Опрометчивый поступок - Айвори Джудит - Страница 85

– Я люблю тебя, Лидди, – сказал он для пробы, и когда это вышло без всякого труда, повторил несчетное число раз: – Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!..

Это было все равно что заглянуть себе в душу и увидеть, как животворный ливень проливается в последний иссушенный уголок.

– Будь моей женой, Лидди! Будь матерью моих детей! Живи со мной всю жизнь, спи со мной в одной постели и…

– Довольно! – сказала она. – Мы не одни.

Сэм услышал позади смех Клива и на ходу обернулся через плечо. В самом деле, в паре шагов за ними следовали брат и родители Лидии. Он не видел виконта и виконтессу с тех самых пор, как заметил в толпе среди тех, что подошли обнять чемпионку. Что ж, ему было не до того! Но сейчас он охотно улыбнулся в ответ на улыбку виконта. В том, что тот решил составить им почетный эскорт, не было ничего странного, но присутствие виконтессы говорило о многом. Что бы она ни затаила в душе, как бы к нему ни относилась, она давала понять, что принимает положение дел. Очень возможно, что эпизод с сигарой сыграл в этом свою роль.

У самого шатра Сэм прикинул высоту поднятого полога и счел за лучшее опустить Лидию на траву. Жюри уже подвело все итоги и вышло навстречу поприветствовать чемпионку. Это заново наполнило Сэма гордостью, но когда председатель назвал Лидию новым Вильгельмом Теллем, он возразил:

– Нет, это новая Анна Окли. – И добавил на ухо Лидии: – Учти, на очередном турнире тебе придется целиться поверх живота.

– Да ведь он состоится только через год!

– Ну, значит, поверх груди.

Он изнемогал от желания остаться с Лидди наедине, и когда она улыбнулась улыбкой Джоконды, он не устоял и привлек ее к себе так неистово, что сбил с головы шляпку. Порыв ветра отбросил ее на несколько шагов в сторону. Сэм воспользовался этим, чтобы вытянуть один длинный крутой локон из-под заколки и намотать его на палец.

«Ах, Лидди», – думал он. Соперничество у нее в крови, и ему это по душе, хотя, должно быть, большинство ее поклонников лишь терпело эту черту ее характера, как и то, что у нее всегда и обо всем есть свое собственное мнение. Она умна – что в этом плохого? Ведь она к тому же и мягкосердечна. Как упорно она стремится к независимости, в том числе в эмоциональном плане, хотя не многим дано оценить это качество в женщине настолько юной. Вместо того чтобы рабски следовать законам и правилам своего класса, она ищет в жизни свои пути.

Сэм вспомнил Боддингтона и великодушно простил ему нападки на Лидию. На его месте он и вовсе полез бы на стену! Потерять Лидди навсегда – слишком тяжкое испытание для рассудка.

Ну а что же он сам? С ним как будто тоже все ясно. У него достало ума влюбиться в Лидди, так что выходит, что он и в самом деле не безнадежен. Да что там говорить, он просто умница!

А Лидия вспоминала день, когда они с Сэмом затеяли состязание в стрельбе за ее родным домом. Потом он дал ей фору в пять секунд, но смошенничал и пустился за ней вдогонку уже через три. И слава Богу! С тех пор прошли дни, но кровь по-прежнему бросается ей в лицо при мысли о том, как они, двое взрослых людей, возились в траве под деревом. Нелепо? Да, нелепо. Чудесно? Еще бы! Хорошо, что она отдала Сэму выигрыш не сразу, а только когда… когда отдала. Она бы не возражала проиграть снова, просто ради удовольствия поводить Сэма за нос. Он умел превратить в игру самую серьезную затею.

Игра? Почему на ум пришло именно это слово? Разве все их ссоры и раздоры в конечном счете были… как это он сказал? Просто потехой? Не всегда, но по большей части. Возможно, каждая их ссора была замешена на желании поддразнить друг друга. Так или иначе, даже ссориться с Сэмом было занятно. Ссоры отпылали, не оставив горького осадка. Сколько ни искала Лидия, она не могла найти в себе ни гнева, ни обиды. Все отрицательные эмоции рассеялись, как туман.

Пустоши. Она провела там три дня совсем не с тем, с кем думала. Настоящий Сэм оказался куда более респектабелен, чем нищий и невежественный ковбой без постоянных занятий. Но, к счастью, не настолько респектабелен, как мужчины из ее привычного окружения. Он не был джентльменом – до кончиков ногтей, иначе ему бы и в голову не пришло пожелать в качестве приза женские панталоны.

