разумеется, я помнил о предостережении Хорька и о том, что за ним последовало.

Я перевел дыхание, приготовившись крикнуть мерзавцу, что он у меня на мушке, и, если не отпустит девушку, я выстрелю. Но крикнуть я не успел, потому что внезапно из коридора раздался еще один голос. Мое сердце замерло — это был голос Элен Чэдвик.

Мне не раз приходилось смотреть в лицо смерти, и я встречал ее со спокойной улыбкой, но то, что происходило сейчас, повергло меня в ужас. Я чувствовал, что покрываюсь холодным потом. Элен во власти этого негодяя!

Он поднял глаза.

— Я пришла сказать вам, что уступаю и готова подчиниться вашим условиям, — легко и непринужденно проговорила она, ступив в комнату.

Всем своим видом она изображала эдакое беспечное беззаботное создание с размалеванным личиком, накрашенными губами и пустым взглядом, одетое по последней моде. Но я — и, наверное, только я — уловил в ее голосе никому не заметные чуть дрожащие нотки.

Поставив склянку, босс с ледяными глазами пристально посмотрел на нее:

— Элен Чэдвик?

Она кивнула.

Он поднялся и пересел за стол. На лице его появилась улыбка. Впервые за все время я увидел на его лице хоть какое-то выражение и должен сказать, что эта улыбка была не из приятных — страшная, злорадная, победоносная.

— Вы написали, что если я подчинюсь вашим требованиям, то некий человек проведет меня к вам при условии, что я приду одна и никто не будет знать, куда я отправилась. Даю вам слово, что я соблюла ваши требования.

Он кивнул:

— Каковы же ваши условия?

На этот раз она не смогла скрыть своих чувств. Лоб ее покрылся румянцем, губы приоткрылись, она подалась вперед:

— Оставьте в покое Эда Дженкинса. Он оказался замешан в этой истории по моей вине, и мне известно, что сейчас он в опасности. Я готова сделать все, что вы прикажете. Если понадобится, я дам вам денег. А если хотите, можете использовать мое положение, я исполню все, что вы скажете.

Он бросил на нее тяжелый взгляд:

— Ба, что за глупость! Неужели вы думаете, что я способен отдать Эда Дженкинса даже за сотню таких, как вы? Впрочем, в этом что-то есть. Он любит вас. Я бы дорого заплатил, чтобы взглянуть на это, а уж тогда бы отомстил. Ладно… В Мексике есть один притон, где мне неплохо заплатят за такую красотку, как вы… Вот уж тогда я посмотрю на Эда Дженкинса. Подумайте об этом.

Мне хорошо заплатят за вас… Ха-ха!..

Впервые я видел, как этот человек смеется, и у меня мурашки побежали по спине. В нем было нечто нечеловеческое, даже безумное, словно внутри его сидел какой-то злобный демон…

И тут Элен поняла, куда он клонит, увидела стоящих сзади злобно смеющихся людей и девушку с завязанными руками и заткнутым ртом, лежащую на диване.

Она улыбнулась, медленно, с величавым достоинством.

Ей стала ясна вся тщетность ее попыток спасти меня, жертвуя собой. Теперь я был уверен, что она постарается доиграть эту партию до конца, будет даже играть на руку этому негодяю, чтобы найти подходящий момент и убить его.

— Ну что ж, если меня собираются продавать, надо навести красоту. Я должна хорошо выглядеть, — проговорила она тоном ветреной девицы, открыла сумочку и извлекла из нее пудреницу.

Бандиты зачарованно смотрели на нее. Даже сам босс с ледяными глазами, казалось, немного растерялся. Поначалу я подумал: может, у нее в сумочке лежит пистолет? Нет, она конечно же была безоружна. Ее оружием, так же как и моим, были лишь ее собственный ум, выдержка и быстрота реакции.