Внезапно на Лидию снизошло озарение. Сэм был идеален, он был само совершенство. В нем было ровно столько хорошего и правильного, чтобы сделать его надежным спутником жизни, не превратив при этом в зануду. С ним можно было прожить жизнь смеясь.

Лидия достала коробочку с венчальным кольцом и надела его над обручальным, просто чтобы проверить, будут ли они смотреться вместе. Только тут она поняла, что и в самом деле выходит замуж. Что, в сущности, уже вышла за Сэма в то самое мгновение, когда он сказал ей: «Я в тебя верю!» В тот миг их брак был заключен на небесах.

Подозвав брата, она шепнула что-то ему на ухо. Клив тотчас занялся делом: переговорил с организаторами турнира, не позволил сложить шатер, обратился к готовой разойтись толпе с небольшой речью, послал за нужными людьми. Экипаж виконтессы уже отъехал, но он взялся перехватить его по дороге и через минуту явился перед Сэмом и Лидией верхом на чьей-то лошади.

– Без меня не начинайте! – крикнул он, пуская лошадь в галоп.

Эпилог

Мы принадлежим к нации молодой,

но уже сильной, и эта сила предвещает

в грядущем подлинную мощь.

Теодор Рузвельт

Лидия стояла в глубине шатра под руку с отцом и ждала, когда священник подаст им знак приблизиться.

– Дорогая!

Это был голос виконтессы, в сгрудившейся у шатра толпе началось движение. Вскоре Лидия увидела мать, которая энергично к ней проталкивалась.

– Прошу прощения! Позвольте пройти! Виконтесса Венд, мать невесты! Прошу прощения!

Выбравшись на свободное место, Констанция Бедфорд-Браун нашла взглядом дочь. На этот раз ее улыбка не показалась Лидии холодной или мимолетной. И все же виконтесса осталась верна себе. Рука ее знакомым жестом поднялась к голове, а губы изобразили привычное: «Поправь прическу!»

Вместо того чтобы нахмуриться и демонстративно отвести взгляд, Лидия засмеялась и заложила за ухо вытянутый Сэмом локон. Ей самой вскоре предстояло стать матерью, и с сознанием этого пришло понимание материнской заботы – порой несносного, но неизбежного спутника любви. Виконтесса кивнула, на лице ее отразилось одобрение. Взгляды матери и дочери встретились, и они улыбнулись друг другу, впервые в жизни ощутив взаимное согласие.

Оркестр грянул свадебный марш. Сердце Лидии окончательно переполнилось, так что на глаза навернулись счастливые слезы. Она отыскала взглядом Сэма, который переминался с ноги на ногу в углу шатра. Под руку с отцом она пошла к нему сквозь расступившуюся толпу друзей, знакомых и просто случайных зрителей.

За необычным венчанием последовал потрясающий медовый месяц с лучшим в мире мужчиной, какого только могла вообразить себе Лидия, хотя он ни в чем не соответствовал ее прежним представлениям о муже. Маршрут их свадебного путешествия пролегал через большую часть дартмурских деревень, от одного постоялого двора к другому. Супруги поселились в Лондоне, где и появился на свет новый член семейства – очаровательная Саванна Джейн Коди, поименованная в честь американской прабабки, давно усопшей, но не забытой.

Тем же летом, незадолго до отъезда в Японию, где Сэму предстояла очередная дипломатическая миссия, они выехали в Харрогит (его бабушка снимала там дом) на пикник в честь приезда в Англию его дяди, трех двоюродных и одного сводного брата. Всем им не терпелось познакомиться с невесткой и посмотреть на малышку.

Сэм давно обещал Лидии показать, что такое барбекю, и потому поджарил на открытом огне мясо на ребрышках. Сам он обожал это блюдо и воспользовался случаем, чтобы объесться почти до полной неподвижности. Покинув стол, он плюхнулся в траву у подножия раскидистого клена и сидел там сонный, довольный, с нежностью взирая на своих близких. Саванна Джейн спала у него на коленях в уютном гнездышке из плисовой дорожной куртки. Сэм был чудо как хорош: в любимых поношенных сапогах красной кожи, в неизменном стетсоне с теми же серебряными бусинками на кожаной ленте и в линялых, застиранных джинсах, колени которых уже разъехались от ветхости и показывали в прорехах что-то красное.